- Нет, сын мой, она знает, какую жизнь вел "монсеньор", - сказал он, А теперь идемте к ней. - Он проводил герцога в маленькую солнечную гостиную в глубине дома, на пороге произнес радостным тоном: - Petite, я привез к тебе гостя, - посторонился, пропуская Эйвона, а сам тихонько вышел и еще тише притворил за собой дверь. - Поистине Бог милосерд! - произнес он с глубокой верой и вернулся к себе в кабинет.
Леони сидела в гостиной у окна с книгой на коленях и, так как она тихо плакала, не сразу повернула голову. Послышались легкие, уверенные шаги, и любимый голос проговорил:
- Mа fille, что все это значит? Она вскочила с кресла и вскрикнула от радости и изумления.
- Монсеньор! - Она упала перед ним на колени, смеясь и плача, прижимая его руку к губам. - Вы приехали! Вы приехали ко мне!
Он нагнулся над ней, поглаживая ее кудри.
- Но разве я не говорил, mа fille, потерять меня тебе будет не так-то просто? Тебе следовало больше мне доверять, дитя. Тебе вовсе незачем было убегать.
Она встала и судорожно сглотнула.
- Монсеньор, я... я знаю! Я не могла... вы не понимаете! Нельзя было, моисеньор... Ах, монсеньор, зачем вы приехали?
- Чтобы отвезти тебя домой, малютка. Зачем бы еще?
Она замотала головой.
- Ни за что! Ни за что! Я н-не м-могу. Я ведь знаю, что...
- Сядь, дитя. Я столько должен рассказать тебе. Плачешь, mа mie? - Он поднес к губам ее ручку, и его голос стал очень нежным. - Тебе не из-за чего горевать, mignonne*, клянусь! - Он усадил ее на кушетку и сел рядом, не выпуская ее руки. - Дитя, ты не побочная дочь и даже не дочь крестьян. Ты, как я знал с самого начала, Леони де Сен-Вир, законная дочь графа и его супруги Мари де Лепинас.
______________
* Крошка, малютка (фр.).
Леони растерянно заморгала.
- М-монсеньор? - еле выговорила она.
- Да, дитя мое, их дочь, - ответил граф и коротко рассказал ей историю ее рождения. Она смотрела на него округлившимися глазами, полураскрыв губы, а когда он умолк, долгую минуту не могла выговорить ни слова.
- Так... так, значит... я благородного рода! - прошептала она наконец. - Я... но это правда, монсеньор? Это правда?
- Иначе я не сказал бы тебе этого.
Она вскочила, раскрасневшись от волнения.
- Я благородного происхождения! Я... я мадемуазель де Сен-Вир! И я... я могу вернуться в Париж! Монсеньор, я сейчас расплачусь!
- Умоляю тебя, удержись, mа fille! Побереги слезы для того, о чем я расскажу тебе теперь.
Она оборвала свой ликующий танец и с тревогой посмотрела на герцога.
- Я должен сообщить тебе, малютка, что твой отец скончался.
Щеки у нее вновь порозовели.
- Vraiment? - спросила она с интересом. - Вы его убили, монсеньор?
- Глубоко сожалею, дитя, но я его не убивал. Только подтолкнул его убить себя. Она вернулась к кушетке и села.
- Но расскажите же! - потребовала она. - Пожалуйста, побыстрее расскажите, монсеньор! Когда он себя убил?
- Во вторник, дитя. На суаре мадам Дюдеффан.
- Tiens! - Она сохранила полное равнодушие. - Но почему, enfin?
- Я счел, что земля носила его слишком долго, - ответил Эйвон.
- Это вы! Вы! - торжествуя, воскликнула она. - Вы хотели, чтобы он умер в тот вечер!
- Да, дитя.
- А Руперт был там? И леди Фанни? Как, наверное, Руперт был рад!
- Умеренно, дитя мое. Он не выразил и сотой доли кощунственного восторга, который, по-видимому, испытываешь ты.
Она вложила руку в его пальцы и доверчиво ему улыбнулась.
- Монсеньор, он был свиным отродьем. А теперь расскажите, как все произошло. Кто еще там был?
- Мы все, крошка, даже мосье Марлинг и милорд Меривейл. Ну а что до остальных, то Конде, супруги де ла Рок, Эгильоны, Сен-Виры, включая Армана, Лавулер, д'Анво, ну, словом, дитя, весь свет.
- А леди Фанни и остальные знали, что вы убьете свиное отродье?
- Малютка, прошу, не тверди направо и налево, что я его убил.
- Хорошо, монсеньор. Но они знали?
- Знали, что я намерен был нанести удар в этот вечер. И все были полны жаждой крови.
- Vraiment? Даже монсеньор Марлинг?
- Даже он, - кивнул Эйвон. - Видишь ли, mа fille, они все тебя любят. Она порозовела.
- О!.. А какой на вас был костюм, монсеньор?
- Вот он, женский ум, - прожурчал герцог. - Золотой. С изумрудами.
- Ага! Ужасно красивый наряд. Ну а дальше, монсеньор?
- Руперт и Хью встали у дверей, - сказал его светлость, - а Меривейл занял Сен-Вира светским разговором. Леди Фанни сидела с твоей матушкой. И я поведал всем твою историю, дитя. И только.
- Voyons! - воскликнула она. - Это же начало. А что было дальше?