Чертить пентаграммы хранитель и некромант в одном лице не стал, читать заклинаний на абракадабре и творить чего-нибудь эффектно-волшебное или страхопробирающее тоже. Спокойно и буднично, будто осуществлял набор номера на телефоне или каждый день вызывал призраков (может, и вызывал?), Ивер сказал:
– Кровь к крови родной! Та, что породила дитя, Алирой ныне именуемое, явись пред нами в облике зримом, к речи способном. Явись и ответствуй нам.
Завершив короткую речь, дяденька некромант негромко хлопнул в ладони. И от этого простого действа из-под его пальцев с кончиков эффектных черных ногтей потек дымок или туман. Нет. Все-таки туман. Сиреневый. На обман, как в ретро-песне, он не походил, а вот на изящный женский силуэт – очень даже.
И пусть цвет был только один – сиреневый, но каждую черточку этой прозрачной девушки я и остальные, наверное, тоже разглядели превосходно. Красавица, тонкая и изящная, какими на картинках рисуют у нас на Земле эльфиек. Миндалевидные глаза в пол-лица, длинные и волнистые, как у меня, волосы. Она возникла лицом к Иверу и тут же принялась крутиться, как всякая непоседливая девица.
– Расскажи про свою дочь Алиру, – начал с самого актуального некромант.
– Алира… – самодовольно ответила красавица. – Моя ошибка, моя гордость. Я спрятала ее от взгляда реш-кери, проведя ритуал подмены, оставив лишь имя. Тот ребенок, как и я, все равно умирал. Я заплатила остатками своей жизни, чтобы моя дочь заняла ее место и жила, не зная страха. А погибающую крошку я отдала в Рощу Дриад. Пусть лучше танцует в тени дерев, сливаясь с ними, но будет жива.
– Ого, – коротко прокомментировал Чейр, оценивая рассказ.
– А можно поподробнее? – попросила я, окончательно переставая что-либо соображать.
Не знаю, была ли эта красивая, но, совершенно очевидно, далеко не очень умная особа болтлива при жизни, но после смерти она палила контору с превеликим энтузиазмом, ничего не скрывая. Кажется, выражение «мертвые сраму не имут» сейчас обретало новый смысл. Эта призрачная дамочка совершенно ничего в своих речах не стеснялась.
Оказывается, она где-то и как-то ухитрилась словить смертельное неснимаемое проклятье и решила перед кончиной пожить на всю катушку. Пустилась девица-красавица во все тяжкие, мужиков как перчатки меняла. Встретила Гвенда на карнавале в каком-то городе не Киградеса, но мира неподалеку, даже поняла, что он реш-кери. Испугалась чуток, но, когда он начал ее обхаживать, решила пощекотать нервы и позволила себя соблазнить.
Считала, что семя реш-кери не взойдет на ее ниве (натурально, это особа сказала именно так). Но в расчеты вкралась ошибка. Когда стало ясно, что ребенок есть, избавляться от него было уже слишком поздно. И тогда дамочку посетила гениальная мысль. Она решила родить в таком мире, откуда зов родства не дотянется до отца, и там дитятко оставить. Семья Алиры подвернулась весьма удачно.
И вот тут я от новой порции откровений просто выпала в осадок. Дамочка трещала о том, что она провела с дочерью обряд маски. На подмену она решилась именно потому, что один ритуальный подменыш в семье уже был – махонький мальчишка. Мой брат Лён.
– Он тоже реш-кери? – не удержалась я от нетерпеливого уточнения.
– Глупость какая, нет, мальчик был чисто эльфийских кровей. Я это чуяла явственно. Как чужой облик верный принять, если истинную суть под маской не зришь? – беспечно отозвался призрак мамаши.
Мамочкой или матерью у меня почему-то язык ее назвать не поворачивался. Да и от нее никаких родительских чувств не шло, лишь самодовольство чувствовалось. Дескать, вон как я ловко все провернула. Так что сейчас я ничуть не жалела, что росла в своей человеческой семье. Но один невыясненный вопрос, особенно после обмолвки про чужой облик, меня все-таки чуток беспокоил. Так, самую малость, процентов на двести-триста! Потому и спросила призрак:
– А ты сама к какой расе относилась?
– Мет-а-мофи, – явно гордясь своей былой сутью, выдала приосанившаяся призрачная красотка.
«Это что за хрень такая и с чем ее едят?» – озадачилась я, окончательно начиная чувствовать себя неведомой зверушкой. Лёну, выходит, еще повезло, если он чистый эльф получился. А я вообще неизвестно что и сбоку бантик, или вовсе какой-нибудь хвостик, а то и рожки!
