- Ладно, давай выпьем! Раз уж принесла... Мою работу и заработки я обсуждать с тобой - и вообще ни с кем - не намерен. Это так, к слову.
- Что, таишься от Машки? - догадалась Элечка и очень мерзко захихикала. - Не бойся, я не выдам.
У нее были хитрые лукавые глазки. Антон вспомнил, что она вообще никогда не смеялась - не умела! - а именно противно тоненько хихикала. На октаву выше своего собственного голоса. Странно, как у нее так получалось... Только раньше он не особенно обращал на это внимание.
- А ты, Эльвира, зачем, собственно, сюда ко мне пожаловала? - неласково спросил Антон. - Нежданно-негаданно... Тебя Мария подослала?
Элечка чуточку помялась и сняла теплую кофту. Легкий блузончик с большим вырезом был честным от природы и вовсе не собирался скрывать ни малейшей подробности своей хозяйки. Закалюкин откровенно полюбовался на две милые рыночные дыньки, очевидно, идущие тоже по базарной цене. Очень ничего, хотя в Третьяковке есть и получше...
- Да нет, я сама... - тоже не решилась соврать Эля. - Мы с ней вообще-то даже не видимся... С того случая...
Она налила себе и снова выпила, не подождав Антона.
- А, ну да! - усмехнулся Закалюкин. - Опять бои без правил! Излюбленные и постоянные. Хотя правила там все равно есть, и еще какие!.. Романтика боя! - Антон тоже выпил в одиночку. - Скажи мне, Эльвира, раз уж ты сюда заявилась... Зачем ты тогда мне все рассказала? И опять же - зачем притащилась сегодня на ночь глядя? Довольно красиво раздетая по последней моде. Тебе нечего делать? Или оставил очередной любовник, и ты ищешь ему замену? Тогда тебе не сюда.
Эля сделала вид, что не обиделась, и снова отвратительно захихикала. Обида не входила в ее нынешние планы. Груди зашевелились под эфемерной тканью, как живые. Закалюкин взглянул недружелюбно: очень неэстетическое зрелище! - и начал закипать.
- А что, ты бы мне больше обрадовался, если бы я сказала, что меня прислала Машка?
- Я думаю, тебе незачем влезать в наши дела как с одной, так и с другой стороны! - отрезал Антон. - И прислать она тебя, конечно, не могла. Так, один процент из ста... Хотя в жизни все бывает. Потому и спросил.
Они снова выпили, теперь уже вдвоем, но без всяких тостов - какие тут могут быть пожелания? - и не чокаясь, как на поминках.
- Ты потеряла дар речи? - мрачно спросил Закалюкин. - А помнится, некоторое время назад была такая разговорчивая и словоохотливая лялька! Даже спрашивать ни о чем не приходилось, фразочки так и лились рекой! В основном паршивые и грязные!
- Но ты их все-таки выслушал! - резонно возразила Эля. - Не прервал меня, даже не нагрубил, как сегодня! Значит, хотел услышать... И хотел поверить. У каждого есть право верить и не верить.
Антон погладил рюмку рукой.
- Насчет веры - согласен. А насчет всего остального... Обращаются к разным сторонам человеческой души: к темной и светлой. Ты полезла в непроглядную черноту.
- Значит, было куда лезть! - снова отпарировала Элечка. - Виновата не пыль, покрывшая комнату, а хозяин, пять лет ее не вытиравший! Что, неправда?
- Зачтокала! - буркнул, еле сдерживаясь, Антон. - Но не ответила ни на один мой вопрос!
- Да что отвечать? - не вышла из своей привычной стилистики Элечка и передернула плечиками. - Пришла и пришла... Прогуляться захотелось!.. Проветриться... Развеяться... Неужели нельзя обойтись без вопросов?.. Что ты такой подозрительный? Нервный?.. Тоскуешь без Машки? А раньше всегда был такой спокойный... Прямо флегматичный... Как тротуар... Разве ты ее действительно так любил?..
Закалюкин медленно встал. Элечка испугалась.
- Ты что?.. - пробормотала она. - Что с тобой?
- А вот сейчас ты разберешься, что! - сказал он. - Ты пришла сюда одна, никто не видел, куда ты направилась, твои следы на дорожке давно занесло снегом... Вокруг тишина... Ни души... Темная ночь... - Антон для пущей убедительности глянул в окно. - Да, там метет... Значит, никто знать не знает и ведать не ведает, что ты сейчас сидишь у меня. Дальнейшее тебе понятно? Твой ярко-красный ротик нужно закрыть навсегда! Ради спасения общества! В гуманитарных целях! Это милосердие по отношению к людям! А весной твой разложившийся труп найдут в поселковом пруду. Но будет слишком поздно.
В Элиных глазах плескался ужас.
- Ты шутишь... - прошептала она через силу. - Начитался дурацких детективов... Я тебе не верю...
