Его светлость быстро оглянулся. Но лакеи давно вышли.
- Да, Хью, да! Милейший граф.
Давенант открыл было рот, но снова его закрыл, ничего не сказав.
- Совершенно верно, - кивнул его светлость.
- Но Эйвон, - это сказал Марлинг, - Фанни говорит, что Сен-Виру и его жене посланы приглашения на бал. Зачем вам это?
- По-моему, какая-то причина у меня есть, - задумчиво произнес его светлость. - Без сомнения, рано или поздно я припомню какая.
- Если этот мерзавец явится, я не сумею сдержаться! - отрезал Руперт.
- Не думаю, что он приедет, дитя мое. Хью, если ты кончил, предлагаю перейти в библиотеку. Это единственная комната, где Фанни ничего не тронула.
Фанни встала из-за стола и погрозила брату пальцем.
- Перед началом бала я распахну ее двери, можешь быть спокоен! И я думаю, не расставить ли там карточные столики?
- Нет, - твердо сказала Леони. - Это совсем-совсем наша комната, монсеньор. Не позволяйте ей! - Она оперлась кончиками пальцев на его полусогнутую руку и приготовилась выйти с ним из столовой. Хью расслышал настойчивый шепот: - Монсеньор, только не эту комнату! Мы всегда сидим там. Вы привели меня туда в самый первый вечер.
Эйвон повернул голову.
-Ты слышишь, Фанни?
- Несносно! - страдальчески произнесла миледи. - Какая разница, дитя? Что за причина?
- Мадам, я не нахожу нужного слова. Вот как отвечает монсеньор, когда вы спрашиваете, почему он делает то или это.
Руперт открыл дверь.
- Черт, я знаю, о чем она! Прихоть!
- C'est cela!* - Леони сделала пируэт. - Сегодня вечером ты очень умен, Руперт, так мне кажется.
______________
* Здесь: вот-вот! (фр.)
Дамы рано удалились спать, а Руперт увез упирающегося Марлинга к Вассо, и Эйвон с Хью остались одни в тихой библиотеке. Хью обвел ее взглядом, чуть улыбаясь.
- Прямо как в былые времена, Джастин!
- Точнее говоря, как три месяца назад, - отозвался Джастин. - Я превращаюсь в патриарха.
- Неужели? - сказал Хью, и его улыбка стала шире. - Могу ли я поздравить тебя с успехами твоей воспитанницы?
- О, пожалуйста! Она тебе понравилась?
- Необычайно. Париж будет очарован. Такая оригинальная непосредственность!
- Да, она плутовка, - согласился его светлость.
- Джастин, при чем тут Сен-Вир?
Тонкие брови поднялись.
- Мне как будто припоминается, мой милый, что я всегда находил любопытство твоим прискорбнейшим недостатком.
- Я не забыл историю, которую ты мне рассказал... В этой самой комнате, Джастин. Так Леони - орудие, с помощью которого ты намерен уничтожить Сен-Вира?
Его светлость зевнул.
- Ты меня утомляешь, Хью. Тебе ли не знать, что я всегда был склонен вести свою игру сам и один.
Давенант понял, что ничего от него не добьется, и оставил дальнейшие попытки. Вскоре вошел Марлинг и сказал, что Руперт вряд ли вернется до утра.
- А кто был там?
- За столами почти не было места, но у меня так мало здесь знакомых! ответил Марлинг. - Когда я уходил, Руперт сел за кости с неким Лавулером. Он взглянул на Эйвона. - Мальчик неисправим, Эйвон. В один прекрасный день он проиграет в кости свою душу.
- О, надеюсь, что нет, - сказал Эйвон. - Так он проигрывал?
- Да, - ответил Марлинг. - Это не мое дело, Джастин, но я думаю, вам следовало бы умерить его страсть к игре.
- Согласен, - сказал Давенант. - Мальчик слишком легкомыслен.
Эйвон неторопливо направился к двери.
- Возлюбленные, оставляю вас вашим назиданиям, - произнес он негромко и вышел.
Хью засмеялся, но Марлинг нахмурился.
- Невыносимый Сатана, - сказал Хью.
- Его словно бы не заботит судьба Руперта, - угрюмо сказал Марлинг. Ему следовало бы иметь какую-нибудь власть над мальчиком.
- Мой дорогой Марлинг, Руперт станет чинным, стоит Эйвону пошевелить пальцем.
- Превосходно, Хью, но я не видел, чтобы он хоть раз им шевельнул!
- А я видел, - ответил Хью и подошел поближе к огню. - И еще я вижу большую перемену в нашем Сатане.
- Да, - согласился Марлинг. - Влияние этой девочки. Миледи грезит о свадьбе.
- Я был бы рад. - Хью закинул ногу на ногу. - В глазах Эйвона, когда он смотрит на Леони, есть что-то...