– Создания этой расы могут изменять внешне свои тела, копируя чужие по памяти единожды виденного, – помог мне с информацией Ивер, не дожидаясь вопроса.
А-а-а, точно! С запозданием в несколько секунд из-за странного произношения, по темечку тюкнула ассоциация: мет-а-мофи, то есть метаморфы! Теперь чуток яснее.
– Эй, а почему ты меня настоящему отцу не подкинула или своим родным, а в левый мир спихнула? – осенило меня еще одним актуальным вопросом. Может, меня из-за родства с этой красоткой враги-неприятности ждут?
Альтернативно-одаренная дамочка задумалась, прикусив губку, а потом пожала плечами и ляпнула то, что выглядело как откровенная глупость, но, если прикинуть хорошенько, таковой вовсе не казалась:
– Мне хотелось, чтобы у дочери был выбор пути.
Дядя некромант тем временем предупредил:
– Время призыва истекает, душу, отозванную с пути перерождений, на срок больший не след звать. Желаешь ли ты иные вопросы задать, княгиня?
Я только головой покачала. Пустого любопытства к жизни этой чужой для меня женщины, пусть и сыгравшей в эпизоде рождения роль матери, у меня не было. Все важное для себя я вроде услышала. Спасибо уже за то, что не на помойке для создания ситуации с выбором кинула, а по своему разумению худо-бедно позаботилась и пристроила. Но ответить, где мне было бы лучше расти, я вот так с ходу не могла. Но зато точно знала: при всех прочих вариантах Лён никогда не смог бы стать моим братом. Уже за одно это ее решение умершей добавочное спасибо!
Если перевести на русский, без зауми и самоназваний, ориентируясь на нашу фэнтези-традицию, папа у меня был вампир, а мама метаморф. Интересная я зверушка получаюсь по комбинации генов. Еще бы разобраться, чем мне это грозит в перспективе и какие преимущества открывает. Внешность я явно менять не умею. Умела бы, глаза были бы побольше и цвета другого, а ресницы погуще, и вообще. Короче, какая девица не мечтает хоть иногда что-то в своей внешности подкорректировать? Ткните в нее пальцем, не поленюсь, схожу, плюну в лицо этой врушке.
Пока я рассуждала о своем генетическом наследстве, Ивер выдал повеление в смысле «ступай с миром, дух, по назначенному тебе пути» и сосредоточил свое внимание на мне. Призрак беззвучно испарился.
– Непонятно, – прерывая несколько секунд молчания, выпалил Чейр. – О какой подмене идет речь, если Алира копия Гвенда с девичьим ликом?
– Теперь! Изначально ритуал маски придает ребенку обличье и частью повадки мнимых родителей, но чем ближе к совершеннолетию и осознанию своих сил, тем явственнее в чаде проступают истинные черты, – рассеянно пояснил Ивер.
– А как можно точно узнать, какие у меня есть силы, таланты, ну и все такое прочее, желательно по списку, – оживилась я, предвкушая очередное волшебное шоу со спецэффектами. – Вон, Чейр всех пугает и от этого кайф ловит, а я?
– В первую очередь скажи, Алира, о каких дарах сути своих ты ведаешь? – вернул мне подачу Ивер.
– Не знаю ни о каких, – пожала я плечами, ничего феноменального за собой не числя: паутину из ладоней нитями не выбрасывала, летать не умела, пироманией не страдала, мыслей не читала и не внушала. – А Гвенд что мог? Эти ваши дары по наследству передаются?
– Дары не наследуются, но линия сути может быть близка. Ригаль-эш Гвенд обладал властью обращать плоть в прах.
– Бр-р! Не-е, я такое точно перенять не захочу, лучше уж вообще бесталанной жить! – Меня слегка передернуло. Воображение хорошее не всегда во благо. А уж воспитанное на всяких классных ужастиках со спецэффектами, такое в голове нарисовать может, что Спилберг отправится нервно перекуривать в уголке в компании с Квентином Тарантино!
– Я девочку из странного мира достал, магии в нем своей, считай, и нет вовсе. Немудрено, коль дары покуда спят, – раздумчиво обронил хвостатый. – Даже я там во сны скользнуть сразу не смог бы.
– Любой реш-кери обладает талантом, Алира, тем более ригаль-эш Киградеса! И талант соответствует внутренней сути, он не может быть противен носителю. Пока достанет и того, что тебя в полной мере принял Архет, – спокойно промолвил некромант.
Хранитель Ивер вообще выглядел очень спокойным. Практически на грани буддийского пох… пофигизма. Думаю, в его стрёмной профессии по-другому нельзя, чтобы не слететь с катушек и в какого-нибудь монстра-маньяка, одержимого жаждой собрать собственную армию Франкенштейнов, не превратиться. Классный дядька!
