Вспомнив слова Сидни, Плам с надеждой взглянула на Бриза. Он сидел на краю кровати и с ожесточением поедал вишню.
- Не беспокойся, Плам. Я могу это себе позволить.
- Тогда это чудесный подарок от столь же чудесного мужчины, - мягко проговорила она. - И теперь я определенно нарушу свое новогоднее намерение.
***
В полдень Бриз решил пробежаться по Центральному парку, чтобы взбодриться.
А Плам опять прилегла на подушки, потянулась и зевнула.
- Держись подальше оттого подземного перехода, где в кино всегда грабят людей. Каждый раз, когда я вижу на экране направляющуюся туда жертву, я хочу крикнуть, как публика в викторианском театре, предупреждающая героиню, что впереди ловушка: "Нет! Не делай этого! Там опасность!"
Бриз засмеялся. Заметив подсунутый под дверь листок, он поднял его и прочел вслух:
- "Ма, не звони нам, мы позвоним сами. Вернемся не раньше шести вечера: такси поймать невозможно, так что приходится идти на Спринг-стрит пешком".
- По такому снегу! С бронхитом Макса! О боже, как я не догадалась позаботиться о лимузине для них...
- Нет, этого не следовало делать, Плам. Неслыханно, чтобы подростки появлялись в Гринвич-Виллидж на лимузинах. Не будь такой мамой-наседкой. Эта роль не для тебя. - Обернувшись в дверях. Бриз усмехнулся. - Кроме того, ты опоздала. Не забывай, что Тоби уже девятнадцать, а Максу - шестнадцать.
- Семнадцать.
- Словом, они достаточно взрослые, чтобы самим позаботиться о себе, даже в Нью-Йорке. - Посвистывая, Бриз удалился.
Плам тут же погрузилась в пучину материнских угрызений совести. Эта роль не для нее?.. Конечно, голова у нее не занята детьми все двадцать четыре часа в сутки, но она не такая уж плохая мать. Если судить по меркам предыдущих поколений, которые сидели дома и пекли пироги, то сейчас вообще нет хороших матерей. Чего уж тут хотеть? Новоявленной Мэри Поппинс? "Я делала все, что могла", - говорила сама себе Плам. А что ей еще оставалось? Ведь, в конце концов, во всем, что случается, всегда виновата мать.
Но если отца нет, то его нет, и ты не можешь воспитывать детей так, как если бы он был. В детстве мальчики не отличались дисциплинированностью. Плам в свое время решила, что чем меньше правил, тем меньше нарушений и тем меньше положенных за них наказаний, которые она все равно не сможет осуществить на практике. Ведь не могла же она сказать: "Вот подождите, придет отец, он вам покажет".
И если уж мать вынуждена работать, тут никуда не денешься, у нее будет постоянное чувство вины, особенно когда ей нравится ее работа. Впрочем, детям знать об этом не обязательно. Но, если они сами догадаются о том, насколько это ее беспокоит, в их руках оказывается мощное оружие - тогда они будут делать матери больно, когда им заблагорассудится, демонстрируя свою власть над ней. Что они и делали.
Плам всегда утешала себя тем, что из тихих, послушных и дисциплинированных детей, как правило, вырастают хлюпики, в то время как сорванцы обычно становятся интересными и предприимчивыми людьми. А если тебе нужен хороший мужчина, воспитай своего собственного.
Она поднесла к глазам наручные часы, которые Макс подарил ей на Рождество. На их совершенно черном циферблате не было цифр, и Плам уже не раз убеждалась, что по ним легко ошибиться на целый час в любую сторону.
Приближалось время, когда ей надо было звонить матери. В Портсмуте уже семь утра. Мать, наверное, готовит свой поднос с утренним чаем на кухне, которая была точно такой, какой запомнилась Плам в раннем детстве.
***
- Мам! Открывай! Это мы!
Плам вскочила с кровати, набросила кремовый кружевной пеньюар и кинулась открывать дверь.
- Когда видишь маму, целуй ее! - Макс шагнул вперед, обвил ее руками и прижал к себе так, что Плам стало трудно дышать.
Тоби сзади бубнил:
- С Новым годом, несравненная!
Как большинство подростков, они не нуждались в постоянной материнской опеке. У них была своя жизнь. Они, безусловно, любили ее, но с годами их отношения стали какими-то искусственными. Плам, утратившая лидерство в этой компании, угадывала их подсознательное стремление делать вид, что все осталось по-прежнему. Конечно, они оставались ее мальчиками, и все же ей они больше не принадлежали. Они отдалились от нее, не делились больше своими секретами, хотя и надеялись, что ей известны их страхи, и искали у нее утешения.
