- Может сработать, если мой сценарий годится для этой звезды.
Она подумала о сценарии, написанном за две недели.
Боже, слова приходили ей на ум с такой скоростью, что она не успевала их печатать. Текст писался сам собой, фильм отпечатался в голове Меган с такой ясностью, будто она сидела в темном зале кинотеатра и смотрела на экран. У нее вышла немного слащавая история о молодом музыканте, который, прославившись, сбивается с пути, но в его жизни появляется девушка, которую он отверг раньше, и спасает героя. Там были и секс, и наркотики, и рок-н-ролл, и сумасшедшая, страстная любовь. Меган очень гордилась своим сценарием и была уверена, что он станет ее билетом из безвестности к успеху.
Именно уверенность заставила ее забрать все свои сбережения из "Уэллс Фарго" <Название банка.>, сесть в автобус и приехать сюда.
Она рискнула всем, что у нее было. Но похоже, проиграла.
- Твой сценарий им подойдет, - сказала Жанна. - Во всяком случае, я так думаю.
- А что за тип, с которым подписали контракт? - заинтересовалась Меган.
- Зак Мэйсон, - ответила Тина.
- П-повтори? - заикаясь, попросила Меган.
- Зак Мэйсон. Да ты его знаешь, в свое время он был рок-звездой, пел в группе, которая тебе нравится, - объяснила Тина. - Я думаю, он как раз подошел бы для фильма по твоему сценарию. Но на твоем месте я бы ни на что особенно не надеялась. Если уж Жанна слышала, то все, кто водит носом по бумаге в этом городе, знают. Они ведь все связаны между собой. Тебе никакими силами не заставить киношников прочитать твою писанину.
Меган даже не посмотрела в ее сторону. Внезапно она почувствовала: все будет хорошо. В титрах этого фильма, когда он выйдет, будет стоять ее имя. Все, что ей надо, - это заставить "Эс-Кей-ай" прочитать ее сценарий.
- Нет, заставлю, - сказала она.
- И как же ты это сделаешь? - противным голосом спросила Тина.
- Пока не знаю, - сказала Меган. - Но сделаю это.
Глава 6
Казалось, внизу сейчас все взорвется. Он стал таким огромным, толстым и нестерпимо болел от желания. Говард Торн посмотрел вниз и охнул от почти невыносимой похоти и удовольствия. Длинная, наполненная кровью голубая вена ползла вдоль распухшей плоти, как дождевой червь. Вот что могут сделать изящные умелые пальчики! Они обхватили его и двигаются вверх-вниз, словно крылья бабочки; потом они слегка ущипнули бархатную головку, чтобы отодвинуть сладостную минуту оргазма. Он может взорваться в любой миг.
Увеличившаяся вдвое по сравнению с обычным размером, в полной готовности, плоть его стала беспомощно тыкаться, ведомая лишь животным инстинктом. Рот, влажный и горячий, стоящий миллион долларов, был по-детски мягок. Дело не в том, что Говард думал сейчас о нежности кожи, он вообще ни о чем не мог думать. Ни о своей компании, ни о ревнивой жене, ни о власти, ни о своих редеющих волосах. Все мысли улетучились. Вселенная сузилась. Для него сейчас не существовало на свете ничего, кроме желания, ее рта, ее рук и собственной жажды кончить, прекратить сладкую муку, на которую она его обрекла. Сейчас весь космос для него уменьшился до девяти дюймов возбужденной, напрягшейся, пульсирующей плоти, и только одна не слишком ясная мысль забрезжила в голове: нет в мире никого лучше Роксаны Феликс для этого дела. Роксана Феликс - лучшая трахальщица столетия.
- Ну что, сейчас? - спросила Роксана.
Нежный голос источал такую чувственность, что он ощутил новый прилив удовольствия, плоть окаменела, он был готов. Говард стеклянными глазами посмотрел на облачко блестящих угольно-черных волос; казалось, он собирался увидеть в них собственное отражение. Задыхаясь, он с трудом прохрипел:
- Да, пожалуйста... Да...
- Ты уверен? Я могу еще минут десять.
Да сколько угодно! Сама она не могла бы кончить с ним, даже если бы он был последним мужчиной на земле, а мастурбация находилась под запретом.
- Пожалуйста. Пожалуйста.
Он умолял, и его напряженная плоть вздрагивала от ее прикосновений. На головке выступили светлые капельки.
