— Похоже, вы поладили. — Это было скорее обвинение, нежели простое наблюдение.
— Кажется, он вполне доволен тем, что я работаю с Ниной.
Она намеренно не обратила внимания на издевку, слышавшуюся в тоне Генри. Не хватало еще стать яблоком раздора между двумя братьями. Вполне достаточно было тех недобрых чувств, которые они уже испытывали друг к другу!
При этом заявлении Генри воспрянул духом.
— Что ж, это хорошо, правда? Я имею в виду, для нас, — радостно сказал он, придвигаясь к ней поближе. — Это означает, что у нас будет время, которое мы сможем проводить вместе.
Мэри взглянула на него, и ее вновь ослепила красота Генри, вернувшаяся к нему вместе с хорошим расположением духа.
— Полагаю, что да, — медленно проговорила она.
Руки Генри мягко обхватили ее тонкую талию, и он привлек ее к себе.
— Нас могут увидеть, — запротестовала Мэри.
— Ну и пусть, — отмахнулся он. — Кроме того, мама и Эйлин погружены в обсуждение какого–то очередного скучного предмета. Мне намного лучше с тобой.
Но ведь Эйлин — его невеста. Нет, все это неправильно, Мэри знала, что неправильно. Она ласково, но твердо постаралась высвободиться из его рук.
— Генри…
— Проклятье! — Генри оттолкнул ее, почувствовав сопротивление, и с покрасневшим от негодования лицом уставился на девушку. — В воскресенье, когда я тебя поцеловал, ты не была столь щепетильной! — Он подозрительно прищурился: — Или, встретив моего старшего братца, ты решила, что с ним тебя ожидают более радужные перспективы?
Мэри задохнулась от несправедливости подобного обвинения. Она не предполагала тогда, что Генри поцелует ее, и с тех пор как узнала о помолвке, постоянно испытывала раскаяние. Но уж никак не романтический интерес к Томасу Тэлфорду! С ее стороны это было бы безумием, даже большим, нежели увлечение его братом.
— Прости, Мэри! — Лицо Генри мгновенно смягчилось, едва он заметил слезы, блеснувшие в ее глазах, и он опять привлек девушку к себе. — Я не должен был выплескивать на тебя свою ревность. — Он затряс головой, словно от отвращения к самому себе. — Ты прощаешь меня?
Как она могла упорствовать, когда он казался совершенным мальчишкой, ничуть не старше детей, с которыми ей приходилось работать?
— Конечно, я тебя прощаю, — тихо сказала она. — Томас лишь мой работодатель, и не больше. — Мэри твердо решила выбросить из головы мысли о старшем брате.
— Хорошо, что ты сказала это. — Генри удовлетворенно кивнул. — Я боялся, что Томас обидит тебя просто ради того, чтобы свести со мной старые счеты.
Мэри встревоженно посмотрела на него. Не имеет же он в «виду женитьбу отца Томаса на Джулии. Независимо от того, что Томас думал о поведении своей мачехи, это не должно было отражаться на невинном ребенке…
— Я ведь первым начал встречаться с Синтией, — вздохнул Генри и поморщился, заметив, что Мэри по–прежнему смотрит на него с недоумением. — Женой Томаса, — с грустью пояснил он. — Мы познакомились в Эдинбурге, когда я учился в университете, и у нас было что–то вроде романа. Но все закончилось, когда я вернулся сюда. По крайней мере, для меня. — Генри пожал плечами. — К несчастью, Синтия отнеслась к нашей связи серьезнее, чем я, и последовала за мной, нашла работу в деревне. А когда я убедил ее в том, что не хочу продолжать наши отношения, остановила свой взгляд на Томасе. Поначалу, я уверен, просто для того, чтобы оживить мой интерес. В чем не преуспела. — Генри снова поморщился. — Но это, похоже, побудило ее действовать более решительно. И, прежде чем я понял, что происходит, эти двое поженились. Как потом сообщила мне Синтия, ее свадебным подарком братцу стало заявление о том, что я был ее первым любовником!
Мэри содрогнулась от жестокости этого поступка. Легко было представить, каким ударом по самолюбию стало для Томаса подобное известие.
— Я не говорил брату о своих отношениях с Синтией, потому что и представить не мог, как серьезно он ею увлекся. — Генри покачал головой. — Не думаю, что он когда–либо простит меня за это.
Мэри хотела работать в семье, сознательно сделала этот выбор, но какими сложными оказались взаимоотношения Тэлфордов! Первая жена Тэлфорда умерла, Джулия стала злобной мачехой. Жена Томаса вела себя недостойным образом и тоже умерла.