- Я тебе тоже, - спокойно сказал Антон. - Не верю ни одному твоему слову, ни одному жесту, ни одной улыбке. И прекрасно знаю, зачем ты пришла. Постельная принадлежность... Задумала соблазнить мужа бывшей подруги? Просто так, для коллекции... Интересно же будет потом на работе рассказывать! И коньячок для этого, и вечерок...
- Убивают без предупреждения... - пролепетала Эля. - И что я такого сделала?..
- У тебя столь богатый опыт по части убийств? - задумчиво спросил Антон и поиграл ножом. - Убивают, детка, по-всякому... Как у кого получится... И потом, когда убивают надоевшего злобного комара, часто бьют значительно сильнее, чем нужно. Просто озлобившись.
Эля в страхе пошарила сзади себя рукой, нащупала свою сброшенную кофточку и с громким визгом бросилась к дверям. Там она схватила куртку, с трудом справилась с замком и вылетела во двор. Так же пронзительно мерзко вереща, Эля промчалась по двору, мимо окон, выбежала на пустынную темную улицу и бросилась к своей даче.
Антон хохотал, уткнувшись лицом в ладони. А потом резко оборвал смех, встал и вышел на крыльцо. Черно-белая ночь была беззвучной и бесконечной. Ему показалось, что с самого его приезда на дачу стоит одна эта долгая беспредельная ночь.
Разве он действительно так любил Машу?..
13
На следующий день днем на работу позвонил Вовка.
- Я жутко соскучился! Просто больше нет сил жить без тебя! - сообщил он. - Когда увидимся?
- Никогда! - ответила Маша, собравшись с духом.
- Во, моржа какая! Сурово! Почто обижаешь? - протянул Володя. - Жестокость, мышонок, не твоя стихия, поэтому примерять это платьице на себя я тебе не советую. Или решила нажиться на наших чувствах, уже перерезала все провода между нами и продала как цветной металл? Очень популярный модный ход. А главное - прибыльный. Вечером расскажешь, как прошла операция и сколько тебе удалось на первый раз выручить.
Маня попыталась вставить хотя бы слово, но он ей этого не позволил.
- Прости-прощай не получится! Даже не надейся! И не рассчитывай на мое внезапное исчезновение! Это слишком примитивно для меня. Я жду тебя на вокзале в семь нуль-нуль. Там, где раньше. Попрошу не опаздывать! Долго ждать холодно! Я могу простудиться. Так что пожалей бедного Вовку. Целую твой задранный кверху нос! Зачем тебе такой? Он тебе не по характеру. Ошибка природы.
И он отключился.
Маня положила трубку и уперлась лбом в стол. Она вообще безнадежная ошибка природы... Неудача, а вовсе не чудо, как считала бабушка. Что ей делать дальше? Как себя вести? Она попала в тупик, устроенный ей заботливой маменькой, или, быть может, в лабиринт, где необходимо найти существующий выход. Но где он? В чем? И нужно ли посвящать Вовку в эту тайну? Нет, конечно, нет... А почему нет? Она же сама хотела всех поставить в известность... Но тогда... тогда будет нельзя, невозможно... А Маша хотела сохранить эту возможность... "Только рядом с ним я чувствовала себя настоящей женщиной..." Неведомый ей отец, ее брат и единственно необходимый человек слились воедино, стали одним образом... Да неужели здесь еще что-нибудь неясно? Неужели еще нужно о чем-то думать?.. Но если об этом не думать... Пустить все на самотек... Так далеко можно зайти...
Ну, а собственно, почему нельзя спать с братом? Когда-то это считалось вполне естественным: на кузинах сплошь и рядом женились... Детей у них с Вовкой все равно не будет, уже двое есть, хватит... Тогда чего она так боится? Все будет хорошо, даже если все будет плохо...
Маша содрогнулась от ужаса. И это она, Маня, так думает?! Она так размышляет?! Спокойно, трезво, словно действительно в ее поступках нет ничего предосудительного... Грехи наши тяжкие... И, главное, сознательные, взвешенные, обдуманные... Господи, прости...
Нет, нужно позвонить и сказать Володе... Она никакая ему не кузина... Она почти родная сестра... Ну, единокровная... Разница невелика...
Маша снова взялась за трубку.
Что сказать? Правду?.. Только не это... Тогда он поймет, что она, все зная... Нет, это невозможно... А что же тогда?..
Она попала в тупик. Неужели из него нет никакого выхода?!
Вместо Вовки Маша позвонила отцу. Или как там его теперь называть...
- Папа... - с трудом сказала Маня, - мне очень нужно с тобой посоветоваться... Срочно! Это очень важно. Я сейчас приеду... Ты не слишком занят?
Отец согласился. Бедный, несчастный, обманутый матерью отец... Назовем его по-прежнему.
Маша отперла дверь и удивилась, увидев на вешалке женское пальто. Из кухни вышла незнакомая, очень полная, приветливая женщина с оранжевыми волосами и засияла, как люстра Большого театра.