- Какое, наверное, поднялось волнение, - заметила она. - И почему меня там не было! Мне жалко мадам де Сен-Вир... немножко, но я рада, что свиного отродья больше нет в живых. А что будет с виконтом? Ему, наверное, очень грустно.
- Мне кажется, он особенно сожалеть не будет. А твой дядя, конечно, о нем позаботится. У нее заблестели глаза.
- Voyons, у меня, оказывается, есть много родных! Сколько у меня дядей, монсеньор?
- Точно не знаю, малютка. Со стороны отца у тебя есть дядя и замужняя тетка. А со стороны матери несколько дядей, мне кажется, и много теток, а также кузенов и кузин.
Она покачала головой.
- Мне очень трудно понять все это, монсеньор. А вы знали? Откуда вы узнали? И почему не сказали мне?
Его светлость посмотрел на свою табакерку.
- Дитя мое, когда я купил тебя у досточтимого Жана, меня толкнуло на это твое сходство с Сен-Виром. - Он помолчал. - Я решил использовать тебя как оружие, чтобы... э... расквитаться с ним за то, как... он когда-то поступил со мной.
- И... и поэтому вы сделали меня своей воспитанницей? И столько всего мне подарили? - спросила она тоненьким голоском.
Он встал, отошел к окну и посмотрел наружу.
- Не совсем, - сказал он, забыв растянуть это слово.
Она тоскливо посмотрела на него.
- И еще потому, что я вам немножко понравилась, монсеньор.
- Да, но после. Когда я узнал тебя, дитя.
Она крутила в пальцах платок.
- А я... вы... вы позволите мне остаться вашей воспитанницей?
Он помолчал.
- Дорогая, теперь у тебя есть мать и дядя, которые окружат тебя заботами.
- Да? - сказала она.
Его светлость продолжал смотреть в окно. Лицо у него стало очень суровым.
- Они будут любить тебя, mа fille, - сказал он ровным голосом. - А раз у тебя есть они, остаться моей воспитанницей ты не можешь.
- Но... но мне обязательно иметь их? - спросила она жалобно.
Его светлость не улыбнулся.
- Боюсь, что так, малютка. Видишь ли, они хотят, чтобы ты была с ними.
- Разве? - Она поднялась с кушетки, блеск в ее глазах погас. - Они же совсем меня не знают, монсеньор.
- Это твоя семья, дитя.
- Они мне не нужны.
Тут он отошел от окна и взял ее за руки.
- Милая моя, - сказал он, - для тебя самое лучшее - жить с ними, поверь мне. В один прекрасный день, я думаю, ты встретишь молодого человека, гораздо моложе меня, и он сделает тебя счастливой.
Глаза Леони, страдальчески устремленные на герцога, наполнились слезами.
- Монсеньор... пожалуйста... не говорите со мной о замужестве, прошептала она.
- Дитя... - Он крепче сжал ее руки. - Я хочу, чтобы ты забыла меня. Я тебе не подхожу. Лучше тебе не думать обо мне.
- Монсеньор, я никогда не думала, что вы женитесь на мне, - сказала она. - Но если... если бы я вам нравилась... я думала, что, может быть, вы бы... оставались со мной... пока я вам не прискучила бы.
На мгновение наступила тишина. Затем его светлость заговорил. Так резко, что Леони испугалась.
- Никогда не говори так, Леони! Ты понимаешь?
- Я... простите. - Она запнулась. - Я... я не хотела рассердить вас, монсеньор.
- Я не сержусь, - ответил он. - Даже будь это возможно, я бы не сделал тебя своей любовницей, Леони. Ты для меня совсем иное, Леони.
- Вы меня не любите? - спросила она по-детски.
- Слишком... сильно, чтобы жениться на тебе, - сказал он и отпустил ее руки. - Это невозможно.
Она замерла, глядя на красные пятна, которые его пальцы оставили на ее запястьях, а потом чуть улыбнулась умудренной улыбкой.
- Вы отвезете меня к этой матери, к этому дяде, которых я не знаю?
- Да, - коротко ответил он.
- Монсеньор, тогда я лучше останусь здесь, - сказала она. - Раз я вам не нужна, то я не вернусь туда. C'est fini, tout cela*. - У нее вырвалось рыдание. - Вы меня купили, монсеньор, и я ваша, пока не умру. Я вам сказала... давно... что это так. Вы не помните?
______________
* Это кончено, все это (фр.)
- Я помню каждое твое слово, дитя.
- Монсеньор, я... я не хочу быть для вас обузой. Вам прискучило иметь меня вашей воспитанницей, и... и я лучше расстанусь с вами, чем надоедать вам. Но я не могу вернуться в Париж. Не могу! Я буду... счастлива здесь с мосье де Бопре, но я и подумать не могу о том, чтобы вернуться назад одной... в мир, где я жила рядом с вами.
Он поглядел на нее, и она увидела, как его пальцы стиснули табакерку.
- Дитя, ты меня не знаешь. Ты создала сказочного рыцаря в моем облике и превратила его в божество. Но он - не я. Много раз, малютка, я повторял тебе, что я не сказочный герой, но, кажется, ты мне не поверила. Говорю тебе снова, что я не гожусь для тебя. Между нами двадцать лет, и годы эти я прожил не так, как следовало бы. Моя репутация давно и бесповоротно погублена, дитя. Я происхожу из порочного рода и не принес чести фамилии, которую ношу. Ты знаешь, как меня называют? Я заслужил это прозвище, дитя, и даже гордился им! Я не был верен ни одной женщине, позади меня - череда отвратительных скандалов. Я был богат, но в молодости промотал свое состояние, а мое нынешнее богатство выиграл в карты. Возможно, ты видела лучшее во мне, но худшего не видела. Малютка, ты достойна несравненно лучшего мужа. Я бы подарил тебе юношу, который пришел бы к тебе с чистым сердцем, а не такого, который рос среди порока с колыбели.