Картина теперь выглядела так, словно подцепила какую-то доселе невиданную корь! Черт! Она явно была не в себе. Это надо же сообразить - браться за работу при искусственном освещении. Она ведь знала, что всякий раз после этого картину приходилось утром переделывать.
Плам прошла в спальню, и ее беспокойство лишь возросло. "Но ведь для этого нет причин", - говорила она себе. Если не считать того, что она в доме одна. Но она уже не раз оставалась в нем одна, и это не тревожило ее.
Раздевшись, она почувствовала себя так, словно за ней наблюдает Пипин Том
Неожиданно показалось, что в спальне кто-то прячется. Она кожей чувствовала чье-то невидимое присутствие и почти слышала чье-то дыхание. Минут пять она стояла в середине комнаты и дрожала, но ничего не происходило. Тогда она легла на ковер у кровати и неуверенно взялась за край спускавшегося с нее покрывала. А что, если, подняв его, она увидит уставившиеся на нее глаза психопата. Сказав себе, что нельзя всю ночь лежать голой на полу, она осторожно приподняла край покрывала и заглянула под кровать. Там, естественно, никого и ничего не было, кроме пыли, свалявшейся в комочки. Она улеглась на холодные льняные простыни с вышивкой, но заснуть не могла. Страхи не отступали. Кто эта неизвестная личность, угрожающая ей? Возможно ли такое, чтобы кто-то хотел убить ее? Шантажист это или убийца? Все кажется несерьезным.., пока не откроешь газету. В них полно историй о насилии, творимом психопатами. Где она могла бы чувствовать себя в безопасности? Где ей спрятаться? Жить в таком страхе невозможно, с этим ощущением канарейки в клетке, когда над ней навис жестокий великан и не спускает с нее глаз, а дверца вот-вот откроется, и тогда... Плам чувствовала себя в ловушке. Невидимая паутина все плотнее опутывала ее, не оставляя надежды на спасение. В два часа ночи, разгоряченная и окончательно лишившаяся сна, она открыла шторы и распахнула окно спальни, чтобы впустить прохладный ночной воздух. Вновь закрыв окно на запор, она повернулась к нему спиной и со страхом подумала: "А если у психопата есть пистолет и он взобрался на дерево за окном?" Правда, парк закрывают с наступлением темноты. Но он мог спрятаться в кустах, а потом взобраться на дерево... Но откуда ему знать, что она откроет шторы? Плам попыталась вернуть себя к реальности. Ну получила она два письма с угрозами. Полиция же утром займется этим. А до той поры никто не сможет влезть в дом. Так что ей остается только забраться в постель и зарыться с головой под одеяло. Но сон все равно не шел. Она попыталась читать, но не смогла сосредоточиться на последнем романе Айрис Мердок и начала читать триллер Дика Фрэнсиса, взяв его с тумбочки Бриза. В голову опять полезли убийцы, творящие свои кровавые дела. В конце концов она сказала себе, что такие вещи происходят только в книгах, а не в реальной жизни. До прихода полиции ей просто придется посидеть дома, велев Сандре никого не впускать и держать дверь на цепочке. Глава 20 Понедельник, 30 марта 1992 года В залитой утренним солнцем гостиной Плам сидела на краешке софы и во все глаза смотрела на своего посетителя с таким чувством, словно ее принимали на работу. Она понимала, что история с картинами в ее изложении для полицейского вышла путаной и туманной. Хотя детектив - инспектор Кригг из специального подразделения полиции по борьбе с махинациями в области искусства - терпеливо выслушал ее до конца, подчеркнуто бесстрастное выражение его лица говорило, что он не склонен излишне драматизировать ситуацию. Она удивилась, увидев его. Он выглядел не больше чем на тридцать лет и напоминал представителя той категории публики, которую всегда видишь на модных лондонских вечеринках. Высокий и стройный, с вьющимися рыжими волосами, бледным веснушчатым лицом, он смотрел на мир глазами такой яркой синевы, что их можно было принять за дорогие контактные линзы. Вежливо, быстро и точно он обобщил ее рассказ хорошо поставленным голосом, уточнил фамилии фигурировавших в нем лиц и сказал: - Я не вижу пока необходимости проверять изложенные вами факты. К настоящему моменту мы не располагаем официальными жалобами владельцев по поводу этих подделок и не можем ничего предпринять, хотя нам было бы интересно знать окончательные результаты вашего расследования. - Этому человеку хорошо известно, что я сейчас отслеживаю не одну картину, - поежившись, сказала Плам, - значит, он относится к моему близкому окружению. - Есть ли у вас близкие друзья среди американцев? Плам отрицательно покачала головой. - Масса знакомых в Нью-Йорке, но ни одного, живущего в Великобритании. Детектив закрыл свою записную книжку и произнес, тщательно подбирая слова: - Вполне возможно, что за этим нет ничего зловещего. Письма могут быть просто дурацкой шуткой или делом рук кого-то, кто просто не любит вас и хочет выбить вас из колеи, напугать, но отнюдь