Онора повела меня по коридору, зажигая поочередно своим хитрым образом встречающиеся светильники. Проходя мимо одной из открытых дверей, я увидел зал с партами. Остановился, воспользовавшись очередной заминкой провожатой у нового светильника, и осмотрел открытое помещение.
Зал похож на зал земной деревенской или церковно-приходской школы, с высокими деревянными партами времен царя Гороха. Однако они снова отличались от земных формой: все столы и кафедра были овальными. Опять религия, как основополагающий компонент местной жизни, оказала влияние на местный дизайн, не только на архитектуру.
Коридор закончился закрытой дверью, которую девушка открыла так же прикосновением и тихим бормотанием короткого заклинания, которое я не разобрал.
Внутри запертого помещения оказалась местная библиотека — комната четыре на четыре метра, все стены которой представляли собой стеллажи с аккуратно сложенными свитками, а посередине стояла очередная парта. Онора вошла, зажгла одним заклинанием сразу несколько светильников, и такое здесь, видимо, бывает, когда они близко висят, дождалась, пока я тоже войду и осмотрюсь, после чего задала вопрос:
— Лотар, какие свитки тебе нужны?
Отличный вопрос, между прочим. Я успел о многом подумать по пути сюда, но только не о том, как мне, не показывая своей неграмотности и невежества, получить нужную информацию о местном мироустройстве «с нуля». Сделав слегка смущенный вид, я спросил:
— Онора, как уже говорил, я попал к вам из очень отдаленных мест. Поэтому что именно надо сейчас и сказать толком не могу. Ты не могла бы подсказать, как ориентироваться в здешних знаниях и свитках? Чтобы я мог сам набрать нужное?
Онора, по земному кивнув, развернулась к стеллажам и подошла к первому от двери:
— Школьная литература для самых маленьких и только познающих мир — здесь. Один отсек — один предмет. Свитки в отсеке повторяются, чтобы раздавать на весь класс, — обведя жестом остальные стеллажи по часовой стрелке, она продолжила. — Дальше располагаются свитки для детей постарше. В последнем отсеке наши сокровища, собранные Анселем в походах и выкупленные деревенскими редкие свитки по магии и жреческие трактаты. Каждый из них в единственном экземпляре, поэтому выносить их из комнаты нельзя.
— Благодарю! Выносить что-либо даже и не думал. — сказал я, взяв свиток «О мире» с полки для детей постарше и уселся за парту, аккуратно его разворачивая.
Не заметил, как Онора оказалась над моим плечом и опасно приблизилась, интересуясь моим выбором. Близкий запах женщины и легкий травяной оттенок сразу бросили молодое накаченное тестостероном тело в жар. Она тоже задышала прерывисто. Понимая, куда все идет, я постарался включить «осознанность» и здраво рассудить последствия.
Недавняя потеря жены и горесть по расставанию с семьей останавливали от попыток пообщаться с местными барышнями, практически все из которых были как на подбор. Видимо, пластическая магия здесь также имела место быть, или какие-то зелья, которые за множество поколений практически убрали серьезные изъяны и у мужчин, и у женщин. Чего говорить об Оноре — красота молодой девушки и умение себя подать взрослой, прожившей долгую жизнь женщины…
Отхлынувшая от мозга кровь очень мешала соображать трезво, прилив к резервному мужскому центру "принятия не самых удачных решений". В момент, когда воздух от сексуального напряжения можно было резать ножом, а рука Оноры легла мне на плечо, свет в библиотеке резко погас. На дворе школы громко и протяжно заорала… кошка? Или кот?
Возбуждение смыло адреналином. Онора отскочила от меня как ужаленная, я же подскочил с парты, чуть не снеся девушку с ног. Видимо, кто-то наверху не оценил желания снова молодой и горячей вдовы прибрать к рукам посланца, закончив его приключения тихой семейной жизнью в небольшой деревушке.
