- Мадам! - Он поклонился. - Но где la petite?
Леди Фанни опять объяснила, что Леони нездорова, и выслушала просьбу передать больной изысканнейшие пожелания здоровья. Затем Конде присоединился к играющим в буриме, а стенания скрипок почти замерли.
И в ту минуту, когда мадам Дюдеффан обратилась с просьбой к мосье де ла Дуайе прочесть обществу свои последние стихотворения, у дверей произошло какое-то движение и вошел его светлость герцог Эйвон. На нем был костюм, в котором он однажды появился в Версале: из золотой парчи, искрящейся в свете свечей. Огромный изумруд в кружевах у его горла вспыхивал мрачным огнем, как и второй, в перстне на его пальце. К поясу была пристегнута легкая парадная шпага, в одной руке он держал носовой платок и табакерку, инкрустированную маленькими изумрудами, а с запястья свисал веер из тонкой куриной кожи с изящным рисунком и золотыми палочками.
Стоявшие у дверей посторонились, давая ему дорогу, и на мгновение он оказался один в пустом пространстве - высокий, надменный. Французы по сторонам выглядели почти карликами. Он поднес к глазам лорнет и обвел залу высокомерным взглядом, небрежным и даже чуть презрительным.
- Черт побери, а он дьявольски хорош, - заметил Руперт Меривейлу. Провалиться мне, если я когда-нибудь видел его таким царственным!
- Какой костюм! - шепнула Фанни мужу. - Ты не можешь отрицать, Эдвард, что Джастин - красавец.
- Да, осанка у него величественная, - признал Марлинг.
Эйвон прошел через залу и наклонился над рукой хозяйки.
- Как всегда, опоздали, - попеняла она ему. - О, и вы все еще не расстались с веером! Позер! Но вы как раз вовремя, чтобы послушать стихи мосье де ла Дуайе.
- Фортуна мне всегда улыбается, мадам, - сказал он и чуть поклонился юному поэту. - Нельзя ли попросить мосье прочесть нам его строки, посвященные "цветку в ее волосах"?
Ла Дуайе порозовел от удовольствия и поклонился.
- Я весьма польщен, что этот пустячок не забыт, - сказал он и прошел к камину, где встал, облокотившись о полку, и развернул свиток.
Его светлость неторопливо подошел к кушетке, где сидела герцогиня де ла Рок, и опустился на сиденье рядом с ней. Его глаза скользнули по лицу Меривейла и указали в сторону двери. Меривейл небрежно взял Давенанта под руку и повел его к стоявшему там дивану.
- Эйвон меня пугает, - прошептал Давенант. - Такое броское появление, эта золотая парча, и что-то в его манере, отчего мурашки по коже бегают. Вы не почувствовали?
- Да. Он намерен сегодня занять центр сцены. - Меривейл сказал это даже еще тише, чем Хью, так как томный голос ла Дуайе как раз произносил первую строку. - Он показал мне, чтобы я сел здесь. Если сумеете привлечь внимание Руперта, сделайте ему знак перейти к другой двери.
Он заложил ногу за ногу и сосредоточился на стихах.
Когда стихотворение было дочитано, раздались аплодисменты, а Давенант вытянул шею, высматривая Сен-Вира, и наконец увидел его у окна. Мадам де Сен-Вир сидела на некотором расстоянии от мужа и иногда бросала на него тревожные взгляды.
- Если Сен-Вир заметил, что Леони здесь нет, то, думается, и у него мурашки по коже бегают, - сказал Меривейл. - Хотел бы я знать намерения Эйвона. Посмотрите на Фанни! Черт побери, Эйвон единственный из нас, кто спокоен.
Ла Дуайе кончил чтение. Последовали восхваления и остроумное обсуждение. Эйвон не скупился на комплименты поэту, а затем удалился в гостиную, где еще играли в буриме. В дверях он столкнулся с Рупертом и, как заметил Меривейл, что-то сказал ему. Руперт кивнул и небрежной походкой направился к ним. Опершись на спинку дивана, он весело усмехнулся.
- Этого дьявола не разгадать, верно? - сказал он. - Мне велено охранять другую дверь. Просто задыхаюсь от волнения, разрази меня, если не так! Тони, бьюсь об заклад на сто фунтов, что Джастин выиграет эту последнюю партию!
Меривейл покачал головой.
- Я не заключаю пари, Руперт, когда уверен в своем проигрыше. Пока его не было, меня одолевали сомнения, но, клянусь, они развеялись, едва я его увидел! Для победы хватит одной его силы воли. Даже я испытываю страх. Так что говорить о Сен-Вире? Одно сознание своей вины должно внушать ему страх в тысячу раз больший. Руперт, тебе хоть что-то известно о том, что он намеревается сделать?
