- Нужно, чтобы этого не произошло. Ведь раньше тебя не поймали ни разу. Почему это должно случиться сейчас?
Октавия пожала плечами:
- Риск всегда существует, а я давно не практиковалась.
- Ну так начни сейчас, - коротко заметил он, - прежде чем идти на серьезное дело.
- И как ты это себе представляешь? - насмешливо спросила Октавия.
- Можешь немного пошерстить гостей. А добычу где-нибудь оставишь, чтобы они подумали, что сами обронили пропажу.
- О! - Октавию поразило, как точно он воспроизвел ее собственный план.
- Неплохая идея?
Раз мысль была ее собственной, не согласиться с ней было глупо.
- Что ж, думаю, подойдет. Хотя красть у собственных гостей как-то не очень красиво.
- Не красть, а брать лишь на время, - поправил ее Руперт. Он взял в ладони ее лицо, указательным пальцем погладил губы. - Иди умойся и причешись. Сразу почувствуешь себя лучше.
- Стоит после того, как тебя тискали отвратительные руки, - не выдержала она. Глаза Руперта потухли.
- Тебя никто не принуждает, - снова повторил он. - Раньше тебя эта перспектива нисколько не беспокоила. Так отчего же так тревожит сейчас?
Тревожит, потому что тебе нет, кажется, дела до того, что я должна совершить. Тревожит оттого, что я не шлюха. А когда хладнокровно соглашалась соблазнить Филиппа Уиндхэма, еще не знала, что значит сливаться в одно целое, когда ты становишься мной, а я тобой. Вот почему меня это тревожит.
Но ничего подобного Октавия вслух не сказала.
- Ладно, все в порядке. Просто немного испугалась. Руперт постарался скрыть облегчение.
- Раньше начнется, раньше и кончится. Пойду зайду к твоему отцу. У букиниста на Чаринг-Кросс отыскался древний томик "Достопамятных мыслей" Ксенофонта. Он его, наверное, заинтересует.
- Ты слишком заботишься об отце.
- А разве не следует? - озадаченно спросил Руперт.
- Просто это меня удивляет, - пожала плечами Октавия.
- Ты считаешь меня невнимательным? - Он казался раздосадованным.
- Нет, просто способным заниматься только одним делом. - Октавия вышла из комнаты.
Руперт неподвижно глядел на дверь, которую она оставила слегка приоткрытой, а в воздухе еще витал тонкий запах духов.
Октавия считала, что ему безразличны ее чувства и переживания, и была так далека от правды! Она не подозревала, насколько его мучила мысль о том, что ей предстояло сделать. Не могла знать, каких усилий ему стоило делать вид, что ему на все наплевать. Когда-то так оно и было. Но после того как он узнал Октавию, все, что касалось ее, стало для него близким.
Широкими, сердитыми шагами Руперт ходил по гостиной, убеждая себя в том, что не просто использует девушку. Октавия знала, на что идет. И согласилась по собственной воле.
Но так ли это на самом деле?
Как быть с тем первым разом? С зельем с гвоздичным ароматом, подмешанным в коньячный пунш? Тогда он ее еще не знал. А если бы знал, смог бы совершить такое?
- Черт побери! - Руки вцепились в каминную полку, так что побелели костяшки.
Он изо всех сил пытался вернуть душевное равновесие, обрести ясность цели. Что сделано, то сделано. Камень покатился и набирает скорость, но никого не заденет.
Октавии ничто не повредит. В память покойного Руперта Уорвика он дал себе молчаливую клятву, что по его вине Октавия Морган больше никогда не пострадает.
Наконец успокоившись, он вышел из гостиной и направился к Оливеру Моргану.
Глава 13
В воздухе пахло весной. Октавия немного помедлила и сорвала ветку форзиции с цветущего куста. Она находилась в странном настроении: волнение и недобрые предчувствия быстрее гнали по жилам кровь.
Она ощущала себя как обычно после проведенных с графом Уиндхэмом часов. Все это время она словно шла по острию ножа: оттачивая ум, вступала в словесный поединок; целовала так, чтобы он почувствовал неподдельную страсть; обещала большее, но продолжала медлить. Граф был нетерпелив, но игру не бросал. А Октавия так и не смогла обнаружить что-нибудь хоть отдаленно напоминающее шелковый мешочек, который показывал ей Руперт. Он был настолько мал, что пальцы не могли его нащупать, а между тем приближался момент, когда следовало, зажав себя до предела, сделать наконец следующий шаг.
Октавия слабо надеялась, что окончательной капитуляции все же удастся избежать.
- Спасибо, Гриффин. Какой сегодня чудный день, - поздоровалась она с дворецким, встретившим ее в дверях.
- В самом деле, миледи.
- Попроси кого-нибудь из слуг срезать цветы и поставить в гостиную. - Она сняла перчатки. - Цветы прелестны, но скоро увянут.
- Хорошо, миледи.
- В медных вазах, - добавила Октавия уже на лестнице. - Его светлость дома?
- Нет, миледи. Лорд Руперт уехал около часа назад и просил к обеду его не ждать.
- Да? - Октавия задержалась на нижней ступеньке. Руперт ведь собирался обедать дома и даже просил приготовить свой любимый десерт.
- Он не сказал, куда едет? Не оставлял мне записки?
- Не думаю, мадам. У него был гость, и вскоре после его ухода его светлость уехал.
В голосе Гриффина промелькнуло нечто напоминающее неодобрение.
- Что это был за человек?
- Точно, миледи, не знаю. Я бы сказал, не джентльмен. Да, явно не джентльмен.
- Понятно. Спасибо, Гриффин. - Нахмурившись, Октавия стала подниматься по лестнице. Бен. Вероятно, Бен.
Что привело Бена на Довер-стрит? Не иначе сведения, способные заинтересовать Лорда Ника. Несколько дней назад Руперт вскользь упомянул, что у них кончаются деньги, но не сказал, как собирается выкручиваться, и Октавия решила, что он намерен больше играть. Но может быть. Лорд Ник хочет снова выйти на дорогу?