- Начнем с того, что тебе не следовало допускать подобных высказываний. С этого момента, будь добра, на все расспросы о нашем разводе отвечай одно: "Не сошлись характерами". Иначе я найду на тебя управу.
- Ты говоришь так, словно хочешь меня запугать. - Она пыталась вспылить, но ей это не удалось, и он понял, что она чувствует себя виноватой.
- Я только напоминаю тебе, что множество мужчин в этом городе могут и не проголосовать за женщину, поливающую грязью бывшего мужа, которого, между прочим, они как-никак знают.
- Ну хорошо, я сожалею. В тот день я поговорила с тобой по телефону, и ты разозлил меня.
- Вэлери, я раздражаю тебя постоянно, нельзя же каждую нашу стычку превращать в повод для публичной тенденциозной исповеди.
Она попыталась переменить тему разговора:
- Я слышала, что похороны Берта прошли весьма нестандартно. - На губах Вэлери заиграла тонкая улыбка. - Все же Бог есть. И он каждому воздает по заслугам.
Дэн вовсе не собирался перемывать с ней косточки Берту, хотя бы потому, что был с ним знаком и пожимал ему руку. Берт нравился мужчинам, но не женщинам, и не о чем тут говорить.
- Это вовсе не забавно, Вэл. Человек умер, а его дочь превратила его похороны в цирк.
- Я слышала о ней всякие россказни. Как она выглядит?
- Шлюха высокого класса, только глупа как пробка. Совершенно никчемное существо.
- Она долгие годы была подругой Артуро Флореса. В ней должны быть какие-нибудь достоинства.
- Не могу представить какие, разве что те, которые прямо бросаются в глаза. Например - бюст. Берт говорил со мной о ней пару раз. Он до чертиков стыдился того, что прелести его дочурки выставляются напоказ всему свету.
- Флорес был великим мастером кисти. Берт ему не судья. Что может понимать в живописи человек, который носился с идеей оклеить золотыми ленточками промежности юных глупышек - поклонниц его команды.
- Ни одна из этих юных глупышек не была его дочерью. А реализация билетов действительно шла медленно. Она ощетинилась:
- Значит, и тебе эта идея пришлась по вкусу? Он вздохнул:
- Это была шутка, Вэл. Расслабься.
- Ты отвратителен. Твои шутки не знают границ.
- Я - отвратителен? Ну что ж... Давай поглядим на твои идеи. Например, на вчерашний спектакль с совращением малолетней. Заруби себе на носу, Вэл, если я и взгрел по твоей же просьбе твой зад, это не значит, что именно такой способ отношений между полами мне по нутру.
Она напряглась:
- Ты просто животное, Дэн. Тебе недоступны нюансы. Ты вел такую разгульную жизнь, что уже позабыл, что женщина - это нечто большее, чем сиська да писька.
- Вот уж воистину прекрасные слова. Тем более из уст члена конгресса Соединенных Штатов.
- Ты не исследуешь своих ощущений. Ты отказываешься делиться своими эмоциями. Ты - толстокожее примитивное существо.
На кончике языка у него уже вертелось напоминание о том, что, когда бы он ни пытался поделиться с ней эмоциями, она обращала этот акт в длящееся всю ночь напролет обсуждение его недостатков.
- А женщины спускают тебе все это с рук, - продолжала она. - Вот что действительно огорчительно. Они все тебе спускают с рук, потому что... Ладно. Не имеет значения.
- Нет, Вэлери. Продолжай. Закончи свою мысль. Если я настолько ужасен, отчего же они мне все это спускают с рук?
- Потому что ты богат и хорош собой, - быстро проговорила она.
- Это не то, что ты собиралась сказать, Вэл. Ты же сама проедаешь мне плешь поучениями, что человеку следует быть откровенным. Может быть, ты применишь эти проповеди к себе?
- Они все спускают тебе с рук потому, что ты такой самоуверенный, сухо сказала она. - Им нравится, что в тебе нет ни капли сомнения в собственных силах. Даже сильной женщине приятно сознавать, что она в безопасности, коль скоро ее прикрывает такая скала.
Хотя эти слова были сами по себе лестными, они оказали обратный эффект. Он почувствовал, как раскаленная спираль ярости разгорается где-то в глубине его существа.
- Вы, женщины, это нечто, - скрипнул он зубами. - Когда вы соберетесь понять, что у Бога были причины разделить мир на два пола? Нельзя быть и тем и другим одновременно. Или мужчина - это мужчина, или он таковым не является. Нельзя ждать от бойца, что он по чьей-то указке свернется в клубок на диване или ни с того ни с сего рассыплется в откровениях.
