Эйвон указал на окно.
- Там, принц, неподалеку отсюда, струится река. Она поглотила много тайн, много трагедий. И эта девочка - просто еще одна трагедия, оборвавшаяся в ее волнах.
Раздался пронзительный, придушенный вопль. Мадам Сен-Вир встала, словно подчиняясь невидимой силе, и в безумии, спотыкаясь, побрела вперед.
- Ах нет, нет, нет! - простонала она. - Только не это! Только не это! Господи, где твое милосердие? Она не могла, не могла умереть! - Ее голос прервался, она вскинула руки и упала у ног Эйвона, задыхаясь в рыданиях.
Леди Фанни вскочила.
- Бедняжка! Нет-нет, мадам, она жива, клянусь! Да помогите же кто-нибудь! Мадам, мадам, успокойтесь!
Поднялся общий шум. Давенант утер вспотевший лоб.
- Бог мой, - произнес он хрипло. - Как все подстроено! Умный, хитрый дьявол!
Внезапно раздался недоуменный женский голос:
- Но я не понимаю... Как... что... Это конец истории?
Эйвон не повернул головы.
- Нет, мадемуазель. Я только ожидаю конца.
Стук упавшего кресла в нише заставил всех забыть о графине де Сен-Вир и оглянуться на графа. Едва его жена утратила контроль над собой, он вскочил, понимая, что ее рыдания окончательно его изобличили, и теперь он как безумный боролся с Меривейлом, засовывая руку в карман кафтана. Несколько мужчин бросились туда, но он вырвался, задыхаясь, с лицом, искаженным бешенством, и они увидели, что в руке он сжимает маленький пистолет.
Конде внезапно встал перед герцогом, загораживая его от пистолета.
Через несколько секунд все было кончено. Они услышали сумасшедший вопль Сен-Вира:
- Дьявол! Дьявол!
Оглушительно грохнул выстрел, закричала женщина, и Руперт быстро подошел и накрыл платком разбитую голову Сен-Вира. Они с Меривейлом нагнулись над трупом. Его светлость медленно подошел к ним, глядя на то, что минуту назад было Сен-Виром. В дальнем конце зала какая-то женщина забилась в истерике. Глаза его светлости встретились с глазами Давенанта.
- Я ведь говорил, что воздаяние будет полно поэтической справедливости, не так ли, Хью? - заметил он и вернулся к камину. - Мадемуазель, - он поклонился испуганной девице, которая спрашивала его о конце истории, - граф де Сен-Вир снабдил концом мою повесть.
Он взял пожелтелый листок с каминной полки, бросил его в огонь и засмеялся.
Глава 31
ЕГО СВЕТЛОСТЬ ГЕРЦОГ ЭЙВОН ВЫИГРЫВАЕТ ВСЕ
В деревню Бассинкур вновь въехал его светлость герцог Эйвон на наемной лошади. Он был облачен в панталоны коричневого сукна и кафтан из темно-лилового бархата с золотым шитьем. Сапоги со шпорами густо покрывала дорожная пыль, перчатки он держал в той же руке, что и длинный хлыст. С сомюрской дороги он въехал на рыночную площадь и натянул поводья, едва копыта его лошади застучали по неровному булыжнику. Жители деревни и крестьянки, приехавшие в Бассинкур на рынок, уставились на него с разинутыми ртами, как уже было однажды, и начали перешептываться.
Он направил лошадь шагом к домику кюре и остановил ее.
Его светлость посмотрел по сторонам, увидел поблизости мальчика и поманил его, а сам легко спрыгнул с седла.
Мальчик подбежал к нему.
- Будь любезен, отведи мою лошадь на постоялый двор и присмотри, чтобы ее поставили в стойло и напоили, - сказал его светлость и бросил мальчугану луидор.
- Да, милорд! Слушаюсь, милорд! - пробормотал мальчуган, зажимая монету в кулаке.
Его светлость открыл калитку, которая вела в сад кюре, и прошел по аккуратной дорожке к крыльцу. Как и в тот раз, его впустила розовощекая домоправительница и, узнав, низко присела.
- Bonjour, m'sieur! Господин кюре у себя в кабинете.
- Благодарю вас, - сказал его светлость, прошел следом за ней по коридорчику и на мгновение остановился на пороге кабинета, держа в руке треуголку.
Кюре учтиво приподнялся.
- Мосье? - Эйвон улыбнулся, и кюре быстро подошел к нему. - Eh, mon fils!
Эйвон пожал ему руку.
- Моя воспитанница, отче?
Кюре просиял.
- Бедняжечка! Да, сын мой, она у меня.
Эйвон еле слышно вздохнул.
- Вы сняли с моей души бремя... почти невыносимое, - сказал он.
Кюре улыбнулся.
- Сын мой, еще немного, и, думается, я нарушил бы свое обещание ей и написал бы вам. Она страдает, так страдает! А этот злодей? Сен-Вир?
- Мертв, mon риrе. Застрелился.
Де Бопре осенил себя крестным знамением.
- Сам, сын мой?
- Но не без моего содействия, - поклонился его светлость. - И я приехал... за мадемуазель де Сен-Вир.
- Это правда так? - с тревогой в голосе спросил де Бопре. - Вы уверены, герцог?
- Уверен. Весь Париж знает. О чем я позаботился.
Де Бопре схватил его руки и крепко пожал.
- Мосье, значит, вы привезли счастье бедной девочке. Господь многое простит вам за вашу доброту к ней. Она мне столько рассказывала! - Он ласково улыбнулся. - Вижу, у меня нет причин сожалеть о моем союзе... с Сатаной. Вы подарили ей жизнь, и даже больше.
- Отец мой, не советую вам верить всему, что рассказывает обо мне моя малютка, - сухо сказал Эйвон. - Она сочла нужным вознести меня на пьедестал, на котором мне сидится очень неловко.