Девушка зажгла свет, и мы переглянулись — оба все поняли. Кто тут дает свет и чей засланец сейчас разглядывает свитки, обоим было прекрасно известно. Я же, ошарашенный, сел на место и еще несколько минут не мог прийти в себя для того, чтобы начать чтение.
Это что, у меня теперь тут целибат?
— Я сейчас вернусь, — сказала раскрасневшаяся в очередной раз Онора. После чего убежала в коридор.
— Мда, дела… — вслух сказал я, снимая эмоциональное напряжение.
Всю ночь и последующий день мы провели в библиотеке уже без заигрываний. Я прерывал жадное поглощение информации только на перекусы и хождение «до ветру». Онора, которая осталась помогать мне с выбором свитков и подсказывать по непонятным моментам, также периодически отлучалась за бодрящим взваром и лепешками.
Из прочитанного начала собираться очень интересная картина. Планета эта у имперцев называлась, о чудо, не Безымянной, а Намой или дословно «Пятой сестрой». Какие-то дополнительные характеристики планеты в виду хоть и магического, но средневековья определить было сложно — больше или меньше она Земли я так и не понял, да и не особо важно. Места всем здесь точно хватает.
Попробовал расспросить свою провожатую, но ответы Оноры были зачастую вида ну с десяток дней до туда, потом с месяц кораблем до сюда, и тому подобное, что позволяло построить только общее понимание размеров местных территорий.
Также не имея точных предметов для измерения времени, которые имелись только в магических академиях, в лавках алхимиков, да при дворе, местные с этим самым временем не заморачивались. Есть день, который делился на утро, день, вечер, ночь. Есть месяц и год, который бился на сезоны по ощущениям — холодный, жаркий и т. д. Месяца называли по именам местных тварей, соответствующих погоде в этот самый месяц — жаркий «июль» в местных реалиях «огненный зирм», холодный ноябрь «мохнатый гаавр» и что-то подобное. Год же насчитывал триста девяносто пять дней и отсчитывали с момента последнего общемирового события — был он всего сто тридцатым.
В честь светила, кстати, местные и взяли наименование своей империи — Варн. Моя понятийная модель трактует дословный перевод как «Под Солнцем», что-то типа земного Китая, что переводился с китайского как «Под Небом». Поэтично, романтично.
Почему сестрица пятая? В космос местные маги не отправлялись, но астрономы обнаружили с помощью своих маготехнических телескопов четыре планеты. Сестры-соседки между Намой и батюшкой Варом. Мо — первая и самая горячая сестра. Амо, Камо и Само — со второй по четвертую соответственно. Изучить или путешествовать на них технологий не было, да и условия на первых двух сестрах уже были слишком негостеприимными из-за выхода их за пределы зоны «Златовласки».
В одном из свитков описывалась предпринятая попытка заслать на Само портальный камень. Его разогнали магией и запустили по направлению к соседке Намы. Чем опыт закончился, автор свитка не знал, храбрецы из портала не вернулись, и путешествие посчитали неудавшимся. Я постарался вспомнить физику с математикой, а после прикинул расстояние до соседки и время на его преодоление — скорее всего, останки храбрецов до сих пор болтаются на гелиоцентрической орбите, а может, уже притянулись гравитацией и сгорели в своей же атмосфере.
Для меня то ли благодаря оптимизации тела, то ли еще по каким причинам схожести планет, изменения гравитации не ощущались. На второй день я попробовал подвигаться и покидать камни — возможности нового тела как и местная баллистика только порадовали.
Дальше я перешел к свиткам, описывающим саму Наму.
— Да. Видимо, тебя очень издалека к нам закинуло… — получил комментарий и очередной непонимающий взгляд от Оноры, но комментировать его не стал.
В отличие от Земли, материк на Наме практически не разделился по ходу её жизни, а сложным ломаным и извивающимся поясом охватил всю пятую сестрицу, получив от местных гордое и созвучное земному название Омир. Ледяные шапки и Омир разделяло два океана: сверху северный брат Ирс, снизу южный Арс. Люди, живущие в глубине материка, водную часть не разделяли и называли просто — Великий Океан.
