- А я, против обыкновения, - да. - Хью усмехнулся. - Когда я в последний раз видел Леони... она тогда была еще Леоном, она говорила только "да, монсеньор" и "нет, монсеньор". А теперь "монсеньор, вы должны сделать то-то" и "монсеньор, я хочу того-то!". Она вертит им, как ей вздумается, а ему, черт побери, это нравится!
- Но в его манере держаться с ней нет и намека на влюбленность, Хью! Вы же слышали, как он разговаривает с ней: бранит, наставляет.
- Да, но в его голосе я слышу ноту... ноту нежности, даю слово! Ухаживание, мне кажется, не из обычных, но в воздухе попахивает свадьбой.
- Она же на двадцать лет моложе его!
- По-вашему, это имеет значение? Я бы не пожелал Джастину в невесты его ровесницу. Но ребенка, которого надо лелеять и оберегать. И готов поклясться, он сумеет ее беречь!
- Возможно. Не берусь судить. Но она возвела его на пьедестал, Давенант. Она преклоняется перед ним!
- Ив этом я вижу его спасение, - сказал Хью.
Глава 25
ЛЕОНИ ДЕЛАЕТ РЕВЕРАНС ВЫСШЕМУ СВЕТУ
Леди Фанни отступила на шаг, чтобы лучше обозреть дело своих рук.
- Не могу решить, - сказала она, - вплести ли ленту в твои волосы или... Нет! Я знаю: одна белая роза! - Она взяла цветок со столика у нее под рукой. - Остальных вполне достаточно, чтобы приколоть к корсажу, милочка. А где заколка, которую подарил тебе Джастин?
Леони, сидевшая перед зеркалом, протянула ей жемчужную с брильянтами заколку, и миледи бережно приколола розу над левым ухом Леони среди напудренных кудрей, которые искусный куафер, сотворив чудеса, уложил в прическу на царственной головке и даже умудрился опустить самый длинный локон на плечо.
- Лучше невозможно! - произнесла свой приговор миледи. - Подай мне заячью лапку, милая!
Горничная Леони подала ей требуемый предмет и застыла наготове над всевозможными баночками.
- Чуть-чуть румян, пожалуй, - сказала Фанни. - Легкий намек... вот так! Губную помаду!.. Не вертись, любовь моя, я не хочу переложить. Так! Пудру! Заячья лапка порхала над лицом Леони. Миледи внимательно оценивала результаты своих стараний. - Очень хорошо! А теперь мушки. Я думаю, две! Не корчись, дитя мое! - Умелые пальцы прилепили мушки - одну под ямочкой, другую повыше. - Бесподобно! - вскричала миледи. - Во имя всех святых, погляди на часы! Надо торопиться. Встань, Леони, а ты, милая, подай платье.
Леони стояла в кружевном корсаже и широкой юбке, складки которой водопадом ниспадали со вшитого обруча, и смотрела, как Фанни расправляет складки распашного платья из мягкой белой парчи. Миледи ловко надела его ей через голову, не задев ни единого волоска, распялила на обруче, одернула и приказала горничной зашнуровать его. Из-под края юбки выглядывали ножки Леони в туфельках из белого атласа. Каблучки были усажены крохотными брильянтиками. Две пряжки, тоже подарки Эйвона, соперничали с ними в блеске. Леони вытянула носок, серьезно созерцая эффект.
Фанни набросила на ее плечи кружевное фишю - такие белые плечи, словно полого поднимающиеся из белой пены. Фанни расправила оборки на рукавах, завязала ленты и жемчужной булавкой приколола к узлу две оставшиеся розы,
- Что это, мадам? - быстро спросила Леони. - Она не моя, я знаю.
Фанни осторожно ее поцеловала.
- О, это пустячок, моя прелесть, который мне захотелось подарить тебе! Прошу, не придавай ему значения.
Леони покраснела.
- Вы очень добры ко мне, мадам! Благодарю вас. В дверь поскреблись. Горничная пошла ее открыть и вернулась с серебряным подносиком, на котором лежали два свертка и белые розы в серебряном портбукете.
- Для мадемуазель, - сказала горничная с улыбкой.
Леони подбежала к ней.