– А ничего, что я вообще не представляю, каково это – быть княгиней, всякое управление государством, экономику, политику в нужном объеме и в применении к вашему Киградесу не знаю? Теоретические знания моего мира уровня «студент без диплома» не в счет. Так что опыта ноль целых, хрен десятых, – пожала я плечами, сразу расставляя точки на «ё», чтобы никто не обольщался не только насчет неведомых мистических талантов, но и практических навыков новоиспеченной княгини.
– Твои сомнения понятны, – участливо улыбнулся мне дяденька некромант. Коржики-пирожки, некромант и участливо – практически оксюморон. – Но не тревожься понапрасну. В свой срок все к тебе придет! Так заведено у ригаль-эш. Ваше наследие дремлет в крови до поры, пробуждаясь после принятия власти во всей ее полноте. Пока же знай: Киградесом правит Круг Князей. У великого князя Киградеса, ригаль-эш, равные права с иными князьями. Главный и решающий его голос лишь в делах мира, связанных с Архетом. И здесь ты руководствуешься лишь силой камня и его волей. Никто иной тебе не указ и никакое обучение тут на пользу не пойдет. Главное – уметь чувствовать артефакт.
– Гвенд вообще не посещал Круг, передав право голоса управляющему Нейссара, по слову родной крови, – вставил, как наябедничал, Чейр и для пущей наглядности еще и когтем в сторону Ивера ткнул.
О, бедолага-некромант у нас не только хранитель, а еще и управляющий. И швец, и жнец, и на дуде игрец. Интересно, он такой умный, что мозг аж черепную коробку распирает, или мой покойный папаша взвалил все на некроманта по одной самой банальной причине? Я про страх. Если тут, в Киградесе, людей, тьфу, реш-кери этой профессии инстинктивно побаиваются, то и с решениями спорить особо не должны, и интриги плести поостерегутся. Все-таки если тебя можно достать даже после жизни, и на саму жизнь, и на свои поступки, способные привести к печальному итогу, будешь смотреть иначе.
Ивер же лишь укоризненно вздохнул. Небось, подумал, зачем подавать княгине столь неподходящий пример дурной безответственности! Или не хотел, чтобы на нем и после смены власти продолжал висеть огромный мешок обязанностей. Тут уж ничем помочь пока не могу. Я пусть и с уникальным камнем-артефактом на шее, но про мир и его дела вообще не в курсе. Потому пусть еще порулит, меня потихоньку поучит, а там решим.
Бросить все и смыться домой как вариант действия я не рассматривала вообще после того, как на груди у меня появился Архет. Может, это и было не совсем нормально, но норма почти в любой сфере понятие относительное. Просто я теперь знала, как теорему Пифагора, что моя связь с артефактом и все к ней прилагающееся – это навсегда и слинять от этого «навсегда» некуда. Придется работать с тем, что есть.
– Ну ла-а-а-дно, хоть и жаль, что нет никакого способа быстренько определить, чего я такого, как реш-кери, делаю и делаю ли вообще, – цокнула я языком. – Может, я в категорию «любой реш-кери» не попадаю, вся в мамашу пошла?
– Ритуал чтения сути существует, – поправил меня по-прежнему мягко Ивер. – Если моя княгиня полагает дело столь неотложным, я проведу его.
– А в чем подвох? – справилась я, удивляясь, почему сам хранитель не рвется поскорее уточнить, в чем практическая польза от княгини. Неужели так сложно и долго возиться с распознаванием? Куда сложнее, чем вызвать призрак на допрос? Это-то он играючи проделал, не вставая с кресла.
– Жертвоприношение. На алтарь ритуала некроманту надо положить семь жизней разумных. Я могу купить в одном из союзных миров рабов или ожидающих приговора преступников, но их доставка займет некоторый срок.
– Семь к одному? Круто! Запрос снимаю! Я не настолько нетерпелива.
Пришлось признать, что прибить почти десяток, даже десяток преступников, для удовлетворения собственного любопытства я не смогу и никому этого не передоверю. Не то чтобы избытком совести страдала, но как-то ни с того ни с сего кучу трупов организовать ради удовлетворения любопытства – не есть гуд.
– И так скоро поймешь. Как голод сути ощутишь и его насытишь, – почти отмахнулся Чейр, опять имея в виду что-то элементарное не только для себя, а и для всех вокруг.
Ну и ладно, сказал пойму – значит, пойму. А пока я лишь зевнула и спросила:
– Мне, конечно, все очень-очень интересно про Киградес и про прочее, но почему-то спать хочется. Наверное, потому что в моем мире уже глубокая ночь.