Из-за двух спутников Хама и Гама, местных Инь и Янь, и буйства приливных сил Великий Океан постоянно штормило, что делало его очень неприветливым для мореплавания. Также не способствовали строительству морских городов и освоению островов титанических размеров хищные морские гады, всегда с нетерпением ожидающие отдаления от берега вкусных кораблей с диковинным материковым мясом.
Но, как меня заверила Онора, благодаря магии и лихим и отважным людям, мореходство все же было. А острова служили вотчиной местных удалых пиратов и прочих прячущихся от закона разумных.
— Дрого привез однажды из баронства мне вот эту замечательную вещицу, — сняла с шеи и протянула мне мерцающий голубой камень девушка. — Помог осевшему на материке капитану, которому докучали лесные хищники.
Я поднес камень к лицу и всмотрелся в его сияние. На миг передо мной предстала картина сражения в шторм отважной команды какого-то необычного, покрытого шипами плавучего средства и пытающейся сожрать его громадной и не менее шипастой очень дальней родственницы каракатицы. Завораживающая картинка была зациклена пятью секундами сражения, но при этом смотрелась ярко и захватывающе, как будто смотришь на участников сражения с соседнего корабля. При этом ощущения бьющего в лицо ветра, отдаленных криков и морской свежести накатывали вполне реальные.
Я с удивлением отодвинулся и вернул камень Оноре, стараясь вернуть ощущуения своего тела в «здесь и сейчас».
— Помогает пережить особенно жаркие дни. Правда, если долго смотреть, то начинает болеть голова… — улыбаясь, повинилась мне девушка.
После небольшой рекламной паузы местных артефактов вернулся к свитку.
Расположение на оптимальном от экватора расстоянии дарило Варне преимущественно прекрасную погоду весь год. Холодный и жаркий сезон, конечно, отличали, но расхождения по погоде на большей части территории империи были минимальны.
После свитков про общее строение местного мира я перешел к местному природоведению. Флора и фауна оказались крайне разнообразны из-за наличия магии в этом мире. Магия повлияла и на эволюцию животного мира, значительно ускорив мутации и приспособленческие механизмы, а жесткая конкуренция наплодила самых невероятных и искусных в зачистке своего ареала обитания чудовищ. Здесь были даже бесплотные сущности, в борьбе за место под солнцем отказавшиеся от физической оболочки и сконцентрировавшиеся на работе над своим магическим воплощением.
Пролистав бестиарий, я понял, что за частокол: пока я не раздобуду серьезное оружие и не приноровлюсь к нему, в одиночку лучше не выходить. Местные охотники, видимо, не уступают Чаку Норрису по твердости яиц. Отбиться от какой-нибудь зубастой твари, параллельно швыряющей в тебя огненными шарами — дело крайне непростое. Или не вляпаться в местный аналог гигантской росянки, которая, помимо дополнительных инструментов по смертоубийству вроде ядовитых шипов, умеет еще и становиться невидимой.
— И как тут вообще человечество выжило и сформировало общество? — тихо пробубнил я, чтобы не услышала что-то прибирающая в углу Онора, выбирая себе новый свиток.
Взял свиток по географии Варны — оный дал мне понимание о её внушительных, даже для моей страны с прошлого мира, размеров и неспокойных соседях.
На западе от океана до океана стеной стоял гигантский Великий лес, с мудрыми лесными жителями.
С севера располагались достаточно миролюбивые варвары, к которым я больше всего по описанию и подхожу.
В южном подбрюшье Империи, на выжженых песках экваториальной полосы, располагались земли кочевников ящероголовых, называемых местными «клыканами» из-за особенностей челюстей с внушительными клыками, последние считали человечину деликатесом так же, как и ценили любовь людских женщин, и на переговоры никогда не шли.
Чуть восточнее и повыше, в зоне, похожей на наши земные субтропики, начиналась более молодая и не менее крупная южная империя Андара. В голове при упоминании южной империи и просмотра картинок сразу заиграла песня «Арабская ночь. Волшебный восток. Здесь чары и месть, Отвага и честь. Дворцы и песок.».