- Черта лысого! - весело ответил Руперт. Он понизил голос. - Но кое-что я тебе скажу. Больше ноги моей не будет ни на одном суаре! Ты слышал, как этот плюгавчик завывал свои стишки? - Он укоризненно покачал головой. Знаешь, такое следовало бы запретить. Эдакая пигалица - и туда же!
- Но, согласись, поэт он все же недурной, - сказал Хью с улыбкой.
- К черту поэтов! - заявил Руперт. - Он расхаживает с розой в руке. С розой, Тони! - Он негодующе фыркнул и вдруг, к вящему своему ужасу, увидел, что дородный господин намеревается прочесть "Размышления о Любви". Господи, спаси нас и помилуй! Что это еще за груша на ножках? непочтительно осведомился он.
- Т-с-с, сын мой! - шепнул стоявший поблизости Лавулер. - Это самый великий мосье де Фукмаль.
Мосье де Фукмаль начал раскатывать внушительные периоды, а Руперт пробираться к малой гостиной с выражением комичного отчаяния на лице. Шевалье д'Анво шутливо преградил ему дорогу.
- Как так, Руперт? - Плечи шевалье затряслись. - Улепетываешь, mon vieux?*
______________
* Старина (фр.).
- Пропусти! - прошипел он. - Разрази меня, если я стану терпеть это! Предыдущий нюхал и нюхал розу, а у этой старой песочницы выражение глаз самое подлое, и оно мне не нравится! - Он насмешливо подмигнул Фанни, которая сидела с двумя-тремя дамами в центре залы и восхищенно взирала на мосье де Фукмаля.
В гостиной Руперт увидел у камина оживленную компанию. Конде читал собственные стансы под общий смех и шуточные аплодисменты. Одна из дам кивнула Руперту.
- Милорд, присоединяйтесь к нам! Ах, мой черед читать! - Она взяла лист и прочла свои строки. - Ну вот! Боюсь, они могли бы понравиться больше, если бы мы только что не выслушали творение его высочества. Как, вы покидаете нас, герцог?
Эйвон поцеловал ей руку.
- Мое вдохновение меня не осенило, мадам. Мне, кажется, следует пойти побеседовать с мадам Дюдеффан.
Руперт нашел свободное место возле кокетливой брюнетки.
- Послушай моего совета, Джастин, и держись подальше оттуда. Какой-то старый толстяк читает там свои разглагольствования о Любви или другой такой же вздор.
- Де Фукмаль, ставлю двадцать луидоров! - воскликнул Конде, подошел к двери и заглянул в щелку. - И вы осмелитесь, герцог?
Наконец мосье де Фукмаль завершил чтение, мадам Дюдеффан первая рассыпалась в похвалах, а де Маршеран первым выразил свое мнение об утверждениях де фукмаля. Затем наступило затишье, и лакеи начали обносить гостей напитками и закусками. Ученые рассуждения сменились светской болтовней. Дамы, прихлебывая негус или миндальный напиток, беседовали о туалетах и новомодной прическе. Руперт возле двери, которую охранял, достал стаканчик с костями и втихомолку предложил двум приятелям разделить с ним это развлечение. Его светлость неторопливо направился туда, где стоял Меривейл.
- Еще распоряжения? - осведомился милорд. - Я вижу, Фанни занимает мадам де Сен-Вир дружеским разговором.
Его светлость томно обмахнулся веером.
- Да, еще одно, - вздохнул он. - Не дайте нашему столь любезному другу подойти к его жене, мой милый. - Он отошел к мадам де Воваллон, а затем исчез в толпе.
Леди Фанни восхваляла туалет мадам де Сен-Вир.
- Право же, этот голубой оттенок бесподобен! - воскликнула она. - И я на днях весь город объездила в поисках такой тафты. О, снова эта дама в малиновом! Вы не знаете, кто она?
- Она... мне кажется, это мадемуазель де Клуэ, - ответила графиня. К ним подошел виконт де Вальме. - Анри, ты не видел своего отца?
- Видел, мадам. Он вон там с де Шатле и еще кем-то. - Он поклонился Фанни. - Если не ошибаюсь, это милорд Меривейл. Мадам, не могу ли я принести вам бокал миндального напитка?
- Благодарю вас, нет, - ответила миледи. - Мадам, мой муж!
Графиня протянула руку Марлингу. Тут к ним подошла мадам Дюдеффан.
- Но где ваш брат, леди Фанни? Я попросила его усладить нас его очаровательными эпиграммами, а он ответил, что приготовил для нас иное развлечение! - И она удалилась, шурша юбками, на поиски Эйвона.