______________
* Твое здоровье, Жуанлис! (фр.)
Они сели и некоторое время разговаривали о Париже, придворных новостях и о тяжкой судьбе дежурных камергеров. Эйвон покорно слушал болтовню своего друга, но едва Арман на секунду прервал очередную, бесспорно забавную историю, как герцог заговорил совсем на другую тему.
- Мне следует выразить свое уважение твоей очаровательной невестке, сказал он. - Надеюсь, она сегодня здесь?
Круглое благодушное лицо Армана внезапно омрачила угрюмая гримаса.
- О да! Сидит позади королевы в темном углу. Если ты йpris*, Джастин, то твой вкус претерпел плачевные изменения. - Он пренебрежительно фыркнул. Бледная немочь! До сих пор не понимаю, как мог Анри остановить свой выбор на ней.
______________
* Увлечен (фр.).
- Я никогда не замечал в достойнейшем Анри особых признаков ума, ответил герцог. - Но почему он в Париже, почему не здесь?
- А он в Париже? Он же уехал в Шампань. Впал здесь в легкую немилость. Проклятый необузданный нрав, ты понимаешь. Оставил здесь мадам, свою супругу, с их мужланом сыном.
Эйвон поднес лорнет к глазам.
- Мужланом?
- Как, разве ты его не видел? Неуклюжий недотепа с душой крестьянина! И такой пентюх станет графом Сен-Виром! Mon Dieu! Видно, в крови Мари есть дурная примесь! Свою неотесанность мой прелестный племянник унаследовал не от нас. Ну, да я никогда не считал, что Мари принадлежит к истинной аристократии.
Герцог поглядел на свое вино.
- Мне непременно следует взглянуть на юного Анри, - сказал он. - Как я слышал, он не похож] ни на своего отца, ни на свою мать.
- Ничуть. Волосы у него черные, нос толстый, пальцы широкие и тупые. Анри покарал Бог! Сначала он женится на плаксивой, вечно хнычущей женщине, лишенной всякого шарма и тем более красоты, а затем производит на свет нечто подобное!
- Так и кажется, что ты не обожаешь своего племянника, - прожурчал его светлость.
- Совершенно верно! И вот что, Джастин, будь он истинным Сен-Виром, я бы легче смирился. Но это безмозглое животное! Тут и святой пришел бы в ярость! - Он с такой силой поставил рюмку на столик, что хрупкая ножка чуть не переломилась. - Можешь сказать, Аластейр, что я глупец, раз все еще не могу успокоиться, но я не в силах забыть. Назло мне Анри вступает в брак с Мари де Лепинас, которая дарит ему сына после трех лет бесплодия! Сначала она рожает мертвого ребенка, а затем, когда я уже начинал чувствовать себя в безопасности, изумляет нас всех мальчиком! Только небу известно, чем я заслужил это!
- Она изумила тебя мальчиком. Но, кажется, он родился в Шампани?
- Ну да. В Сен-Вире. Чума на него! Я увидел щенка только через три месяца, когда они привезли его в Париж. И тогда меня чуть не задушило отвращение: так глупо ликовал Анри!
- Нет, я должен на него взглянуть, - повторил герцог. - Сколько ему лет?
- Не знаю и знать не хочу! Ему девятнадцать, - буркнул Арман. Он увидел, что герцог встает, и невольно улыбнулся. - Что толку ворчать, э, Джастин? Причиной - проклятая жизнь, которую я веду. Тебе хорошо приезжаешь сюда, когда тебе захочется. Думаешь, конечно, что дворец великолепен. Но видел бы ты комнаты, которые отводят камергерам! Душные чуланы, Джастин, даю слово! Ну, надо возвращаться в Галерею.
Они вернулись туда и задержались у двери.
- Да, вон она, - сказал Арман. - Вон там, с Жюли де Карналь. Но зачем она тебе понадобилась?
Джастин улыбнулся.
- Видишь ли, mon cher, - объяснил он сладким голосом, - мне доставит огромное удовольствие сказать милейшему Анри, что я провел приятные полчаса с его обворожительной женой.
Арман засмеялся.
- Ну, если ты этого хочешь... Ты так любишь дражайшего Анри, э?