На северо-востоке, прямо с границ аналога вымышленной Аграбы, начиналась горная гряда со всевозможными подгорными и горными обитателями. По ту сторону горы и Андары, как это полагается фэнтезийным мирам — проклятая пустошь. Результат последствий божественного вмешательства.
В отличие от многих других фэнтезийных миров, пустошь не разрасталась, а являлась чем-то вроде нашей ядерной воронки с высокой радиацией. Кто-то в свое время приложился к территории, бывшей до катаклизма самым развитым государством, божественной силушкой, и теперь поражённый участок жутко фонил магией, отравлял посетителей, ломала артефакты и порождал всяких мутировавших гадов, сформировавших свой мутировавший биом с крепким элем и трехгрудыми куртизанками.
Что интересно, по картинкам и описанию цвета пустоши были золотыми или золотистыми. Как и всего, что попало под изменивший это место выброс, — начиная от флоры и фауны, заканчивая покрытой слоем этого материала почвы. Это сильно отличалось от привычных по книгам и кино с земли черных и зеленых аномальных зон.
Такой лакомый кусок с оставленными городами, богатствами и маготехническими технологиями являлся ценной территорией для различных добытчиков, по типу наших сталкеров. Онора рассказала, что по молодости её муж промышлял сталкерством, но однажды чуть не попал на ужин в качестве основного блюда, после чего и перебрался в центральные части Империи. Найдя такую замечательную её. Сдается мне, что его чудо-меткость была некой полученной в Зоне мутации, но Оноре про это я говорить не стал. Да и не факт, что я не ошибаюсь.
В свиток по населяющим Наму расам я углубляться не стал, коротко переспрашивав провожатую.
Онора рассказала про основные населявшие Наму расы и про их отношения с имперцами и людьми в целом. Часть информации напрямую или косвенно совпадала с упоминавшейся в прочитанных мной за жизнь фэнтезийных произведениях, часть была новой.
Например, те же лесные жители на эльфов походили слабо, а больше были похожи на перекрашенных в зеленый жителей Пандоры из самого кассового на земле фантастического фильма. Высокие, худые и зеленые антропоморфы ушли в синергию с природой и славились своими приручителями монструозных лесных обитателей, друидами и лучниками. Без исключений отвергали и изгоняли из леса представителей других рас и не принимали ничего искусственно-созданного, даже одежды. Минимальные дипломатические контакты не выросли даже до торговых отношений. Хотя, как рассказала Онора, их зелье, оружие и прочие необычности периодически появлялись на ярмарках даже в столице Варны. Видимо, боевые трофеи и здесь не давали покоя неугомонным людям.
В общем и целом, жизнь на Наме ценилась всеми обитателями, поэтому, если ты не входил в гастрономические предпочтения встреченного народа, то с тобой зачастую говорили, прежде чем изгнать или убить.
Дальше, наконец, дошел до свитка по устройству Империи, за которыми я вроде как официально и пришёл.
Первое, что меня удивило — местный феодальный строй, если его можно так назвать. Разбиение типично для средневековья — аристократов, крестьян или простой люд, магов как отдельное сословие и служителей богов как аналог земного духовенства. От земного средневековья местная политическая жизнь отличалась тем, что прав и свобод крестьянам представили гораздо больше. Им, как и остальным слоям населения, были доступны магия и зелья, любое оружие и прочие вольности. Например, гнуть спину при проезде высокой аристократической особы или какого мага никого не обязывал, делалось это только из уважения к персоналии.
На ранних этапах феодализма аристо пробовали позволять себе лишнего, даже рабство, но магия и здесь внесла свои коррективы. Во-первых, божества, коих оказалось не одно, были сущностями своенравными и простому разумному непостижимыми, но при этом достаточно справедливыми. Сильно угнетаемый народ начинал неистово молиться и правителя вместе со всем его родом быстро и жестоко карали, иногда даже стирая с лица Намы. Во-вторых, так как магия не была привилегией какого-либо сословия, когда боги не замечали несправедливости, не терялся и сам народ.