Он не выдержал бы и десяти секунд, не говоря уж о десяти минутах.
- Я должен кончить. Иначе я умру, - задыхаясь, пробормотал он.
До умопомрачения медленно Роксана поднялась над ним, распростертым на спине, и приняла в себя его вздыбившуюся плоть. Он почти не заметил, каким образом оказался не в ее руках, а в ней самой. Говард Торн вскрикнул от наслаждения.
- Ты не умрешь, дорогой мой, ты вознесешься на небеса, - прошептала Роксана.
А потом с удивлением и удовольствием Говард почувствовал, как внутренние стенки ее сжимаются, ласкают, увлажняют и нежат так, как это только что делали ее руки. Он видел, как она раскачивается над ним и ее маленькие груди подпрыгивают, плоский живот покрылся потом, а небесной красоты лицо исказилось от оргазма, охватившего ее.
И он разрядился в нее. Его тело сотрясалось в экстазе. Он испытал невероятное блаженство, ничего подобного до сих пор не было в его жизни.
- О Боже, - слабым голосом простонал Говард.
Она улыбалась томной и удовлетворенной улыбкой, как только что наевшийся котенок. И Говард Торн, этот мультимиллионер, расчетливый финансист, почувствовал, что его сердце перевернулось, будто у влюбленного подростка.
- Ты так хорош, дорогой. Что ты только со мной делаешь, - прошептала Роксана Феликс.
Торн почувствовал, что весь разбухает от гордости. Он ощутил себя пещерным мужчиной, который за длинные черные волосы притащил в свою берлогу самую известную в мире супермодель, а потом показал, что значит по-настоящему заниматься любовью. В его узколобую мужскую голову не могло прийти, что Роксана способна изображать страсть. Мысль о том, что самая потрясающая женщина в его жизни вовсе не сходит с ума по его немолодому телу, глазам-щелочкам и довольно заметной плеши, просто не возникала у него.
- Дорогуша, ты умеешь вдохновить мужчину, - похвалил Говард, глупо ухмыляясь. Складки на щеках поползли вверх.
- Если бы только ты был свободен. - Она тихо вздохнула и бросила печальный взгляд на его обручальное кольцо.
- Рокси, Рокси... - Говард похлопал ее по колену, как будто она была его любимой дочкой-школьницей.
Черт, его и самого мучило искушение пообещать ей бросить Банни, сухую фригидную суку, и взять с собой в Даллас горяченькую, с перчиком. Эту. Но он женился в пятидесятые годы, Банни вырастила с ним троих детей, она была рядом, пока он воплощал в реальность "Кондор ойл".
Была с ним жена и в последние пять лет, когда он расширял бизнес, распространив его на радиовещание и на недвижимость. "Кондор индастриз", американский колосс, компания, в которой Банни имеет право претендовать на пятьдесят процентов. Во всяком случае, так объяснили ему юристы. Это чертово "женское движение" с его проклятыми законами общей собственности.
Кроме секса, больше всего на свете Говард Торн любил деньги. Он снова похлопал Роксану Феликс по стройной ножке.
- Понимаешь, я бы очень этого хотел, но не могу так поступить с Банни.
С явным разочарованием она отвернулась от него и стала одеваться.
- Но зато я сделал кое-что другое. Что ты хотела, - поспешил успокоить девушку Торн. - Все сделал. Я позвонил Тому Голдману. Вечером. Насчет твоих проб. Мои ребята поговорили с предпринимателями и с прессой. Даже с "Нью-Йорк тайме". Тебе обеспечена шумиха. Как только сойдешь с трапа самолета, на тебя накину гея...
Роксана уже оделась, непрозрачное яркое платье скрывало роскошное тело. Она повернулась к любовнику, и шоколадные глаза засверкали от удовольствия. У него снова перехватило дыхание.
- Правда? Ты позвонил Тому Голдману?
- Да, - подтвердил Торн. - Велел проследить, чтобы все посмотрели твои пробы, и посоветовал отнестись к ним положительно. - Говард Торн надеялся, что говорил с Томом достаточно сурово. - Я приказал ему взять тебя на роль, но он ответил, что это так просто не делается.
Роксана удержалась от злого упрека. Говард Торн не Боб Элтон. С ним надо играть осторожно.
- А почему не делается? - спросила она, разочарованно надув губки, словно обиженная девочка.
Говард посмотрел на нее и вдруг разозлился. Безмозглая кукла!