– В Киградесе тоже, – многозначительно кивнул на окно Чейр. Пусть луны светили ярко, и видно вокруг было неплохо, но знакомство с исторической родиной я лучше продолжу завтра при свете утра и днем. Ночные экскурсии – это, может, романтично, но ничуть не практично. При свете дня все видится иначе.
Вот только…
– Эй, а когда я смогу сходить повидаться с братом? – опомнилась я, испытывая чувство вины. Вот же хрюшка, Лён там, небось, уже всех на уши поднял, меня разыскивая. Все дворы обежал, друзей-приятелей обзвонил, а я тут спиритизм практикую.
– Разве ты не видела его в усыпальнице? – слегка удивился Ивер то ли вопиющей невнимательности, то ли такому рьяному стремлению попрощаться еще разок с незнакомым покойником.
– Я про Лёна, то есть Леонида, моего брата, которого призрак эльфом обозвал, – поправилась я и упрямо продолжила: – Плевать, что по крови мы разные, он мой настоящий брат, куда более настоящий, чем тот труп из склепа.
– У реш-кери и эльфов мало общих граней, – не остался доволен моим ответом некромант.
– Все течет, все меняется, – пожала я плечами. – Раньше не было, но вдруг возникнут на дружеской-то и родственной основе?
– Я не могу судить о твоей ситуации, Алира, но мне приходилось иметь дело с лоэ-диэль. В большинстве своем они крайне нетерпимые к иным расам создания. С Киградесом у Дивнолесья прохладные, хоть и союзнические отношения, – отметил Ивер, соединяя подушечки пальцев перед грудью, и тень недобрых воспоминаний скользнула по спокойному лицу мужчины.
Вот уж, небось, нервы у него, как канаты из титана, если такая сложная профессия. Ну или, если мы в фэнтези, то из мифрила или этого… как его, о, вспомнила – адамантия!
– Ну… конечно, у тебя лично прохладные. Ты ведь некромант, а они позиционируются как любители жизни, профессионалов по части мертвого материала по определению жаловать не обязаны, – я охотно признала очевидное, вообще удивляясь тому, что вампиры с эльфами, оказывается, тут союзники. Интересно, против кого дружат? Или чем важным друг для друга торгуют?
– Пожалуй, я окажу княгине услугу, отведу ее повидать того, кого она считает братом. Завтра. Мне надо восстановиться после экскурсии по княжескому замку, – неожиданно вступился Чейр.
В аттракцион благотворительности я не особо поверила, скорее всего, хвостатому и самому интересно стало глянуть на эльфа, ставшего братом реш-кери. Охотник же говорил, что любит, когда весело. Вот и нашел себе развлечение, к моей выгоде.
– Будь по-вашему, – неодобрительно покачал головой дядя некромант и потер шею в задумчивости, оставляя на светлой коже бледно-синие чернильные полоски.
Припомнив, как мы ковыляли, рискуя остаться в виде бефстроганов на плитах пустого замка, я сразу согласилась дать проводнику время на отдых. Мне и самой не помешает. Поесть поела, но не худо было бы еще искупнуться и переодеться. А то я потная, местами пыльная, и вообще информационный шок у меня после всего этого!
– Спасибо, а где тут можно умыться? – переходя от размышлений к конкретике, вежливо уточнила я. – Вам, кстати, тоже не помешало бы.
Я похлопала по своей шее в том самом месте, где дяденька пятнышки себе оставил. Тот быстренько шагнул к одному из шкафов с застекленной полкой и досадливо поморщился, разглядев полоски на шее.
– Это твой замок и покои князя отныне твои, – первым на мой вопрос ответил Чейр.
Я задумчиво нахмурилась. Это мне что предлагают? Нет, может, охотнику и некроманту пофиг, что мне в вещах покойника шарить придется, но я-то на мерзкое звание мародера не претендую.
– Гвенд почти не жил в Нейссаре, предпочитая замок Киградес, так принято у ригаль-эш, – подметив мое состояние, пояснил Ивер, избавившись от чернил на шее при помощи платка из рукава, без всякой магии. – Покои чисты. Конечно, их делали под мужчину-князя, потому ты вольна изменить все по своему вкусу.
– А, тогда хорошо, – закивала я и снова сцедила зевок в ладошку.
– Покуда, Алира, в замке лишь минимум слуг, но позаботиться о тебе нам по силам. Завтра же я увеличу штат, – продолжил информировать меня некромант.
«Надеюсь, за счет живых?» – мысленно уточнила я и подскочила с кресла, готовая идти туда, куда провожают.