- Не угодно ли мосье сесть?
Виконт поглядел на него с изумлением, и секунду они стояли рядом: один - тоненький, грациозный, с глазами цвета сапфиров на его шее, с сияющими кудрями, зачесанными ото лба, под белой кожей которого просвечивали голубые жилки; другой - коренастый, смуглый, с широкими тупыми пальцами и короткой шеей. Напудренный, надушенный, с мушками на щеках, одетый в шелка и бархат и все-таки грубоватый и неуклюжий. Эйвон услышал судорожный вздох графини, и его улыбка стала заметнее. Затем Леон вернулся на свое место за кушеткой, а виконт сел.
- Ваш паж, мосье? - спросил он. - Кажется, вы сказали, что несколько лет меня не видели? Дело в том, что я не люблю Париж и, когда батюшка разрешает, я остаюсь в Шампани, в Сен-Вире. - Он улыбнулся и виновато посмотрел на мать. - Моим родителям не нравится, когда я подолгу остаюсь там. Я причиняю им много огорчений.
- Деревня... - Герцог снял с цепочки свою табакерку. - Она, несомненно, приятна для глаз, но для меня неотъемлемо связана с коровами, свиньями... даже с овцами! Необходимое, но прискорбное зло.
-Зло, мосье? Да ведь...
- Анри, герцога такие вещи не интересуют, - вмешалась графиня. - На дворцовых приемах не говорят о... о коровах и свиньях. - Она обернулась к Эйвону с вымученной улыбкой. - Мальчик вообразил, мосье, будто хотел бы стать фермером. Такая нелепая прихоть! Я уверяю его, что ему все это тотчас надоест! - Она со смехом начала обмахиваться веером.
- Да, необходимое зло; - сказал герцог; растягивая слова. - Фермеры. Вы нюхаете табак, виконт?
Виконт взял понюшку из предложенной табакерки.
- Благодарю, мосье. Вы приехали из Парижа. Может, вы видели моего отца?
- Имел это удовольствие вчера, - ответил Эйвон. - На балу. Граф все такой же, мадам. - Язвительная насмешка была лишь слегка завуалирована.
Графиня стала пунцовой.
- Надеюсь, мой муж в добром здравии, мосье?
- О, совершенно, как мне показалось. Быть может, я могу послужить вам вестником, если вы хотели бы что-то ему сообщить?
- Благодарю вас, мосье, но я собираюсь написать ему... завтра, ответила она. - Анри, ты не принесешь мне бокал негуса? О, мадам! обратилась она к даме, стоявшей неподалеку от них.
Герцог встал.
- Вон мой добрый Арман! Разрешите, мадам? Граф будет в восторге узнать, что я нашел вас в добром здравии... и вашего сына тоже. - Он поклонился и скрылся в заметно поредевшей толпе. Леона он отослал ждать его в зале Круглого окна, а сам провел в Галерее еще около часа.
Когда он зашел за Леоном, то увидел, что паж почти засыпает, но мужественно борется с дремотой. Следом за герцогом Леон спустился по лестнице и получил распоряжение принести его плащ и трость. Когда он явился с ними, черно-золотая карета уже стояла у подъезда.
Эйвон накинул плащ на плечи и сел в великолепный экипаж, Леон, забравшись туда, с удовлетворенным вздохом откинулся на мягкие подушки.
- Все было чудесно, - заметил он, - но чересчур. Вы не рассердитесь, если я усну, монсеньор?
- Ничуть, - ответил его светлость вежливо. - Надеюсь, внешность короля снискала твое одобрение?
- А, да! Он совсем как на монетах! - сонно ответил Леон. - Как по-вашему, монсеньор, ему нравится жить в таком огромном дворце?
- Я никогда его об этом не спрашивал, - ответил герцог. - Версаль тебе не понравился?
- Он такой большой, - объяснил паж. - Я боялся, что потерял вас.
- Какая страшная мысль! - сказал герцог.
- Да, но вы все-таки вернулись. - Низкий голосок становился все более и более сонным. - Столько зеркал, и знатных дам, и... Bonne nuit, Monseigneur[Спокойной ночи, монсеньор (фр.).
], - сказал он со вздохом. - Мне очень жалко, но у меня все перепуталось в голове, и я очень устал. По-моему, я не храплю, когда сплю, но если все-таки, то непременно меня разбудите. И я могу свалиться на пол, но надеюсь, что нет. Ведь я в самом углу, так что, наверное, усижу. Но если я все-таки свалюсь...
- Тогда, полагаю, я должен буду тебя поднять? - спросил герцог сладким голосом.
- Ага, - согласился Леон, соскальзывая в сон. - Больше я пока разговаривать не буду, если монсеньор разрешит.
- Прошу, не думай обо мне, - ответил Эйвон. - Я здесь для того лишь, чтобы заботиться о твоих удобствах. Если я тебя потревожу, пожалуйста, скажи об этом, и я переберусь на козлы.
Совсем сонный смешок был ответом на эту остроту, и в руку герцога забрались тонкие пальцы.
- Мне хотелось держаться за ваш кафтан, потому что я боялся, что потеряю вас, - пробормотал Леон.
- Полагаю, поэтому ты сейчас и держишься за мою руку? - осведомился его светлость. - Быть может, ты опасаешься, что я спрячусь под сиденьем?
- Глупо! - ответил Леон. - Очень глупо. Bonne nuit, Monseigneur.
- Bonne nuit, mon enfant*. Тебе потерять меня - или мне тебя - будет не так-то просто.
______________
* Спокойной ночи, дитя мое (фр.).
Ответа не последовало, а голова Леона склонилась на плечо его светлости и осталась там.
- Несомненно, я глупец! - вздохнул герцог и подложил подушку под расслабившуюся руку Леона. - Но если я его разбужу, он снова примется болтать. Жаль, Хью этого не видит... Прошу прощения, дитя? - Но Леон просто пролепетал что-то сквозь сон. - Ну, если ты заведешь манеру разговаривать и во сне, мне придется принять самые строгие меры, - произнес его светлость, вновь откинулся на подушки и, улыбаясь, закрыл глаза.
Глава 6
ЕГО СВЕТЛОСТЬ ГЕРЦОГ ЭЙВОН ОТКАЗЫВАЕТСЯ ПРОДАТЬ СВОЕГО ПАЖА
Когда на следующее утро Давенант встретился с его светлостью за завтраком, то заметил, что его светлость был в превосходном расположении духа. Он держался даже любезнее обычного, и всякий раз, когда его взгляд падал на Леона, он улыбался, словно какой-то приятной мысли.
- Прием был многолюдным? - осведомился Хью, вонзая нож в кровавый ростбиф. В отличие от герцога, который за завтраком съедал только булочку, он отдавал должное яичнице со шкварками и холодному мясу, запивая их элем, который герцог выписывал из Англии специально для него. Герцог налил себе вторую чашечку кофе.
- Толпы и толпы, мой милый Хью. Его устроили в честь не то чьего-то дня рождения, не то какого-то святого, не то еще чего-то подобного.
- Ты видел Армана? - Хью протянул руку за горчицей.
- И Армана, и графиню, и виконта, и всех, кого вовсе не желал видеть.
- Как всегда. Полагаю, мадам Помпадур была очень тебе рада.
- До отвращения. Король сидел на троне и улыбался благосклонной улыбкой, точно с монеты.
Вилка Хью застыла в воздухе.
- С чего?