- Ну-ка в сторону, женщина! - Грубый окрик сопровождался столь же грубым толчком в немыслимое соединение соломы и бледно-розовых перьев.
Их хозяйка, краснолицая, благоухающая джином жена возчика, разразилась целым потоком площадной брани. Впрочем, ответ она получила достойный. Человек в коричневом вздохнул и слегка поморщился от резкого запаха спиртного. Вдруг что-то коснулось его камзола, прошлось по поясу. Тут же встревожившись, он пощупал карман и, как и ожидал, не нашел часов.
В ярости он обернулся. Перед ним - искаженные лица, горящие в предвкушении зрелища глаза, полуоткрытые от острого любопытства рты. Его быстрый взгляд остановился на поднятом к нему лице: девушка стояла так близко, что ее волосы цвета корицы касались его плеча. Безупречный овал бледных щек, широко раскрытые золотисто-карие глаза под трепещущими темными ресницами, красивые, тревожно подрагивающие губы. Лицо Мадонны.
Внезапно над толпой пронесся крик:
- Берегите карманы! Кругом полно чертова ворья! Люди возмущенно загудели, захлопали себя по одежде. Увы! Пропажу обнаружили многие.
Почти тотчас же стоявшая перед уже знакомым нам человеком в коричневом девушка покачнулась, всхлипнула и стала опускаться на землю. Машинально он подхватил ее, уберег от топчущихся на мостовой тяжелых сапог. Девушка безвольно повисла на его руках, лицо побелело и покрылось капельками пота.
Неожиданно темные ресницы затрепетали, она пробормотала:
- Прошу прощения, сэр, - и снова обмякла. Поддерживая девушку, он попытался протиснуться сквозь толпу.
- Дайте пройти. Леди дурно, - то и дело повторял он.
Его зычный голос сделал свое дело: ему наконец удалось выбраться из человеческой массы, которая теперь целиком и полностью была поглощена зрелищем на эшафоте. Он уже вышел на относительно свободное место, когда рев толпы сказал ему, что из-под Джеральда и Дерека выбили скамью. Человек посуровел лицом и на секунду закрыл глаза, серые и холодные как лед.
- Спасибо вам, сэр. - Девушка слабо пошевелилась. - В давке я потеряла друзей и испугалась, что меня затопчут. Но теперь все в порядке, я справлюсь сама.
Голос оказался на удивление низким и сочным. Плащ расстегнулся, когда они продирались сквозь толпу, и обнаружил простое платье из тонкого муслина и белую косынку, говорившую о том, что ее хозяйка происходит из хорошей семьи; руки покоились в бархатной муфте.
- А как вы намереваетесь искать своих друзей? - Человек в коричневом взглянул на людское море. - Здесь не место для хорошо воспитанной молодой леди.
- Умоляю, не беспокойтесь больше обо мне, - попросила она. - Я уверена, что смогу их найти... Да они и сами станут меня искать. - Девушка настойчиво попыталась высвободиться из его объятий, и человек в коричневом насторожился.
Он вспомнил всю последовательность событий, и у него мелькнуло подозрение. Все сходилось.., но, конечно же, он ошибается. Такое прелестное, невинное существо не способно шарить по карманам.
Неожиданно в памяти всплыло лицо Филиппа - Филиппа, когда он был еще ребенком, мягким и льстивым ангелочком. Никто не верил ни одному дурному слову о нем: ни родители, ни няня, ни учитель - никто в доме, где безраздельно царил юный Филипп.
- Отпустите меня, сэр! - Возмущенное восклицание толчком вернуло его к действительности.
- Пожалуй, через минуту, - задумчиво произнес он, - а пока займемся поисками ваших друзей. Где вы их потеряли?
- Если бы я знала, сэр, мне не составило бы никакого труда их найти. Ответ прозвучал достаточно едко. - Вы были ко мне чрезвычайно добры, можно сказать, спасли меня, и мой дядя будет вам очень благодарен. Сообщите мне ваше имя и где вас искать, и, уверяю вас, вознаграждение будет вам незамедлительно отправлено. - Она снова попыталась освободиться, на этот раз очень решительно.
Однако человек в коричневом лишь крепче сжал ее в объятиях и самым учтивым тоном возразил:
- Вы меня обижаете, дорогая мэм. Было бы неблагородно с моей стороны бросить столь юную особу в подобных обстоятельствах. - Он оглянулся вокруг с живым интересом. - Нет, нет, я должен сам доставить вас родным. - И снова взглянул на свою пленницу.
Лицо девушки выражало необычайное раздражение, куда-то внезапно исчезли все повадки беспомощной мисс, оказавшейся в затруднительном положении.
- Если бы вы назвали мне свое имя, мы смогли бы навести кое-какие справки, - мягко предложил человек в коричневом.
- Октавия, - сквозь зубы произнесла девушка, моля про себя, чтобы он поскорее опустил ее на землю. Уж на земле-то она через секунду будет свободна. - Октавия Морган. И уверяю, вам больше нет никакой необходимости опекать меня.
Мужчина улыбнулся, убедившись, что все-таки был прав.
- А я думаю по-другому, мисс Морган. Октавия.., какое необычное имя.