- Убирайся!
- С радостью! - Он подхватил ключи от "феррари" и направился к двери, но, прежде чем дошел до нее, обернулся, чтобы нанести последний удар:
- Знаешь, в чем твоя проблема, Вэлери? Твои трусишки тебе не по размеру. Так что в следующий раз, когда будешь менять белье, выбери себе что-нибудь в мужском отделе.
Предсезонный матч с "Ракетами" закончился полным провалом. Если бы "Звезды" играли с достойным соперником, разрыв в счете не был бы столь оскорбителен, но получить поражение с разрывом в пятнадцать мячей от каких-то паршивых "Ракет" - это уже не лезло ни в какие ворота.
Джим Байдерот, начинающий нападающий "Звезд", получил травму прямо перед игрой, его дублер потянул связку неделей раньше, так что Дэн был вынужден сделать ставку на Си. Дж. Брауна - ветерана с пятнадцатилетним стажем, суставы которого были скреплены авиационным клеем и только потому не рассыпались. Если бы играл Бобби Том.., но Бобби Том в Чикаго у телевизора.
В довершение всех неприятностей новая хозяйка "Звезд", очевидно, вернулась из отпуска, но она так и не отвечала на звонки. Дэн прошиб кулаком дыру в стене раздевалки, когда Рональд Мак-Дермит сообщил ему об этом, но это делу не помогло. Он никогда не предполагал, что может ненавидеть что-нибудь сильнее, чем проигрыши в матчах, но это было до того, как Фэб Сомервиль вошла в его жизнь.
В общем, тянулась унылая неделя. Рэй Хардести, бывший нападающий "Звезд", которого Дэн не так давно вывел из состава команды, в состоянии полного одурения врезался в ограждение на скоростном шоссе Кейлумет. Он умер мгновенно, и с ним погибла его подружка - девчонка восемнадцати лет Во время похоронной церемонии Дэн смотрел на печальные лица родителей Рэя и спрашивал себя - могли он сделать что-нибудь еще. Разумом он понимал, что нет, но все равно эта смерть легла камнем на его душу.
Единственным светлым пятном этой недели были съемки в детском саду графства Дю-Пейдж, в которых он принял участие на общественных началах. Съемки делались для телепрограммы "Общая дорога". Первое, что он увидел, прибыв на место съемок, была конопатая, рыжеволосая воспитательница, сидевшая на полу и читавшая вслух сказку группе четырехлеток. Сердце его размягчилось и на душе потеплело, когда он засмотрелся на ее усыпанный веснушками нос и вымазанные зеленой краской руки.
После съемки он пригласил ее в кафе на чашечку кофе. Ее звали Шэрон Андерсон, она была молчалива и застенчива и совсем не похожа на женщин, к которым он привык. Хотя делать предположения было рановато, он, возвращаясь домой, все же задал себе вопрос - не нашел ли он наконец то, чего ему так не хватает в жизни?
Но светлое чувство от встречи с Шэрон было перечеркнуто днем матча с "Ракетами", и душа его клокотала в бессильной ярости, и так продолжалось до тех пор, пока, стоя на тартановой площадке в ожидании чартерного рейса, который должен был доставить их обратно в Чикаго, он вдруг не выпалил:
- Сукина дочь!
Он так резко повернулся, что налетел на Рональда Мак-Дермита, который, потеряв равновесие, выронил из рук книгу. "То, что доктор прописал!" мрачно подумал Дэн, ибо таков уж он был от рождения. Этот слюнтяй Рональд был не так уж внешне и неприятен, но слишком аккуратен, слишком вежлив и, главное, слишком молод, чтобы управлять "Чикагскими звездами".
Главный менеджер в иерархии футбольных команд стоял на ступеньку выше тренера, поэтому теоретически Дэн работал на Рональда. Но Рональд был, как уже сказано, слюнтяй, и практически с ним не церемонились.
Рональд поднял упавшую книгу и посмотрел на него с таким выражением, которое вновь вывело Дэна из себя.
- Прошу извинить, тренер.
- Ради всего святого - это ведь я толкнул тебя.
- В общем.., конечно.., гм.., да...
Дэн повесил свою сумку на плечо Рональда - Поручите кому-нибудь забросить ее ко мне домой. Я полечу последним рейсом.