Дружбу с первым моим швейцаром судьба подарила мне нежданно, словно первую женщину – шестнадцатилетнему мальчику. Она, первая женщина, всегда ведь сама находит своего обсыпанного прыщами Купидона…
Как-то поздним вечером на злополучном углу Парк-авеню и Сорок второй улицы, где получил я повестку в уголовный суд (автобусы не только увозят оттуда пассажиров в аэропорты, но и привозят их туда же – из аэропортов), сел в мой кэб седой человек с потертым чемоданчиком, с которого свисала бирка «Британские авиалинии», и назвал адрес – где-то рядом с Карнеги-Холл. Сообщил, что прилетел сейчас из Лондона, покалякал о погоде. Очень мне интересно, какая в Лондоне погода. Целый день я только и думал, у кого бы разузнать: дождь там сегодня или туман?.. Вдруг старик погрустнел и говорит с обидой:
– Так, значит, ты меня не узнаешь?..
Безбровое невыразительное лицо…
– Нет, не узнаю. А кто вы?
Тут он меня и огорошил:
– Я швейцар отеля «Веллингтон»!
Шутка ли: случайная эта встреча могла превратить непосильный мой труд в приятнейшее времяпрепровождение! Само небо, видать, сжалилось над моей долей, и мне оставалось только не испортить Высший Замысел.
– Не обижайтесь, СЭР, что я вас не узнал. Дело в том, что я новый водитель.
Объяснение было принято благосклонно.
– Между прочим, сэр, вы так и не сказали, как долго вы пробыли в Лондоне…
– Два дня.
– Что же вы там делали? – ласкался я.
– Да ничего особенного. Я ведь вдовец, во время отпуска себя девать некуда. – (Какой удивительный, какой доступн ы й швейцар!) – А в Лондоне я сходил к отелю «Веллингтон»…
– Вот здорово!.. Гм, а зачем вы туда ходили?
– Познакомился со швейцаром…
– Ну, и о чем же вы с ним говорили?
– О чаевых…
– Ха! Куда ж ему с вами тягаться?!.. Нью-Йорк и Лондон – смешно сравнивать…
– Как раз нет. У него дела не в пример лучше… Понимаешь, какая у меня проблема: рассыльные, молодые парни, когда выносят багаж, не хотят говорить мне, куда гость едет. А не зная этого, как я могу брать с таксистов деньги за аэропорты?
Тоже мне называется – швейцар! Недотепа. Потому и чемоданчик потрепанный.
– Зачем же вам, сэр, – изумляюсь я; – у рассыльных спрашивать? Вы у гостей спрашивайте. Кому же, как не швейцару, – спрашивать?
– Так-то оно так… А под каким отелем ты работаешь?
– Под «Статлером» – заливаю я.
– И хорошо зарабатываешь?
– Не особенно, – скривился я, но земля подо мной не разверзлась. – Очереди кэбов у нас, под «Статлером», длинные. А у вас, под «Веллингтоном» – тоже длинные?
– Не сказал бы. А сколько ты платишь за аэропорты?
– Как все. «Ла-Гвардия» – доллар, «Кеннеди» – два.
– Послезавтра я выхожу на работу, – сказал старик. – Приезжай ко мне послезавтра…
Я не приехал – прилетел! Швейцар встретил меня, как сына. Побежал к администратору, справился: сколько выездов назначено на утро. Выписывались из отеля человек тридцать. И горы чемоданов вскоре выросли и в вестибюле, и снаружи, у подъезда. И шайка жадных кэбов с невыключенными моторами собралась за моим чекером. И жестоко била меня лихорадка азарта.
Но чемоданы веллингтоновских постояльцев разбирали водители маршрутных микроавтобусов, которые возили бережливых путешественников группами в «Кеннеди» – за пять долларов, в «Ла-Гвардию» – за четыре. Для гостя обедневшего нью-йоркского «Веллингтона», где люди останавливаются, чтобы сэкономить,расход на такси до аэропорта слишком чувствителен. Это вам не «Плаза» и даже не «Рузвельт».
Потеряв два часа, я уехал пустым. Старик беспомощно развел руками. Он тоже был огорчен: мы ведь с ним так ладно, так по-деловому обо всем сговорились!..