- О чем это ты? - Он посмотрел поверх ее плеча туда, где у шкафа возилась Нелл.
Октавия пожала плечами, стараясь превратить все в шутку. Взяла заячью лапку, провела по щеке, внимательно посмотрела на себя в зеркало.
- Ни о чем. Просто неловко себя чувствую. Распушила перья, точно павлин, завлекающий партнера.
- Перья распушает павлин-самец, - поправил ее, еще хмурясь, Руперт.
- Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. - Октавия послюнявила палец и провела им по бровям, отводя взгляд, чтобы не встретиться с Рупертом в зеркале глазами.
- Не уверен, - спокойно заметил тот. - Но кое-что подозреваю. И дай Бог, чтобы мои подозрения оказались напрасными.
Он наклонился к ней: щека вплотную прижалась к ее щеке, глаза искали в зеркале ее глаза.
- Я ведь не прав, Октавия? Ты не считаешь, что я наряжаю тебя для постели Уиндхэма? Скажи, что я ошибаюсь.
Во рту Октавии внезапно пересохло, она вспыхнула. Проницательность Руперта ее всегда пугала.
- Ума не приложу, почему ты об этом подумал. - Она внезапно закашлялась. И не понимаю, почему так смотришь на меня. Просто я не люблю так одеваться. В таком наряде я чувствую себя шлюхой. И не важно, что все остальные выглядят точно так же. Я терпеть не могу выглядеть, как все остальные.
Ей показалось, что Руперт поверил ей, и Октавия вздохнула с облегчением.
Он медленно распрямился, руки легко легли ей на плечи.
- Верь мне, Октавия, ты не можешь выглядеть, как другие женщины. Ты единственная.
Теперь его глаза улыбались ей в зеркале.
- Готов поспорить, что сам король будет у твоих ног. А ты знаешь, какой он блюститель нравов.
С внезапной стремительностью он направился к дверям своей спальни.
- Нужно закончить собственный павлиний наряд. И не порти мою работу! Руперт заметил, что пальцы Октавии беспокойно ощупывают в поисках мушки щеку. - Не сомневайся, я знаю, что тебе идет.
Наверное, знал. В этом деле он хорошо разбирался. А она сглупила, что так себя повела. Но в последние дни Октавия чувствовала себя так, будто с нее содрали кожу, и она уже не могла отвечать на все с прежней легкостью, не умела больше с живым воодушевлением играть по правилам Руперта.
Теперь она точно знала, отчего сорвалась сегодня. Нервничая, Октавия подошла к окну. Ее платье не было предназначено для того, чтобы в нем сидели, хотя, если очень захотеть, на краешке стула примоститься все же можно. Впрочем, нынешним вечером особенно рассиживаться не придется: в присутствии их величеств не сидят.
Теперь она точно знала, почему с такой горечью восприняла шутливую помощь Руперта. Она собиралась принять любые предложения Филиппа Уиндхэма.
Это решение пришло само собой, когда над ее прической трудился парикмахер, превращая голову в нечто чудовищно искусственное. Создание, которое предстало перед Октавией в зеркале, могло легко переспать с графом и на следующий день тут же забыть о своем приключении. Октавии Морган не было.
А потом, когда все свершится - она раздобудет кольцо, а Руперт выполнит свою часть сделки, - будет покончено и с томительной агонией. Не надо будет больше притворяться веселой и беззаботной, не надо делать вид, что ее не трогает мрачная реальность игры. Наконец она сможет закутаться в норку и, совершенно несчастная, лежать в ней, зализывая раны.
- Октавия, ты готова? Девушка вздрогнула. На секунду закрыла глаза, чтобы прийти в себя, потом бросила небрежный взгляд через плечо.
И задохнулась от удивления. Руперт тоже выглядел совсем по-другому - в любимом черном шелковом костюме, но на сей раз в расшитом золотом жилете и чулках с золотыми стрелками. В черном жабо поблескивал алмаз, а напудренный парик был почти так же высок, как ее прическа. Мушка у уголка губ, казалось, подчеркивала циничный изгиб рта.
- Вы нарумянены, милорд? - Она смотрела на него, не веря собственным глазам.
