- Вот так?
- Именно так.
- А теперь?
- Продолжай.
Ее дыхание участилось.
- Ты действительно большой. - Она выгнула спину. - Я начинаю бояться.
- Я начну очень легко.
- Правда?
- Обещаю.
- Это ничего, если будет немного больно.
- Я не хотел бы делать тебе больно.
- Ничего страшного. Правда-правда.
- Ну хорошо.
Он ощутил легкий аромат жвачки, ухватил девушку под колени и рывком посадил на крышку стола. Ее короткая юбка скомкалась, затем свилась в жгут. Резким движением большого пальца он раздвинул влажные губы, проник внутрь.
- Так не больно?
- О нет, нет! Что ты собираешься со мной делать?
Он сказал. Грубо. Напрямую.
Ее дыхание стало тяжелым, от щек шел жар. Форменный школьный пиджачок полетел в угол и повис на мраморном локте Афродиты. Подсунув ладони под голые крепкие ягодицы, он сдернул ее со стола. Она оплела ногами его торс, вцепилась ногтями в плечи. Хрипло дыша, он перенес ее на диван.
Ее блузка была распахнута, от жесткой курчавой поросли, золотившейся меж раскинутых ног, шел терпкий запах. Он задрожал от возбуждения и потянул ее к себе. Она с неожиданной силой оттолкнула его.
- Разве ты не отшлепаешь меня прежде?
Он застонал.
- Ну так как? - повторила она.
Он уступил.
- Ты разве ведешь себя плохо?
- Мне нельзя привозить в дом никого без разрешения родителей.
- В таком случае я должен тебя наказать.
- Нет, нет, не надо! - От возбуждения она зажмурилась.
Он пришел в ярость, у него пропало настроение продолжать игру. Резким, грубым движением он перекинул ее через колено и задрал юбку. Голые, бесстыдно выпяченные ягодицы порозовели от первого шлепка.
Он пытался сдерживать себя, но, кажется, все же переборщил. Она задыхалась и корчилась в его руках.
- Ой, это очень больно!
Он ударил еще раз, и этот шлепок был больше похож на пощечину.
- Ты хорошо себя будешь вести, дорогая?
- Да!
- Как хорошо?
- Ой! Прекрати!
- Скажи, как ты будешь вести себя?
- Хорошо! Я буду хорошо вести себя. О, проклятие!
Он опять шлепнул ее.
- И больше не будет никаких грязных сплетен в газетах?
- Да. Перестань!
- И никаких загулов с подружками?
- Ты все портишь!
Он грубо поставил ее на колени.
- Я так не думаю.
Затем он привстал.
- Ты сукин сын! - закричала она.
Он оседлал ее.
- Верно, я сукин сын.
Она ожесточенно сопротивлялась.