- За все время, которое мы провели в этом чертовом ящике по дороге из Тибета, ты не... - Она замялась, отведя глаза.
- Не воспользовался преимуществом? - сухо подсказал Шон.
Дэни кивнула.
- Это еще не объясняет твое доверие ко мне, - возразил Шон. - В переулке, когда к твоим ногам упал мертвый Фан, я протянул тебе руку и ты ухватилась за нее. Почему?
- Я заметила тебя прежде.
- Ты видела и Касатонова. Ты приняла бы и его руку?
- Нет! - воскликнула Дэни.
- Почему, Дэни?
- Он не ты.
Она услышала прерывистый вздох Шона, а потом настала тишина, которую нарушал только барабанящий по крыше дождь.
- Ты всегда доверяешь своему чутью? - спросил он спустя несколько минут. Дэни покачала головой.
- Когда я была помоложе, - объяснила она, - я не прислушивалась к негромкому голоску где-то в глубине моего существа, который подсказывал, что хорошо, а что плохо.
- Так вышло и с твоим бывшим мужем? - догадался Шон.
- Да, - подтвердила Дэни. - Он был рослым, обаятельным красавцем. Нет, он не был душой любой компании, но и не производил впечатления болвана. Я убеждала себя: идеальных мужчин нет, я и сама далека от совершенства; подобные мысли возникают у любой невесты, и так далее.
Снова был слышен только перестук дождевых капель.
- После этой досадной ошибки, - продолжала Дэни, - я решила прислушиваться к своему чутью и послать ко всем чертям так называемую рассудительность.
Шон слегка улыбнулся.
- Вот теперь ты заговорила как истинная буддистка.
Дэни едва не рассмеялась, но спохватилась, что смех прозвучит истерически.
- Но мое чутье и рассудок, - продолжал Шон, - убеждают меня: я не смогу работать, если мне постоянно придется оглядываться через плечо и проверять, все ли с тобой в порядке. Тех, кто слишком часто оглядывается через плечо, быстро убивают.
- Но убивают и тех, кто подставляет спину врагу, - напомнила Дэни.
- Знаю. Потому останься здесь и прикрывай меня.
Дэни закрыла глаза, борясь со страхом, ворочающимся в ней, подобно живому существу.
- Я боюсь за тебя, - напрямик заявила она. Смех Шона прозвучал так же резко, как хруст ореховой скорлупы.
- А я - за тебя, - отозвался он.
- Тогда не бросай меня!
- Я всю жизнь учился защищаться, а у тебя такого опыта нет. Вот почему здесь старший я. Останься, Дэни. Обещай мне.
Она не издала ни звука.
- Дэни, я могу рассчитывать на тебя?
Она вдруг сникла. Ее опущенные плечи подсказали Шону ответ.
- Я остаюсь, - бросила она.
Ему захотелось подойти к ней, прикоснуться, успокоить.
Но он боялся себя, понимая, что конца этим прикосновениям уже не будет.
"Досадно, - мрачно размышлял Шон. - Можно подумать, будто ты никогда прежде не испытывал влечения к женщине".
И он вдруг понял одну простую истину: он и вправду никогда прежде не испытывал влечения к женщине - такого, как к Даниэле Уоррен.
Шон бросил взгляд на часы - пора.
Он поспешно схватил пончо, набросил его на плечи и застегнул молнию. Тень от капюшона упала на лицо. Не говоря ни слова, Шон толкнул дверь, выходящую в патио.
Не оглядываясь, он шагнул под дождь, в темноту, мегнулся к ограде, словно тень, и застыл у подножия высокой пальмы, слившись с ее стволом.
Ветер бросал серебристую завесу капель на прожекторы у ограды. Шону было незачем смотреть на камеры, чтобы узнать, в каком положении они сейчас находятся.
Он уже успел слиться с ритмом их вращения.
Вскоре камеры развернутся, и в зоне безопасности образуется прорыв. А до тех пор Шону приходилось ждать с неподвижностью камня.
Искусству сохранять неподвижность он научился у монахов Лазурной секты. Прасам Дхамса был превосходным учителем. Он разглядел в Шоне то, чего сам Шон никогда не замечал в себе, - терпение, преданность, интеллект, всепоглощающую жажду познать все, кроме смерти.
Дхамса также видел то, с чем Шон соглашался лишь нехотя: путь монаха не для него.
Теперь Шон все понял.
"Откуда ты узнал об этом, Прасам? - молча спрашивал Шон у старого учителя. - Я бы ни за что об этом не догадался. Исполнять обет воздержания оказалось не так уж трудно, как только я принял решение.
Но потом Даниэла Уоррен вложила свою ладонь в мою и доверилась мне, позволив спасти ее от смерти. Или же все было наоборот? Может, это она увлекла меня к новой жизни?
Надо спросить об этом у Прасама, когда снова увижусь с ним, - решил Шон. - Если, конечно, мы еще увидимся".
Подобно Дэни, его мучили мрачные предчувствия: слишком много дилетантов и неизвестности. И время не терпит.
Увесистые капли барабанили по мягкой водоотталкивающей ткани пончо Шона и ровными струйками стекали вниз. Края его штанин уже успели промокнуть насквозь. Но компьютерный диск в пакете оставался сухим.