- Дань обычаю. - Улыбка Руперта была одновременно и насмешливой, и участливой. - Не стоит постоянно пренебрегать модой. Иногда, Октавия, чтобы добиться цели, нужно подчиниться всеобщим правилам.
Он подал ей руку.
- Пойдемте, мадам, потрясать двор.
Глава 15
Королеве Шарлотте было угодно выделить на приеме Октавию среди других. Сначала молодая женщина не понимала, почему удостоилась подобной милости. Королевский конюший подошел к ней и прошептал на ухо, что ее величество желает, чтобы ей представили леди Уорвик. Октавию повели через заполненную придворными гостиную, и она ловила на себе завистливые взгляды тех, кому повезло гораздо меньше.
Рядом с королевой и ее фрейлинами она заметила принца Уэльского. Он многозначительно подмигнул ей. И тут Октавия поняла: ее величество желает поговорить с женщиной, в чьем доме ее беспутный сын проводит так много времени.
Октавия присела в глубоком реверансе.
- Леди Уорвик, я, кажется, не имела удовольствия быть с вами знакомой? Глаза королевы изучающе скользнули по платью Октавии. - А между тем мне говорили, что вы друг моего сына.
- Это для меня большая честь, - скромно ответила Октавия. - Но в моем доме его высочество привлекают игорные столы, а я, должна признаться, в игре ничего не понимаю и не чувствую к ней интереса.
В глазах королевы появился намек на дружелюбие.
- Неужели? Но тогда, леди Уорвик, вы принадлежите к меньшинству.
- Увы, мадам, - печально улыбнулась Октавия. - И муж постоянно говорит мне то же самое. Но я не могу себе представить, как люди способны ставить большие деньги на то, как выпадут карты или лягут кости.
Октавия удачно выбрала ответ. Королева смотрела почти милостиво, явно меняя свое мнение о женщине, которая, как ей говорили, держит самый часто посещаемый в городе игорный салон.
- А вот мой муж играет. - Горестный тон и робкая улыбка должны были показать, что она, как и все женщины, как и сама королева Шарлотта, не имеет ни малейшего влияния на мужа, и ей остается только подчиняться его диктату.
- Да, да. - Рука королевы с веером пришла в движение. - Мужчины получают странное удовольствие от игры. - Уголки ее губ слегка изогнулись. - Вы знакомы с графиней Уиндхэмской? - Королева давала понять, что разговор окончен.
Показав рукой на Летицию, Шарлотта повернулась к другой даме, которую уже подводил конюший.
Перед Октавией стояла дама в бледно-желтом платье, украшенном красновато-коричневыми розами. Такие же розы были приколоты к прическе, настолько высокой, что зрительно она делала ее и без того невысокую и плотную фигуру значительно ниже.
- Ее величество считает невежливым сразу прощаться с теми, кто удостоился ее внимания. - Голос графини звучал немного скованно. - Тогда они не будут чувствовать, что их бросают.
- Как мудро со стороны королевы.
Леди Уиндхэм явно нервничала. Даже стоя на расстоянии, Октавия это почувствовала. Она внимательно всмотрелась в ее лицо. Толстый слой пудры, яркие пятна румян на щеках. Октавия нахмурилась. С правым глазом женщины было что-то явно не так. Веко распухло, из-под слоя пудры виднелась багровая тень.
- Извините, мадам, вы не ушиблись? Ваш глаз? Краска бросилась Летиции в лицо, такая огненно-яркая, что, казалось, растопит румяна и пудру. Кончиком дрожащего пальца она тронула глаз.
- Я оступилась.., вышло так глупо. Зацепилась за бахрому ковра и упала. Нелепость... Но я такая неловкая...
Октавия вспомнила, как Летиция споткнулась на мостовой, когда выходила из Альмака. Тогда еще рядом был Филипп. Октавия не слышала, о чем они разговаривали, но поняла, что беседа не была приятной. Может быть, Летиция от природы неловка. Такие люди бывают.
- Со всеми нами случаются неприятности, - попыталась она утешить графиню. - Я сама как-то оступилась на лестнице и пролетела донизу, а когда оказалась на полу, обнаружила, что нижние юбки задрались на голову. А гости к тому часу уже съехались.