- Действительно, оценки выставлены сегодня утром, - ткнув пальцем в нужную графу, заявил Батов. - У тебя "отлично". Но этого мало. Кривошеин зачем-то исправил все "тройки" на "четверки". Не понимаю, что с ним случилось?..
Я тоже не понимала. Разве что встреча с дьяволом могла заставить Германа Павловича так кардинально изменить свое поведение.
- Значит, вопрос исчерпан, - задумчиво почесав седой затылок, проговорил "зав кафедрой". - Иди домой, Катя. Готовься к следующему экзамену.
Я шла по коридору, как во сне, все еще не веря в случившееся. О том, что у Кривошеина проснулась совесть, я не допускала даже мысли, точно зная, что этого качества у него нет и в помине. Значит, кто-то неизвестный приложил руку к тому, чтобы малость подкорректировать поступки доцента в нужном направлении. И этот "кто-то", по всей видимости, не Владислав Федорович, как я думала вначале. Тогда, кто? Неужели Высшая сила, в чьем-то плотском проявлении? А, может, и не плотская, а астральная... Короче, загадка, которую я, увы, разрешить не могла.
До встречи с Андреем был целый час. Не зная, куда девать время, я побрела в университетскую библиотеку, намереваясь там немного почитать журналы. Почти все столы оказались занятыми, и я, грустно вздохнув, повернулась к выходу, как вдруг услышала знакомый голос:
- Катя, привет!
" О, нет! Только не это!" - мысленно взмолилась я, подарив собеседнику вымученную улыбку.
- Здравствуй, Андрюша.
- Ты прочитала "Психологический портрет насильника"? - приблизившись ко мне важной размеренной походкой, спросил "Мистер галстук" серьезно.
- Почти, - продолжая глупо улыбаться, ответила я.
- Нужно было прочитать, - поджав губы, сказал Егоров. - Идем в кафе, нам есть, о чем с тобой поговорить.
Вздохнув, я обречено поплелась вслед за ним. Усадив меня за столик, собеседник отправился за булочками и чаем. Вскоре он вернулся, принеся на подносе то, за чем ходил.
- Катерина, ты попала в очень сложную ситуацию, - серьезно заявил однокурсник, задумчиво отпив глоток, - его взгляд был устремлен мимо меня, что, вероятно, должно было придать его внешности философский вид. Он немного помолчал, потом продолжил. - Ты уже вычислила маньяка? Если нет, то стоит сделать это как можно скорее, иначе у тебя могут быть проблемы.
- Почему ты так решил? - подперев рукой щеку, поинтересовалась я.
- Типичные психи, такие как твой, со временем начинают чувствовать свою безнаказанность, что ведет к ужесточению их действий относительно потенциальных жертв, коей ты, Катюша, и являешься. Рано или поздно, он тебя достанет, если, конечно, ты не обнаружишь преступника первой. Это, своего рода, игра. Понимаешь?
Парень говорил вполне логично, что не очень-то свойственно для Егорова. От его речей мне стало не по себе. Захотелось немедленно изолироваться за семью замками и ждать там, когда доблестная милиция поймает насильника. Однако жизнь требовала действий, прятаться было некогда.
- И что ты предлагаешь? - осторожно задала вопрос я, чувствуя, что у собеседника есть кое-какие соображения.
- Прежде всего, изучи "Портрет", - оживился "Мистер галстук". - Потом вспомни всех своих знакомых и посмотри, кто из них подходит под описание.
- Дальше? - поторопила я, боясь, что Андрюша пустится в пространные разъяснения по поводу своего труда.
- Не упускай из вида сны. Это тоже очень важная сфера, через которую наше подсознание шлет нам импульсы, скрывающие разгадки многих вопросов.
Я побледнела. А если он прав? Тогда мое внутреннее "Я" считает, что преступник Валя? От таких раздумий мне стало жарко, я невольно расстегнула верхние пуговицы на своей темно-коричневой кофте. От пытливого взгляда Егорова не ускользнула странная перемена в моем настроении.
- Тебе что-то приснилось? - безошибочно угадав, о чем я думаю, проговорил парень. - Расскажи, я в этом деле профи.
Поведать "Мистеру галстуку" мой ночной кошмар было делом великого риска. Зная характер однокурсника, я могла с уверенностью предположить, что он разовьет из несчастного каламбура какую-нибудь невероятную психологическую теорию. И все-таки я решилась. Выслушав мое повествование, Андрей пришел в настоящий восторг.
- Конечно! Это точно он. Не может быть никаких сомнений! - твердо объявил Егоров.
- Даже самых маленьких? - с надеждой спросила я, изобразив расстоянием между двух сложенных пальцев размер, о котором говорила.
- Катерина! Твое "Эго" шлет тебе сигналы, а ты пытаешься закрыть на них глаза, - снисходительным тоном произнес он. - Держись подальше от своего спасателя, а еще лучше, заяви на него в милицию.
Я вздохнула. Подозрение, мучившее меня ночью, вернулась с еще большей силой. Я опять испугалась. Воспользовавшись моим угрюмым молчанием, "Мистер галстук", принялся подливать масла в огонь, усугубляя страхи своей излюбленной психологической байкой на тему перешедшего допустимую в обществе черту сексуального влечения насильника, которое может повлечь мою скорую смерть. После часа общения с ним, у меня на голове зашевелились волосы, а руки, как, впрочем, и колени сильно затряслись. Из кафе я вышла бледная, как мел, шарахаясь от всех парней, которых встречала на своем пути. В голове крутилась одна только мысль: "Поскорее попасть домой и, прочитав любезно написанный для меня Егоровым "Портрет...", начать примерять его на всех мужчин, которых я только знаю, или не знаю, но видела... или не видела, а слышала о них... Короче, всем, всем, всем!" И почему-то в душе у меня появилась странная уверенность, что данный портрет подойдет каждому, если я не перестану так сильно трусить.