- Ну разумеется, - улыбнулся герцог, подождал, пока Арман не скрылся в толпе придворных, а тогда поманил Леона, который послушно ждал его в нише.
Паж проскользнул к нему между двумя группами весело болтающих дам и последовал за ним через галерею к кушетке, на которой сидела мадам де Сен-Вир.
Эйвон отвесил ей изящнейший поклон.
- Дорогая графиня! - Кончиками пальцев он взял ее худую руку и чуть коснулся губами сухой кожи. - Я не смею надеяться на такое счастье!
Она наклонила голову, но краешком глаза следила за Леоном. Мадемуазель де Карналь удалилась, опираясь на чью-то руку, и Эйвон опустился на ее место. Леон встал у него за спиной.
- Поверьте, графиня, - продолжал герцог, - я был глубоко огорчен, не найдя вас в Париже. - Как поживает ваш восхитительный сын?
Она ответила неуверенно и под предлогом, будто расправляет юбку, переменила позу, так что почти повернулась лицом к Эйвону и к его пажу у него за плечом. Она подняла глаза на лицо мальчика, и они на секунду расширились и тотчас потупились. Тут она заметила, что Эйвон с улыбкой внимательно следит за ней, багрово покраснела и развернула веер чуть дрожащими пальцами.
- Мой... мой сын? О, Анри в добром здравии, благодарю вас! Он вон там, мосье, с мадемуазель де Лашер.
Взгляд Джастина обратился туда, куда указывал ее веер, и он увидел невысокого, плотного сложения юношу, одетого по последней моде, который сидел в молчании возле кокетливой барышни, а она с трудом подавляла зевоту. Виконт де Вальме был смугл, с карими глазами под тяжелыми веками, полуопущенными от тягостной скуки. Рот у него был широковат, но красиво очерчен, а нос нисколько не напоминал фамильный орлиный нос Сен-Виров, и вернее всего его было бы назвать курносым.
- А, да! - сказал Джастин. - Но я ни за что его не узнал бы, мадам. В Сен-Вирах ведь ищешь рыжие волосы и синие глаза, не правда ли?
- Мой сын носит парик, - ответила графиня как-то поспешно, вновь бросая быстрый взгляд на Леона. Ее губы нервно задрожали. - Но... но волосы у него черные. Так ведь часто бывает, насколько я знаю.
- О, без сомнения! - согласился Джастин. - Вы глядите на моего пажа, мадам? Необычное сочетание: медно-рыжие волосы и черные брови.
- Смотрю? Но для чего бы? - с усилием она привела свои мысли в порядок. - Да, вы правы, редкое сочетание. Кто... кто этот мальчик?
- Не имею ни малейшего представления, - безмятежно ответил герцог. - Я нашел его как-то вечером в Париже и купил за драгоценную булавку. Хорошенький, не правда ли? И привлекает общее внимание, уверяю вас.
- Да... наверное. Даже трудно поверить, что... что это его собственные волосы. - В ее глазах был вызов, но герцог вновь только засмеялся.
- Да, верно, они выглядят просто невероятно, - сказал он. - Так редко доводится видеть подобное особое сочетание. - Графиня тревожно повела плечами, открывая и закрывая веер, и он искусно сменил тему. - О, вот и виконт! Покинут своей прекрасной собеседницей!
Графиня взглянула на сына, который нерешительно стоял в нескольких шагах от них. Увидев, что мать на него смотрит, он подошел к ней тяжелой, неуклюжей походкой, с любопытством косясь на герцога.
- Мой... мой сын, мосье. Анри, герцог Эйвон.
Виконт поклонился. Но хотя его поклон был настолько глубоким, насколько требовали хорошие манеры, а взмах шляпы точно отвечал моде, ему не хватало непринужденности и изящества. Виконт поклонился так, словно его долго и усердно обучали этому искусству. Грация отсутствовала, и в его движениях проскальзывала неловкость.
- Ваш слуга, мосье, - произнес он голосом достаточно приятным, но неуверенным.
- Дорогой виконт! - Эйвон ответил ему изящным взмахом платка. - Очень рад познакомиться с вами. Я помню вас, когда вы были еще под присмотром гувернера, но последние годы я был лишен этого удовольствия. Леон, стул для мосье!