- Для меня? От кого? - Она наклонилась и прочла карточки на подарках. Руперт... мосье Марлинг... мосье Давенант. Как они добры! Но почему вы все дарите мне подарки, мадам?
- Душенька, это твой первый бал! Думаю, Хью спросил у Джастина, какие цветы выбрать. - Она взяла букет в руку. - Взгляни, дитя, какой искусной работы серебро! А что написано на карточке?
Леони взяла карточку двумя пальцами.
- "Леону от Хью Давенанта". Voyons, сегодня вечером я не Леон, а мадемуазель де Боннар! А что тут? От мистера Марлинга... Ах, колечко! Мадам, посмотрите! - Она развернула последний подарок, который оказался веером из куриной кожи с тонким рисунком и палочками слоновой кости. - Руперт такой умница! Мадам, откуда он узнал, что мне нужен веер?
Фанни таинственно покачала головой.
- Дитя, меня не спрашивай. И перестань прыгать по комнате, дурочка! Где жемчуга Джастина?
- Ах, жемчуга! - Леони кинулась к туалетному столику и извлекла из шкатулки длинную нить молочно-белых жемчужин.
Фанни дважды обвила ожерельем ей шею, бросила отчаянный взгляд на часы, обрызгала духами платочек и Леони, последний раз одернула белую парчу и поспешила к двери.
- Вы будете готовы еще не скоро! - воскликнула Леони. - И все потому, что одевали меня. Мне вас подождать, мадам? Здесь?
- Да, дитя, конечно. Я хочу присутствовать, когда Джа... когда они увидят тебя. Но пойдем, ты посидишь со мной, пока я закончу мой туалет.
Однако Леони была не в настроении сидеть смирно. Она прогуливалась перед зеркалом, делала реверансы своему отражению, играла веером, нюхала свои розы.
Рейчел в этот вечер все делала быстро, и вскоре миледи уже была облачена в шелковый розовый роброн с юбкой из серебряных кружев на таком широком обруче, каких Леони еще видеть не приходилось. Миледи вновь провела заячьей лапкой по лицу, надела на руки браслеты и вставила колышущиеся перья в свою неподражаемую прическу.
- Ах, мадам, как это все красиво! - сказала Леони, останавливаясь.
Миледи состроила себе гримаску в зеркале.
- Сегодня не имеет значения, как я выгляжу, - вздохнула она. - Тебе нравится серебряное кружево, дитя? И туфли? - Она приподняла юбки и показала хорошенькую лодыжку.
- Да, мадам, нравятся... ах, очень! А теперь пойдемте вниз и покажемся монсеньору!
- Сию минуту, душенька. Рейчел, мои перчатки и веер! Леони, возьми букет в другую руку, а ленту веера надень на запястье. Чудесно! Ну, я готова.
- Я до того волнуюсь, что, по-моему, вот-вот лопну! - сказала Леони.
- Дитя! Помни, что ты должна следить за своим языком! Никаких "лопну" или "свиных отродий" сегодня вечером, если ты меня любишь.
- Да, мадам, я буду помнить. И еще никаких "панталон".
- Ни в коем случае! - Фанни хихикнула и выплыла из двери на площадку лестницы. Там она остановилась и отступила в сторону. - Иди впереди меня, дитя. Медленнее, медленнее! О Боже, сколько сердец ты разобьешь, я знаю! Но последнее она сказала беззвучно.
Леони чинно спустилась по широкой лестнице, в этот вечер ярко озаренной канделябрами с высокими свечами в стенных нишах. Внизу в зале, у камина, собрались мужчины: герцог, сверкая орденами на кафтане лилового атласа, лорд Руперт в бледно-голубом, щедро расшитом золотом и франтовском камзоле с цветочным узором, Марлинг в красно-коричневом и Давенант в бордовом. Леони остановилась на полпути и развернула веер.
- Но посмотрите же на меня! - потребовала она с упреком.
Они быстро обернулись на звук ее голоса и увидели тоненькую фигурку между двух канделябров, всю в белом, от прически до сверкающих брильянтами каблучков: белая парча, открывающая плечи, белая пена кружевных юбок, белые розы на груди и в руке. Только глаза мерцали глубокой синевой, полураскрытые губки были как две вишни, а щеки чуть розовели.
- Ах, ты красавица! - охнул Руперт. - Ей-богу, красавица!