Они не заметили ее нового кольца с бриллиантом, поэтому она подняла свою маленькую руку и, как это делала Сюзанна, развела в стороны пальцы.
- Посмотрите, что мне на Новый год подарил Бриз! Сыновья взглянули на кольцо.
- Здорово! - вежливо сказал Тоби и направился к телевизору.
Макс тоже изобразил восхищение:
- Экстра!
Плам было ясно, что ее единственный сверкающий бриллиант не произвел на ребят никакого впечатления. Ну а на что она рассчитывала? Ведь кольцо старомодно, скучно и неоригинально. Вот если бы оно было серебряное, да еще с дьявольским черепом и костями...
Тоби нажимал кнопки телевизора. Темные волосы непослушными прядями падали на тонкое и выразительное лицо. "Он очень похож на своего отца", - подумала Плам К счастью, у Тоби не было того неприятного, придирчивого и раздраженного выражения, которое неизменно присутствовало на лице Джима в последнее время. А может быть, оно и всегда было, но она не замечала этого, потому что любила его и видела только то, что хотела видеть?
Светлые серые глаза Тоби слипались, он потер их и, прогоняя сон, яростно тряхнул головой и в очередной раз переключил телевизор на другую программу. На экране появилась поп-звезда - экстравагантная Мадонна. В предельно открытом платье из красного атласа, увешанная бриллиантами и окруженная танцорами в смокингах, она провозглашала: "Мы живем в материальном мире, и я материальная девушка".
Макс встрепенулся и, подперев кулаками подбородок, уставился на пародию на Мэрилин Монро. Он был копией своей матери - длинная шея, маленькая голова, такие же огромные синие глаза и копна рыжих волос.
Плам наблюдала, как чувственная девица старается шокировать публику. В отличие от Мэрилин, которую хладнокровно эксплуатировали другие, эта дива эксплуатировала свою сексапильность сама, и довольно ловко. Испокон веку доходы от эксплуатации женской сексуальности принадлежали исключительно мужчинам. Мадонна же стала первой секс-звездой, которая полностью прибирала их к своим рукам. "Не потому ли, - подумала Плам, - мужчины в расцвете лет так истерически отвергают умеренную порнографию Мадонны, не возражая при этом против индустрии порнографической чернухи?"
- Пора звонить бабушке. Выключите телевизор, - сказала Плам, думая о том, счастлива ли Мадонна. Или ее жесткий график восхождения к славе не оставляет для этого времени?
Мальчики рассеянно кивнули, продолжая сверлить глазами экран.
- Выключите его, ребята! - повторила Плам. - Вы знаете, старики очень расстраиваются, когда нет долгожданного звонка.
Ее сыновья еще раз согласно кивнули, но так и не пошевелились. Мадонна давала интервью. Телевизионный ведущий с маслеными глазками заискивающе говорил:
- Мужчин очень страшат сильные женщины, не так ли?
- Это их проблемы, - небрежно отвечала Мадонна. - Я иду на риск, поэтому хочу главенствовать.
Плам сама выключила телевизор и, набирая номер в Портсмуте, подумала, как рада будет мать, когда узнает о кольце с бриллиантом. Мать любила украшения и при удобном случае увешивала себя всем, чем можно. Плам решила, что завтра у "Тиффани" она купит что-нибудь для матери. Той особенно нравились синие шкатулки в виде утиных яиц.
Макс выхватил трубку.
- Привет, дед, у меня есть для тебя загадка. В чем разница между раем и адом?.. Нет, так неинтересно, ты должен попытаться... Нет...нет... Тогда я скажу тебе. В раю все полицейские - англичане, все повара - французы, все бухгалтеры - швейцарцы, все военные - немцы, а все любовники - итальянцы... Это не смешно, потому что я не подошел еще к сути, дед.., ну а теперь ты сбил меня.
Тоби отнял у него трубку.
- В аду все полицейские - немцы, все повара - англичане, все военные итальянцы, все бухгалтеры - французы, а все любовники - швейцарцы... Мы запомнили все это специально для тебя.
Плам усмехнулась и отобрала у них трубку. В конце разговора она неуверенно спросила у отца, знает ли он что-нибудь о том, как выйти на изготовителя фальшивой картины. Не уточняя у нее ничего, мистер Филлипс, бывший сотрудник таможенной службы, откашлялся и сказал поучительно:
- Чтобы выйти на преступника, надо проследить за тем, куда возвращаются деньги.