Я попросил у Оноры рассказать что-то на эту тему, на что получил интересный и подробный рассказ достаточно свежей истории:
— В одной южной провинции Империи лютовал граф. По воле решившей поставить его на место Безликой или случайно, но в одной из деревень графства, в семье простых крестьян, родился сильный маг. Мальчика заметили и забрали в столицу не сразу, и он успел насмотреться местные зверства…
Дальше шли, по моему мнению, типичные и для нашего земного средневековья несправедливости: от голодных смертей из-за постоянных неадекватных по размерам оброков, до прав первой брачной ночи, необоснованных и жестоких казней за смешные проступки местной разбалованной знатью и прочего непотребства.
— Когда юное дарование все же заметили, он был уже смышлёным подростком, с острым желанием отомстить власть имущим. Парень втерся в доверие местной знати, после чего на деньги графа-тирана попал в Имперскую Академию Магии… — здесь тон Оноры стал заговорщицким.
— Обиды юный маг тирану и его ближайшим сподвижникам не простил. После обучения вернулся в графство уже высшим магом, и вместо благодарности по возвращении обезглавил это самое графство. Все дворяне вместе с наследниками были жестоко уничтожены за одну ночь… Эту ночь назвали «Кровавой ночью Эргоса» и во многих деревнях до сих пор принято её громко праздновать, в напоминание и назидание местным аристократам., — продолжила девушка и замолкла, видимо что-то вспоминая.
— И что стало с самим вершителем справедливости? — произнес, разрывая тишину, я.
— Прибывшие имперские каратели и жрецы, разобравшись в ситуации, казнить ценную боевую единицу не стали, а по велению мудрого императора, прознавшего о бесчинствах только по факту разбирательства в ситуации, посадили мага на место убитого им же графа. Вот ирония. Но убийца чудовища сам чудовищем не стал и сейчас это одно из самых процветающих графств империи, которой нипочем даже соседство с ордами ящероголовых, — закончила немного погрустневшая Онора, после чего встряхнула головой и вернулась к своей напускной непосредственности.
Я, под впечатлением от услышанного, достал свиток с картой земель Варна и пробежал по нему глазами:
— Графство Эргоса Палача… Одно из крупнейших, как я посмотрю, — произнес вопросительно я.
— Да, оно самое, — ответила девушка. На этом месте Онора очень загрустила и засобиралась домой. Видимо, к истории добавилось что-то личное… Мечтали туда с мужем переехать из этого захолустья?
Лезть с расспросами в чувствительную тему не стал и, искренне поблагодарив девушку за помощь, предложил проводить, ибо ночь на дворе. Онора, видимо, во избежание кривотолков, отказалась. Надеюсь, в поселении за частоколом безопасно.
Онора быстро объяснила, что при выходе дверь достаточно притворить, и она закроется на магический замок, после чего, скомканно попрощавшись, убежала. Удивленно проводив её взглядом, я вернулся к свитку и продолжил дочитывать правила по местным правилам и этикету.
Из-за историй, похожих на рассказанную, в определенное время воцарилось некое равенство между сословиями. Все оказались равны, но аристократы с магами и верховными жрецами — равнее. Забить, как животное неугодного деревенского, барон не мог. В любых таких ситуациях происходил быстрый суд, опять же не позволяющий кривотолков из-за магических проверок, обойти которые не удавалось никому. Но у «высшего света» имелся целый ряд обычных для этого сословия привилегий: начиная от весомости слова в рядовых судебных тяжбах, заканчивая доступом отпрысков в те же Академию Магии даже со слабым даром.
Прочитав еще информации по местным реалиям, понял, что скучать мне здесь не придется. Самое сладкое оставил на следующий день, ибо даже на местных стимуляторах организм уже явно давал понять, что пора поспать и распихать полученные знания из краткосрочной в долгосрочную память. Собрался, затворил дверь и вышел со школы в наступившую темноту.