- Мой отец - ученый, - машинально ответила та. Ум Октавии работал очень быстро: он с ней играет. Но зачем? Неужели собирается воспользоваться ее теперешней беспомощностью? Ее "спаситель" не производит впечатления человека, способного обидеть несчастную девушку. Говорит как джентльмен, хотя простая одежда и ненапудренные волосы свидетельствуют о том, что к светскому обществу он не принадлежит. Но отчего же тогда он не дает ей уйти?
Плоды ее дневных трудов были спрятаны в мешочке, привязанном к поясу под нижней юбкой. К нему можно добраться только сквозь разрез, через который она обычно придерживает обруч кринолина, когда проходит в узкую дверь. Почувствовал ли он ее тайник, когда прижимал к себе? Так или иначе, но пора положить конец их пугающей близости.
Октавия резко высвободила руку из муфты, уперлась ладонью ему в подбородок и толчком запрокинула назад голову. В тот же самый миг она извернулась и сильно укусила его за руку.
Мужчина выпустил Октавию из рук, словно это был раскаленный кирпич, и она бросилась бежать, с проворством отчаяния продираясь сквозь толпу и чувствуя, что он преследует ее по пятам. Нырнув в переулок, Октавия судорожно перевела дыхание, надеясь, что ускользнула, но в этот самый миг он с решительным лицом появился из-за угла.
Кинувшись прочь, она снова оказалась в гудящей толпе, к тому времени уже поредевшей. В воздухе витало раздражение, отовсюду раздавались грубые крики, там и сям возникали стычки. Октавия влилась в людской поток. Оборачиваясь через плечо, она молила Бога, чтобы ее преследователь отстал. Казалось, он не спешил, но, проталкиваясь сквозь толпу, все же нагонял. В его упорстве была какая-то безжалостность, и Октавия почувствовала, что ее начинает охватывать паника: гулко забилось сердце, по спине пробежали мурашки. Его часы у нес. Если он догадался и намерен доставить ее в суд, то встреча с палачом для нее так же неминуема, как для тех двух, чья смерть развлекла народ сегодняшним утром.
Рука Октавии скользнула в разрез юбки и нащупала тугой мешочек. Одной рукой она никак не смогла бы его отвязать, чтобы тут же и выбросить. К тому же расставаться с ним ей вовсе не хотелось. Так малодушно погубить всю утреннюю работу! За это утро в мешочке набралось довольно ценностей, чтобы заплатить за жилье, выкупить любимые папины книги, купить ему лекарство и целый месяц ставить на стол приличную еду. Она выбросит свой улов, и что ей делать потом? Снова с замирающим от страха сердцем и тошнотворным ощущением в груди лезть в чужие карманы?
Октавия решительно выдернула руку из разреза юбки и протиснулась сквозь дружно рыдающее семейство, потерявшее в этой толчее ребенка. Громко ругаясь, члены семейства пропустили ее, и Октавия оказалась прямо перед носильщиками портшезов. Один из носильщиков распахнул перед ней дверцу.
- Шордич, - бросила она, забираясь внутрь.
- Не спешите, мисс Морган, - раздался спокойный насмешливый голос, и Октавия почувствовала, как ее плечо сжала уже знакомая рука. - Я и в самом деле считаю, что обязан препроводить вас в целости и сохранности в лоно семьи.
Она попалась! Но не мог же ее преследователь знать наверняка, что его часы у нее. По одежде она вряд ли похожа на обычную воровку, и единственной зацепкой является лишь то, что она стояла рядом, когда раздался предостерегающий крик: "Берегите карманы!" Октавия надменно тряхнула головой:
- Сэр, ваше внимание начинает мне докучать. Надеюсь, мне не придется прибегать к услугам констебля.
В серых глазах, обращенных к ней с такой ироничной заботливостью, мелькнуло изумление:
- Напротив, мэм, думаю, это мне придется звать констебля.
Октавия не знала, что ей ответить на столь откровенный вызов.
- Леди, так вы едете в Шордич или нет? - Свирепый вопрос носильщика прервал этот неприятный разговор.
- Конечно, еду. - Она с облегчением отвернулась от него, намереваясь сесть в портшез.
- Нет, - произнес несносный спутник тем же приветливым тоном. - Полагаю, что не едете. - И, взяв со значением ее под локоть, отвел от вереницы носильщиков. - Нам нужно немного поговорить, мисс Морган.
- О чем, сэр?
. - Думаю, вы понимаете сами. Пару слов по поводу личной собственности и противоправных действий против нее. Но для начала давайте-ка выберемся из давки.
Выбора у Октавии не было. Может быть, он удовлетворится, получив назад свои часы? Она ничего не ответила и, перестав сопротивляться, позволила увести себя.
Внезапно толпа заволновалась. Послышались испуганные возгласы; они становились все громче и наконец переросли в панический рев.
- Черт возьми, - выругался спутник Октавии, когда понял, в чем дело, и крепче сжал пальцы на ее локте. - Призовите отряд вербовщиков, если нужна хорошая давка, чтобы влезть в карман.
На площади появился отряд солдат с дубинками в руках. Солдаты без разбора хватали мужчин и юношей, почти мальчиков. Женщины рыдали, когда уводили сыновей и мужей, и их плач смешивался с криками протеста и испуганными воплями.