— Благодарю вас, фрейлейн, — сказал Греслер и приподнял шляпу.
Девушка вышла и уже с улицы помахала ему — фамильярнее, чем можно было ожидать после столь краткого знакомства. Осмелев, Греслер уже на ходу выпрыгнул из вагона, подошел к удивленно остановившейся девушке и сказал:
— Поскольку вы пожелали мне приятных встреч, фрейлейн, а наша с вами началась столь многообещающе, нам, быть может, лучше всего...
— Многообещающе? — прервала его девушка. — Я бы не сказала.
Это прозвучало честным отказом. Поэтому продолжал он уже несколько скромнее:
— Я хотел сказать, фрейлейн, что вы такая прелестная собеседница и мне было бы очень жаль...
Она слегка пожала плечами.
— Я уже дома, и меня ждут к ужину,
— Ну, хоть четверть часика.
— Право, не могу. Спокойной ночи, И она пошла прочь.
— Пожалуйста, не уходите! — воскликнул доктор Греслер таким почти испуганным тоном, что девушка остановилась и рассмеялась. — Не можем же мы так вдруг оборвать наше знакомство.
Девушка снова обернулась и со смехом глянула на него из-под своей темной шляпки.
— Конечно, нет, — сказала она, — это просто невозможно. Раз уж мы познакомились, так оно и должно остаться. И если мы где-нибудь встретимся, я сразу вспомню: это господин... из Португалии.
— А если бы я попросил вас, фрейлейн, предоставить мне возможность такой встречи, чтобы поговорить с вами часок?
— Сразу целый часок? У вас должно быть много свободного времени.
— Сколько угодно, фрейлейн.
— А у меня, к сожалению, нет.
— И у меня тоже не всегда.
— Сейчас у вас, видимо, отпуск?
— В известной степени. Я ведь врач. Разрешите представиться — доктор Эмиль Греслер. Я здесь родился, и здесь я дома, — добавил он быстро, словно чувствуя себя в чем-то виноватым.
Девушка рассмеялась.
— Значит, здешний? — удивилась она. — Но до чего же вы ловко притворялись! С вами и впрямь нужно держать ухо востро.
Покачивая головой, она смотрела на него.
— Итак, когда же я снова увижу вас? — настойчиво повторил Греслер.
Она задумчиво посмотрела в пространство, затем сказала:
— Если вам это не очень скучно, можете завтра вечером опять проводить меня домой.
— С удовольствием. Где вас подождать?
— Лучше всего, если вы погуляете у входа в магазин — я ведь служу в перчаточном магазине на Вильгельмштрассе двадцать четыре. Мы закрываемся в семь. И тогда вы можете, если хотите, снова проехаться со мной на трамвае, — усмехнулась она.
— У вас действительно нет больше времени для меня?
— А что же я могу еще придумать? Я должна быть дома в восемь.
— Вы живете вместе с родителями, фрейлейн?
— Теперь я тоже должна вам сказать, кто я. — Она снова взглянула на него. — Меня зовут Катарина Ребнер, мой отец служит на имперской почте. А живем мы — папа, мама и я — вон там, видите, на втором эта же, где открыто окно. А еще у меня есть сестра, только она замужем. Сегодня вечером она с мужем придет к нам — они каждый четверг приходят. Поэтому я и спешу домой.
— Сегодня — да... Но ведь не каждый же вечер?.. — подхватил Греслер.
— Что вы имеете в виду, господин доктор?
— Вы, разумеется, не все вечера проводите дома, не так ли? У вас, конечно, есть подруги, к которым вы ходите? Вы бываете наконец в театре?
— Это с нами случается редко.
Тут она приветливо поклонилась какому-то прохожему, шедшему по другой стороне улицы. Это был не очень молодой человек с пакетом в руках, одетый как квалифицированный рабочий. Он кивком ответил на ее поклон, не обратив, казалось, никакого внимания на Греслера.
— Это и есть мой зять. Значит, сестра уже у нас наверху. Вот теперь мне действительно пора.
— Надеюсь, у вас не возникнет неприятностей из-за того, что я позволил себе проводить вас так далеко, до самого дома?
— Неприятностей? К счастью, я уже совершеннолетняя, и дома у меня уже знают, с кем имеют дело. Итак, до свидания, господин доктор.
— До завтра?
— Да.
— В семь часов, на Вильгельмштрассе, — повторил Греслер.
Все еще продолжая стоять, она немного задумалась, затем вдруг быстро взглянула на него и решительно бросила:
— Да, в семь. Но... — добавила она, заколебавшись, — раз уж вы сами заговорили о театре, вы, наверно, не рассердитесь на меня...
— С какой стати мне сердиться?
— Я хочу сказать, раз уж вы об этом сами заговорили... вы, может быть, возьмете билеты в театр? Это было бы чудесно — я так давно не была там.
— С удовольствием! Буду счастлив доставить вам маленькое развлечение.
— Только не на дорогие места — ведь вы к ним, наверно, привыкли. А то я не получу никакого удовольствия.