Возможно ли, что одна из этих двух женщин покончила с собой в той скалистой бухте? И если так, то которая из них?..
4
— Насколько я поняла, ваша беседа с моим пасынком минувшим вечером прошла удачно? — отрывисто спросила Джулия, наклоняясь, чтобы налить себе кофе, который только что принесли в ее гостиную.
Мэри приняла приглашение составить компанию пожилой даме за кофе с некоторым трепетом. Но Нина в кабинете отца играла с ним обещанную партию в шахматы, и у Мэри не нашлось подходящего повода, чтобы отказаться.
— Кажется, его удовлетворили мои рекомендации, — уклончиво ответила она.
Бледно–голубые глаза Джулии сузились.
— Значит, вы остаетесь?
— Похоже, что да, — медленно проговорила Мэри.
— Хорошо, — удовлетворенно вздохнула Джулия и стала задумчиво потягивать кофе. — Как бы то ни было, я сомневаюсь, что Томас долго пробудет здесь, — заметила она немного погодя. — Такого еще не случалось на моей памяти.
А вот Мэри искренне надеялась, что на этот раз все будет иначе и ради благополучия дочери Томас задержится. Хотя нетрудно было догадаться, почему обычно он так скоро срывался: напряженность в доме с момента его приезда неуклонно нарастала, и сейчас ее, казалось, можно было потрогать руками!
— Вчера вечером, после обеда, мы с Эйлин обсуждали свадьбу и решили, что будет намного легче, если во время подготовки к ней мы будем избавлены от забот, связанных с Ниной, — ровным тоном продолжила Джулия.
— Свадьбу? — остолбенело повторила Мэри.
Легко было догадаться, что единственная свадьба, которую способна обсуждать Эйлин, — ее собственная. Не была ли она тем самым «скучным предметом» разговора двух женщин, о котором упомянул Генри, когда вчера вечером улизнул к Мэри?
— Свадьбу перенесли на Рождество, — пояснила Джулия, словно не замечая потрясения девушки. — А это, учитывая то, что она будет в Эдинбурге, потребует многих изменений и дополнительных приготовлений. Разумеется, возникнут трудности с приемом, поскольку все делается в последнюю минуту. Немудрено где–нибудь ошибиться и… Но все это, конечно, ничуть вам не интересно, — прервала она себя. — Мне просто хотелось удостовериться, что вы будете здесь и присмотрите за Ниной.
Вот как? Неужели Джулия и впрямь хотела только этого? Мэри не верилось. Может быть, потому, что с некоторых пор она искала во всем скрытый смысл? До вчерашнего дня она принимала семейство Тэлфорд таким, каким оно хотело казаться, а сегодня подозревала подвох в каждом слове. Все дело, конечно, в Томасе. Джулия никак не могла знать о ее увлечении Генри и о его ответном интересе. Никак?..
Ну вот, опять! Прекрати, мысленно приказала себе Мэри, отпивая кофе из своей чашки. Бедный Генри: похоже, его со всех сторон подталкивают к ненавистному браку!
Кофе был допит, беседа, на ее счастье — насколько это возможно! — подошла к концу. Джулия, извинившись, сказала, что ей нужно составить букет, так как этим вечером к обеду ожидаются гости.
Таково уж было везение Мэри, что, стоило ей вслед за Джулией покинуть гостиную, как она тут же столкнулась с Генри, спускавшимся по лестнице. Прошлым вечером они расстались в кабинете Томаса. Он бегло поцеловал ее в губы, прежде чем вернуться к Джулии и Эйлин. К матери и невесте, обсуждавшим предстоящую свадьбу. Сказать, что Мэри была смущена, — значило бы ничего не сказать!
Генри внимательно взглянул на девушку.
— Что–то не так?
Да, он собирался жениться на Рождество, всего через пару месяцев! А прошлым вечером опять поцеловал ее. Конечно, что–то было не так! Но она еще меньше, чем вчера, на причале, представляла себе, что можно с этим поделать.
— Генри, я думаю, нам нужно поговорить, — начала она. — Твоя мать только что сказала мне…
— О свадьбе! — Он скривился, выражая свое отношение к предмету разговора. — Не беспокойся, Мэри, этого не случится.
Мэри подняла на него темно–карие глаза, обрамленные длинными шелковистыми ресницами. Из–за нее? Она не была уверена, что готова взять на себя такую ответственность. Ее собственные чувства по отношению к Генри пребывали в полном смятении. С тех пор как приехал Томас…
— И когда ты собираешься сообщить об этом Эйлин? — настойчиво спросила она. — У алтаря?
Генри в явном неудовольствии поджал губы.