Шатаясь, будто пьяный, Шостак побрел к яме. Но на раскопанном пригорке снова остановился.
- Неправильно вы :
- Все правильно! - сказал помкоменданта и выстрелил ему в затылок.
Костлявое тело Шостака медленно свалилось в яму - к тем, кто уже был там.
Когда Костиков вернулся к машине, там уже стоял вылезший из нее Сурвило. Его угрюмое лицо стало совсем свекольного цвета - от усталости или душевных терзаний.
- Что, и меня туда? - спросил он, неподвижным взглядом уставясь в песчаный пригорок.
- А куда же? Отдельной ямы у меня нет.
- Выкопай.
- Еще чего не хватало!
- Давай, я сам.
- Копай! - подумав, согласился Костиков. - Все равно опоздали. Шофер, неси лопату!
Молодой шофер из передней машины принес лопату. Сурвило двумя руками потрогал палку, осмотрелся вокруг.
- Где? Здесь?
- Хоть бы и здесь. Давай! Только живо! - сказал Костиков, не пряча, однако, пистолет.
Сурвило начал копать - темпераментно, нервно, бросая в стороны полные лопаты земли. Наверно, все же волнуясь, он не очень думал об аккуратности и вместо прямоугольника могилы копал почти что круглую яму. В сосняке было нехолодно, светало. Сурвило быстро нагрелся, лицо его вспотело и стало еще более красным. На минуту остановившись, он стянул с плеч рыжую кожанку, бросил ее под ноги Костикову.
- На, возьми. Зачем пропадать :
Замазанным в грязи хромовым сапогом Костиков презрительно отбросил кожанку из-под ног. Сурвило не стал упрашивать - не хочет, не надо. Ему уже ничего не было надо. Кроме вот этой отдельной могилы. Тут ему будет спокойнее, чем в общей, рядом с врагами народа. И все же его распирала обида, умолчать о которой у него не было сил.
- За что? Честного работника органов! Что я нарушил? Безвинного врага убил? Да их тысячами убивать надо! Я старался! Четыре года премировали. За ударную работу, к годовщине Октября. И все напрасно. Пожалели врагов, шпионов, нацдемов! И это правильно? Нет! В органы пробрались враги, вот оно что! Они среди нас!
- Хватит! - с надрывом приказал Костиков. - Лучше помолчи!
- Я молчал! Все лето молчал. Как и ты! Как и сотни чекистов. И вот меня за это :
- Молчи и копай! - все больше злясь, крикнул Костиков.
- Нет, уже скажу. Вот и ты : Думаешь, уцелеешь? Службой откупишься? Нет! Придет и твоя очередь :
- Молчать!
- Нет, уже скажу! Мы пауки в банке! Узнает Сталин :
Видимо, это было уже слишком. Невдалеке с винтовками наготове стояли бойцы охраны, полный тревожного внимания ждал у машины молчаливый шофер. Все с удивлением уставились в знакомого чекиста, копавшего себе могилу и говорившего что-то странное. Наконец Костиков приподнял пистолет, не прицеливаясь выстрелил два раза. Выпустив лопату, Сурвило будто сломался в коленях и боком осел на раскопанный песок.
- Добей же : - он выжал из себя чуть слышно.
Костиков сделал шаг вперед и выстрелил ему в голову. На траву и песок брызнуло серыми шариками мозгов.
- Возьмите туда, к остальным, - приказал он бойцам.
Закинув за спины длинные винтовки, бойцы взяли бывшего чекиста за руки, потянули к яме. Костиков пошел к машине.
Эта проклятая ночь совсем вымотала его силы. Заметно начала изменять выдержка, как ни старался он вести себя сдержанно. Казалось бы, несложная работа, но каждый день одно и то же. Везут и везут, будто баранов, когда уже будет этому конец? Вон сколько накопали ям за весну и лето. И сколько еще будет накопано новых :
Костиков окинул взглядом прогалину между сосенок на склоне - наверно, за осень заселят и ее. И просто где-нибудь здесь окажется и его яма :
В этой жизни все очень просто.