— Я сказала, что вы очень заняты, — ответила она. Кирилл одобрительно кивнул:
— Правильно, не надо меня с ней соединять. Секретарша с жалостью посмотрела на него и осторожно добавила:
— Но вам все равно придется ей все сказать… Кирилл покачал головой, вздохнул и мрачно возразил:
— Не придется. Ее курс омоложения рассчитан еще на три месяца. А мне осталось гораздо меньше.
Повисла тяжелая тишина, секретарше было неловко, и она сменила тему:
— Вам пора пить таблетки.
— Да? Уже? — спохватился он.
— Вы их пьете через каждые три часа. Три часа прошло, — сообщила она.
Кирилл прислушивался к своим ощущениям:
— Да нет, я пока себя нормально чувствую, давай попозже.
— А… боли нет? — удивилась секретарша.
— Да нет, пока нет, — еще раз проверив свои ощущения, ответил Кирилл.
— Это очень хорошо, — искренне улыбнулась секретарша.
Но Кирилл Леонидович не любил сантиментов, он уже взял в руки очередную деловую бумагу и сухо сказал:
— Иди, я тебя позову.
Но когда секретарша ушла, он отложил дела и стал задумчиво разглядывать фотографию жены, стоявшую у него на столе. Он понимал, что жена уже что-то почувствовала. Но ему очень хотелось оградить ее от всего ЭТОГО. От чего этого, он думать уже не боялся. Он был очень сильным человеком. Жестким и к другим, и к себе.
Руслана действительно заподозрила, что муж что-то от нее скрывает. Она долго собиралась, но все-таки позвонила лечащему врачу мужа:
— Иван Петрович? Это Руслана Токарева. У вас есть время? Можете со мной поговорить?
— Не очень много… Что случилось? Почему вы мне звоните? — спросил он.
— Я очень волнуюсь за Кирилла. Мне… мне кажется странным его поведение. Все как-то… подозрительно. Такое чувство, что он специально отправил меня на этот курс омоложения… Чтобы, чтобы я была далеко от него.
— Почему вы так решили? — уточнил врач. Руслана призналась:
— Я чувствую. Что-то случилось, так? Иван Петрович, не скрывайте от меня ничего, я должна знать правду. Почему он настаивает, чтобы я оставалась здесь? Почему не разрешает приехать?
Врач молчал, пытаясь подобрать нужные слова.
— Не Молчите! Скажите мне все, как есть… Сбываются худшие прогнозы? Я права? — тихо спросила Руслана и замерла в ожидании ответа.
— Да. Кирилл просил не говорить вам об этом. — Врач решил, что все-таки надо сказать правду.
Жена спросила дрогнувшим голосом:
— Сколько… ему осталось?
— Не больше двух месяцев.
Руслана так и застыла с трубкой в руках. Жизнь закончилась. Праздников уже не будет никогда.
Самойлов решил зайти к Таисии и рассказать ей о последних новостях.
Таисию одолевало любопытство, но она решила первой не начинать разговор. Проводив Самойлова к себе в гостиную, сказала только:
— Проходи, Боря. Садись.
Но Самойлов не заставил ее долго ждать:
— Я пришел поблагодарить тебя. Я все сделал, как ты советовала.
Таисия была довольна:
— Я знала, что ты воспользуешься моим предложением.
Самойлов полез в карман, достал конверт с деньгами, положил его на стол и пододвинул ближе к Таисии.
— Это тебе. Первый взнос.
— Он… уже знает о том, что разорен? — тихо спросила Таисия.
— Еще нет.
На лице Таисии появилась решимость.
— Хотела бы я быть рядом, чтобы увидеть его лицо в этот момент, — сказала она, улыбаясь.
Самойлову не понравилась эта улыбка, и он решился спросить о том, что его все-таки волновало:
— Таисия, я хочу задать тебе один вопрос. Это родной тебе человек, ты же его любишь… Ты не пожалеешь о том, что сделала?
Таисии его вопрос не понравился, она посмотрела с осуждением:
— А что тебя удивляет в моем поведении?
— Как ты смогла так поступить с собственным мужем? — уточнил Самойлов.
— А как ты смог так поступить с собственным другом? — парировала Таисия и с вызовом заявила: — У нас у каждого свои оправдания. Ты и сам знаешь, что от любви до ненависти один шаг. Буравин вынудил меня это сделать!
— Но мне кажется, ты до сих пор его любишь, — задумчиво сказал Борис.