— Да. Понимаю, что теперь он точно не оставит нас в покое.
Похоже, что Полину это не пугало:
— Пойми, Витя, нельзя думать только о себе. Вокруг нас близкие люди, они имеют право на счастье не меньше нас.
— Я сочувствую Ирине. Но я не представляю, чем я лично могу ей помочь! Кроме регулярных денежных переводов, для поддержки духа в теле…
— Дело не только в деньгах. Может, поговорить с Буряком? — хваталась за соломинку Полина/ — Как-то решить, чтоб ее не депортировали, чтобы ее здесь судили. Она ведь отсюда родом.
— А алмазы похитила в Якутии. Сложная ситуация, — заметил Буравин.
Полина настаивала:
— Так ты поговоришь с Буряком?
— Нет, это не его уровень, — отказался от такого варианта Буравин. — Он не решает такие проблемы. Депортация — это международные отношения.
— Тогда с Кириллом, он же вице-мэр, — вспомнила Полина.
— С Кириллом? — пожалуй, в этом есть смысл, — согласился Буравин. — Он достаточно опытный политик. Но у нас с ним не слишком приятельские отношения…
— Это неважно. Поезжай к нему прямо сейчас, нельзя терять ни минуты, — потребовала Полина.
— Сейчас не получится. Его нет в мэрии. Он готовится к юбилею, — сообщил Буравин.
Но Полина не собиралась отказываться от своей просьбы:
— Значит, пойди к нему домой, в ресторан… Он же приглашал тебя? Заодно поздравишь его от нас.
— Да, приглашал, только я идти не собирался. Там же будет Борис.
— Ну и что с того? Он тебя не съест, — улыбнулась Полина.
— Он-то не съест, но я могу не сдержаться и при всех дать ему по физиономии, — мрачно сообщил Буравин.
Улыбка сползла с лица Полины:
— Только этого еще не хватало. Тогда лучше не ходи… Но придумай, как встретиться с Кириллом.
— Хорошо. Я обязательно встречусь с ним. Обещаю. Понимая, что Буравин сдержит слово, Полина прекратила разговор и засобиралась на работу:
— Хорошо, Виктор. Ну, я побежала. Алешка ждет меня.
По дороге на работу Полина задумалась уже о другом. Как-то складываются отношения между Алешей и Машей? Она многое сделала для того, чтобы они встретились и, возможно, нашли дорогу к примирению. Но, с другой стороны, Полина понимала, что эта дорога теперь достаточно длинная.
Тонкая душа Сан Саныча болела за Машу, которой так досталось в последнее время. Ему хотелось поговорить с ней, но не при Зинаиде. Наконец такая минутка выпала.
— Машенька, как ты себя сегодня чувствуешь? — осторожно поинтересовался Сан Саныч у Маши.
— Нормально.
— Это хорошо. Это меня успокаивает.
— Сан Саныч, можешь не волноваться! Вчерашнее не повторится, — пообещала Маша.
— Как вспомню, так вздрогну, — признался Сан Саныч. — Бутыли с вином взрывались прямо как гранаты!
Маша смутилась, чувствуя себя виноватой:
— Я не хотела, честное слово.
— Я тебе верю, Машенька. Но, согласись, у тебя какие-то странные способности.
— Да, мне иногда тоже так кажется, — согласилась Маша. — Мне плохо — и вокруг катастрофа…
Сан Саныч вдруг о чем-то догадался.
— И что, ты не можешь контролировать свои способности? — спросил он.
— К сожалению, не всегда, — кивнула Маша.
— Я, конечно, в эту мистику мало верю, но знаю наверняка: когда женщина в гневе, она может такого натворить… — Сан Саныч даже зажмурился, представляя себе это.
— Наверное, не всякая, Сан Саныч. Бывают рассудительные и выдержанные женщины, — задумчиво сказала Маша.
— Что-то не встречал я таких, — улыбнулся Сан Саныч.
— А бабушка? — напомнила Маша.
— У! В тихом омуте… — лукаво протянул Сан Саныч.
Маша удивилась:
— Не может быть!
— Ты не знаешь, Зинаида по молодости так бушевала, аж гай шумел… Огонь! Один взгляд чего стоил — испепелял парней на месте.
Маша подперла щеку рукой и мечтательно спросила:
— Сан Саныч, а ты ее сразу полюбил?
— С первого взгляда, Машенька, — признался Сан Саныч. — Только взглянула — и сразила моряка наповал.
— Почему же вы не поженились?
— Почему? Быть женой моряка — тяжелая доля. Они ж больные люди.