Каменский увидел меня издалека. Он приехал раньше и уже несколько минут дожидался моего появления. Я же, перепугано тараща глаза на все особи мужского пола, проплывавшие мимо, не заметила музыканта вовремя, позволив ему застать меня врасплох.
- Привет, Катенька! - воскликнул рокер, протягивая мне руку.
Взвизгнув, как от укуса животного, я отскочила в сторону, прижавшись спиной к холодной колонне. Мои ресницы часто заморгали, а на лице возникло выражение растерянности, как у затравленного котенка.
- Катюша, ты чего? - забеспокоился парень, он больше не пытался до меня дотронуться, предусмотрительно держа руки в карманах кожаной куртки. - Кто тебя так сильно испугал?
- Я потенциальная жертва, которой свойственно сталкиваться с переизбыточной активностью агрессивно проявляющейся мужской сексуальности, - дословно процитировали мои уста слова "Мистера галстука", в которых он упорно убеждал меня за столиком.
- Кажется, я знаю, кто тебя обработал, - криво усмехнулся собеседник. - В следующий раз шли этого психа-заучку ко всем чертям. Валька прав, твой преследователь по всем признакам смахивает на Егорова.
- Неправда! - гордо вздернув подбородок, ответила я. - Андрюша хочет мне помочь. К тому же, он ниже маньяка ростом.
- Единственный показатель против, - пожал плечами Каменский. - Может, пойдем погуляем, или ты будешь продолжать держаться за стенку в надежде, что она тебя спасет от неизвестно чьей "агрессивной сексуальности"? - скучающим тоном произнес собеседник и демонстративно зевнул. - Тебе не надоело прятаться?
- Я не прячусь, - ответили мои губы, обиженно сжимаясь. - Я просто осторожная.
Из института мы вышли минут через двадцать, за это время я успела позвонить Вере и взять из гардероба верхнюю одежду. Андрей терпеливо дожидался, когда я закончу приводить в порядок свой внешний вид. Наконец, мы очутились на свежем воздухе. Мороз обжигал лицо. Я поежилась, плотнее заматывая на шее шарф. Голова моего спутника, как всегда, была не покрыта, а его темные блестящие волосы, на сей раз, оказались распущенными, вероятно, он их использовал вместо шапки. Я же такой вариант зимнего головного убора сочла слишком шатким.
Парня немного удивило мое сильное желание посетить Эрмитаж, причем, немедленно. Он пытался уговорить меня отправиться на экскурсию в другой день, но я уперлась, как баран, требуя осуществления задуманного мною плана. В конечном итоге, ему пришлось смириться.
- Вот не думал, что ты так любишь произведения искусства, - пробормотал собеседник, вздыхая. - Я бы, если честно, предпочел сходить в кафе.
- Ты голоден? - поинтересовалась я, взяв его под руку, когда мы шли в метро.
Моя паранойя окончилась сразу, как только я попала в обстановку полной бесконечного движения улицы. Мимо проходили суетливые люди, слышались чьи-то разговоры, перебиваемые шумом проезжающих машин. Город жил, увлекая нас в водоворот своей неистощимой энергии. Оглянувшись по сторонам, я сделала оптимистический вывод - все не так уж и плохо, когда вокруг столько света и действия, в котором нет и намека на агрессивность.
- С утра была репетиция. Я не успел перекусить, - честно признался Каменский.
- Купи "хот-дог", - предложила я, решив не попадаться на сочувствие. Менять намеченный маршрут я не хотела ни в какую.
- Видимо, придется поступить именно так, - со вздохом, отозвался парень. - И что тебя тянет в этот музей как будто там медом намазано?
- Полезно время от времени приобщаться к культуре, - уклончиво ответила я, увлекая его в подземный переход.
Как я поняла из вялых реплик спутника, которые он иногда отпускал, относительно экспозиций "Зимнего дворца", Андрей не являлся особым поклонником экскурсий. Напротив, ему гораздо больше нравилось творить что-то своими руками, нежели пассивно созерцать вещи, знакомые с детства. Его мама не один раз приводила сына в Эрмитаж, стремясь привить ребенку любовь к прекрасному, а, заодно, и знание истории родного города. Короче, очередной визит в музей для бедного парня был настоящей пыткой, на которую я сознательно его обрекла, боясь, что наша встреча, в противном случае, может быстро закончиться и тогда... Верка попадет в неприятности. Ну, а процесс изучения многочисленных залов "Зимнего" займет, по меньшей мере, часа три, этого времени подруге, вполне, хватит для того, чтобы закончить все свои дела. Если, конечно, у нее, вообще, что-нибудь получилось. Ведь нет никакой гарантии, что родители моего спутника дома, а, даже если оно и так, с какой стати им делиться информацией о сыне неизвестно с кем? Хотя... Вера умела находить общий язык с людьми.
- Андрей, почему у тебя на лице такой кисляк? - едва сдерживая улыбку, спросила я Каменского, когда мы переходили из одного помещения в другое, намериваясь посмотреть очередную выставку.
- Я по-прежнему голоден, а эстетическая пища, не очень-то устраивает мой несчастный желудок, - грустно пошутил он.
- Ничего, - я ободряюще похлопала его по плечу. - Наслаждайся роскошью прошлых веков, но не забудь оставить место для созерцания живописи великих мастеров, к которому мы перейдем чуть позже.