Шон улыбнулся:
- Не я, а Кассандра.
- Ну и что в этом хорошего?
- Эта информация может дать то, чего нам отчаянно недостает, - время.
Глава 25
Сиэтл. Ноябрь
Катя лежала словно в дымке, которая была отчасти сном, но в основном результатом сексуальных излишеств. Она закинула руки за голову, по ее лицу блуждала редкая для Кати гостья - улыбка расслабления и покоя.
Касатонов обвел плавные контуры Катиных рук тупым сильным пальцем.
- Осторожнее, глупый, - пробормотала она, не открывая глаз. - Терпеть не могу щекотки.
Ничего не ответив, Касатонов прошелся пальцем по мостику ее плеча и спустился к ключице.
Катины веки остались опущенными.
Палец Касатонова соскользнул с ключицы. Он поддел ногтем ее грудь.
- Значит, ты боишься щекотки, - с расстановкой произнес Касатонов. Должно быть, потому я и не помню, когда в последний раз слышал твой искренний смех?
Он обвел пальцем Катин сосок.
Улучив минуту, она схватила его за руку. Касатонов легко высвободился из ее пальцев.
- Нам обоим нечему радоваться, - напомнила КатД.
- Какой трагизм! Какое истинно русское страдание! Еще немного, и ты начнешь разыскивать свою балалайку и распевать слезливую чепуху.
С этими словами Касатонов принялся водить пальцем по ребрам Кати, как по струнам музыкального инструмента.
Она мгновенно открыла глаза. Они казались одновременно чистыми и мрачными, зрачки расширились от водки.
- Что-то ты сегодня чересчур игрив, - заметила она.
- И это тебя не радует.
Не ответив, Катя поднялась с постели, набросила халат и прошла через комнату к бару. Остановившись, она взглянула на отражение бледного лица в длинном зеркале в раме из золотистого мрамора, висящем над баром.
Этот номер-люкс был самым роскошным во всем отеле "Четыре времени года". Он изобиловал почти незаметными, дешевыми мелочами и деталями, которые вызывали у Кати отвращение, но должны были прийтись по вкусу японским бизнесменам.
- Я не такая, как все, - спокойно произнесла она. - Мне никогда не бывает хорошо.
- За исключением секса.
Она пожала плечами:
- Это как вздох: был и нет.
Вытащив бутылку водки из серебряного ведерка, набитого льдом, Катя наполнила до половины маленький стакан. Отпив глоток, она поморщилась.
- Еще теплая... Почему в американских отелях такие тесные морозильники?
- Бедная моя девочка, - насмешливо протянул Касатонов. - Вечно ей не везет!
- Везение годится для глупцов, а я предпочитаю сама управлять своей жизнью.
Касатонов выпрямился и осторожно почесал маленький круглый шрам на животе, а потом потянулся, так, что его плечевые суставы громко хрустнули.
- А теперь ты чувствуешь, что добилась этого? - осведомился он.
Единственным Катиным ответом стало раздраженное пожатие плеч.
- Само собой, - зевая, продолжал Касатонов. - Даже Тони Ли наконец-то понял, что попадет впросак, пытаясь манипулировать нами.
- Ты думаешь? - оживилась Катя.
- В противном случае он может заранее подыскивать себе местечко на кладбище. Он это твердо знает.
Катя опрокинула остатки водки, словно нестерпимо горькое лекарство.
- Больше всего меня раздражает, когда все идет как по маслу, - зло выпалила она.
- Как там говорят американцы: легче примириться с нищетой, чем с процветанием?
- Нельзя терять бдительность, когда чудовища "Гармонии" собираются вместе. Только дьяволу известно, что они замышляют втихаря.
Касатонов гулко расхохотался и отбросил простыни. Голый, он прошлепал через комнату к Кате. Все его тело казалось гибким, мускулистым оружием.
- Если они сделают хоть какую-нибудь глупость, - беспечно сообщил он, я просто убью их. Ведь ты держишь меня при себе именно для этого? А может, убийства - моя вторая задача?
Катя видела в зеркале, как Касатонов крадется к ней. Она всегда поражалась, думая о том, как ей удается управлять этой горой мышц при помощи одних только губ и проворного языка. Такая власть стоит любой боли.
Нет, мысленно призналась себе Катя. Она ставит боль во главу угла.
И он знает об этом, черт бы его побрал! Он все знает.
Касатонов сгреб Катю обеими руками и притянул к несокрушимой стене своей плоти.
- Бедная, бедная моя крошка, - издевательски причитал он, - что это за жизнь: неотступные мысли, сплошное беспокойство и страх! Скоро ты станешь одной из самых могущественных женщин со времен Клеопатры, а по-прежнему хандришь.
Из-под полуопущенных век Касатонов вглядывался в лицо Кати в зеркале. Совсем недавно, за ужином с первыми прибывшими членами "Гармонии", она казалась энергичной и оживленной. Все мужчины не сводили с нее глаз, в том числе и сам Касатонов.