не собирается убивать. Иногда люди пишут подобные письма по той же причине, по какой вонзают иголки в восковые фигуры в надежде, что бог или дьявол вмешаются и сделают так, как им хочется. - Детектив чуть подался вперед. - Не хочу вызывать у вас излишних опасений, но все же скажу, что полиция всегда воспринимает подобные угрозы со всей серьезностью. Мы просто не можем позволить себе относиться к ним иначе. Так что, пожалуйста, будьте осторожны и сразу же звоните мне, если что-то произойдет. Вне службы меня можно найти вот по этому телефону. - Он протянул ей визитную карточку. - Из-за этих неприятных писем вы, возможно, начнете связывать вещи, которые в другой ситуации показались бы вам несовместимыми, и видеть совпадения там, где их на самом деле нет. К примеру, вы встретили мистера Степмана с картиной в Париже; слышали, что Чарльза Боумана видели на пароме; обнаружили, что Лео Манн иногда перевозит предметы искусства на континент. Эти факты не обязательно связаны с преступной деятельностью. Плам, вначале обрадовавшаяся, что ее воспринимают всерьез, почувствовала разочарование. Ей стало казаться, что он заносит ее в раздел картотеки, отведенный для великовозрастных леди, которым мерещится, что за ними подглядывает Пипин Том. *** Когда детектив ушел, Плам бросилась наверх переодеваться к ленчу. Только она натянула черные колготки и влезла в короткие огненно-рыжие брюки и ботинки, как позвонил Макс и спросил, не хочет ли она пригласить его на ленч. - Извини, дорогой, но сегодня я занята. А что случилось? Оказывается, поразмыслив. Макс пришел к выводу, что гончарное ремесло не для него, и твердо решил стать театральным дизайнером. Теперь он хотел закончить курсы осветителей сцены и просил у нее совета. Поговорив с сыном, Плам накинула черную кружевную жилетку, солнечно-желтый твидовый жакет под стать брюкам и отправилась в помпезный "Реформ-клаб", где устраивался ленч в честь Валентины Терешковой, которая хоть и не могла сравниться по известности с Иваной Трамп, но достигла в своей жизни больше, чем какая бы то ни было женщина, став первой в мире женщиной-космонавтом, ученым и членом нового советского парламента. Валентина, обыкновенная веселая женщина, обходила гостей с очаровательной улыбкой и в приподнятом настроении, хотя Плам показалось, что она чувствовала бы себя более уютно в летной экипировке, чем в своем роскошном черно-белом одеянии. Когда они заговорили, Плам, поддавшись влиянию момента, спросила, счастлива ли она. Валентина удивленно посмотрела на нее и рассмеялась. - Да. Но не так, как рассчитывала и загадывала. Я разведена. - Разве можно рассчитывать счастье? - Нет, конечно. Но можно управлять своей жизнью так, чтобы увеличить свои шансы стать счастливой. - Каким образом? - К примеру, выбрав себе работу по душе. Это не менее важно, чем иметь работу, хорошо оплачиваемую. - Валентина повела рукой в сторону гостей. - Это известно каждой из присутствующих здесь женщин. - Другую руку Валентина по просьбе фотографа положила на плечо Плам. - Для самоуважения важно, чтобы вашу работу ценили другие. Особенно если вы сами ведете хозяйство своей семьи, добавила Валентина. - Но ваша работа была такой опасной, - заметила Плам. - Вам не было страшно, когда стартовал ваш корабль? - Конечно, было. Всем когда-нибудь бывает страшно. - А как вы преодолеваете страх? - Из головы у Плам никак не выходило второе письмо с угрозой. - Привыкаешь к нему и делаешь свое дело. Иначе ничего не получится. Среда, 1 апреля 1992 года Бриз вернулся как раз к завтраку. - Но в следующий понедельник мне надо опять быть в Нью-Йорке, предупредил он Плам, когда та терла ему спину в ванне. - Не могла бы ты потереть мне ниже, дорогая.., и посильней.., еще ниже. Вот так, хорошо... Не понимаю, почему ночной полет выматывает так же, как и дневной. Я чувствую себя выжатым лимоном. - Надеюсь, что ты не станешь вечным трансатлантическим скитальцем. - Плам выжала губку над его головой и потянулась за шампунем. Бриз вздыхал с облегчением, когда она массировала ему кожу головы. - Не исключено, что у меня будет возможность слетать в Рио... Хочешь прокатиться со мной? У Виктора Марша в Бразилии есть друг - горнорудный магнат, которому хочется составить свою коллекцию картин и предстать филантропом. Он намекает, что в конечном итоге собирается передать картины своему государству. Поэтому ему нужен европейский агент. - Он повернул голову и усмехнулся сквозь мыльную пену, струившуюся по щекам. - Сказочная работенка, не так ли? Он прилетает из Рио-де-Жанейро по каким-то другим делам и сможет встретиться со мной в Нью-Йорке седьмого апреля. Черт, мыло попало в глаз. Плам окатила его из душа. Бриз опять повернулся и посмотрел на нее. - Кстати, Виктор просил передать, что был бы рад забыть о пари по поводу голландского натюрморта с цветами. Я воспринял это с большим облегчением.