Макс едва слышно выговорил: "Меня?" - и большим пальцем уперся себе в грудь.
Ему хотелось рассмеяться, но он не
мог. Происходящее казалось слишком диким. Он не мог себе представить ни одну
женщину в мире, которая могла бы вести
себя так, - а уж Эбигейл Гастингс тем более. Но ведь он не спит!
Это прежде он спал.
Всю свою жизнь.
Он бродил в полусне, совершенно не замечая женщины, работавшей бок о бок с
ним. И не догадывался, какой колдуньей
была голубоглазая Эбигейл Гастингс, какая горячая кровь текла в ее жилах. Теперь
он припомнил, что Мейвис, судя по
всему, знала об этой скрытой "оборотной стороне" его помощницы. Даже Джефф
заметил, какие у нее непокорные, буйные
волосы. Но когда приятель упомянул об этом, Макс Галлахер не нашел ничего
лучшего, чем воскликнуть: "Только не
Эбигейл!"
Как досадно. Да что там досадно - преступно!
Макс не знал, что делать, но она не дала ему времени для раздумий. Сделав
очередной маленький шажок, Эби-гейл
останавливалась, чтобы покачать бедром, потом делала следующий, сопровождая его
соблазняющими телодвижениями. Этот
номер она исполнила несколько раз с совершенно очаровательной непринужденностью.
Дойдя до середины комнаты, Эбигейл сорвала перчатку и грациозно отбросила ее.
Перчатка угодила прямо ему на голову.
Макс жадно впитывал запах, вкус сладостной женской плоти. Господи помилуй, что
за женщина! Ему хотелось досыта
насладиться ею, кусать, пить, есть ее. Он умирал от жажды.
Сняв вторую перчатку, Эбигейл неожиданно перехватила ее за спиной и стала
тереться ею, как полотенцем. Раскачиваясь
взад-вперед, она опускала ее все ниже и ниже, не отрывая при этом от Макса
взгляда из-под полуопущенных густых ресниц.
И наконец покраснела от смущения.
- Ну, что скажете? - спросила она.
- О чем?
- Я прошла лишь один урок и пока научилась только этому.
Эта женщина и не догадывалась, насколько Макс близок к тому, чтобы преподать
еще один урок, который ей уже никогда
не забыть. Если он немедленно не обуздает себя, Эбигейл Гастингс уже в следующую
секунду окажется на полу, как та
женщина на скульптуре - с поднятыми ногами, в страстном полузабытье.
- Один урок? В самом деле?
- Ну что, закончим с вашим переодеванием? - спросила Эбигейл.
Ее грудь бесстыдно вздымалась и опускалась. Проклятая тонкая ткань не
скрывала ничего, а только все подчеркивала.
Спелый плод, подумал Макс. Вполне созревший, чтобы вкушать его, высасывать
сок и облизывать. Сочный - так можно
было бы выразиться прилично, но его ощущения не располагали к соблюдению
приличий.
"Один урок?" Ну что ж, приступим к следующему, детка.