...Уже забрезжил рассвет, когда мы с Терезой, наконец, были вынуждены оторваться друг от друга. Надо было поскорее уйти от нее, пока в доме никто не проснулся.
Не потревожив никого в спящей вилле, я пробрался на цыпочках в нашу с Иваном спальню и, убедившись, что она крепко спит, лег в постель и с величайшим трудом притворился спящим, находясь мысленно ещё с Терезой, вспоминая вновь и вновь эту прошедшую ночь.
НАЧАЛО ЗАГОВОРА
Рассказывает адвокат Тессон
На следующее утро, когда я брился у окна, то заметил, как со двора виллы выезжают на верховых лошадях профессор и Ивана. Под ними были великолепные лошади: у Ролана при вилле была конюшня, где держали несколько лошадей для прогулок. Лошади нетерпеливо рвались вперед, а всадники, казалось, тоже испытывали задор, опьяненные свежестью утреннего воздуха и охваченные предчувствием предстоящей гонки.
Ивана сидела в седле по-мужски и крепко сжимала своими ножками бока кобылы-полукровки, которую с трудом удерживал конюх. У профессора порозовели скулы, и улыбка на его лице показалась мне несколько жестокой, когда, обернувшись к дому, он на прощание помахал рукой. Очевидно, этот жест предназначался мадам Гароди, вышедшей на крыльцо.
Серж ещё не показался. Неужели спал? Ведь он - ранняя пташка. Спустя некоторое время он рассказал мне о своем ночном свидании с мадам Гароди. Что касается самой мадам Гароди, то она появилась в прекрасном утреннем туалете. Я пригляделся к ней: в радужном настроении, что-то в ней, похоже, изменилось.
Вскоре к нам вышел и Серж. У него тоже было неплохое настроение. Он явно вел себя, как человек, уверенный в себе, в любви жены, и не проявил никакой обеспокоенности, узнав, что Ивана вместе с профессором отправились на лошадях на утреннюю прогулку.
Через час все мы уже были в сборе и решили подзакусить не по расписанию (до второго завтрака оставалось ещё порядочное время). Примерно в три часа дня я предложил Сержу съездить в недалеко расположенный от Довилля Гавр, где он ещё не бывал. Я сказал, что мы там сможем и пообедать в приличном ресторанчике с очень хорошей кухней и отличным набором напитков с виноградников Бургундии, да и потолковать о том, о сем. Я понял, что он хочет со мной о чем-то посоветоваться.
Поездка на моторной лодке, нанятой мною, в Гавр оказалась непродолжительной. Мы побродили по этому городу - одному из важнейших во Франции морских портов. Потом зашли в знакомый мне ресторанчик. Усевшись за стол и отведав тамошних блюд - "морских даров" и выпив в умеренных дозах бургундского, повели разговор, угощаясь отлично сваренным кофе.
Я решил предоставить инициативу в этой беседе самому Сержу и правильно поступил, облегчив ему возможность затронуть в разговоре "деликатные" темы.
Серж сначала сообщил мне о своем намерении скоро посетить Ближний Восток. Там застряли деньги за поставленную нелегально партию оружия арабским террористам, действующим против Израиля.
- А Ивана? - спросил я.
- О, она не захочет, чтобы я уехал один.
- Ты уверен?
- Что ты хочешь этим сказать?
- Черт подери! Да просто напомнить что она ведь работает у Ролана Гароди.
- Она мне сказала, что сможет взять отпуск и поехать со мной.
- Тем лучше.
Серж видимо не обратил ни внимания на эту мою реплику. Я даже думаю, что он её не слышал и заговорил о поездке. Но на самом деле не пропустил её мимо ушей. В конце концов он меня спросил:
- Ну ладно! Скажи же мне, что тебя терзает?
- Не догадываешься?
- Нахожу, что Ролан Гароди выставляет себя в роли избалованного ребенка...
- Послушай, - перебил меня Серж, - я прекрасно понимаю, что тебя огорчает. Ты полагаешь, что он позволяет себе недопустимые вольности с Иваной?
Я кивнул головой.
Серж продолжал:
- Тут ты ошибаешься. Впрочем, я сам тебе об этом говорил во время нашей последней встречи в Париже. Конечно, я не совсем доволен её поведением, но она в этом деле выполняет просьбу Терезы и хочет его "перевоспитать". Представь себе, что мне не потребовался твой приезд, чтобы разгадать, какая здесь ведется игра... Я её себе хорошо представляю.
- Игра? Но это же очень опасная игра!
- Нет, - ответил Серж. - В отношении Иваны я ничего не боюсь, хотя мне и не нравятся некоторые её поступки. Тут ты заходишь слишком далеко... В основном виновата Тереза, она его очень любит, а ей приходится спать одной. И она ему во всем потакает. Ивана хочет помочь Терезе именно его "перевоспитать" и ничего больше. Но, как говорится, горбатого только могила исправит. А что касается непосредственно Иваны, то здесь ничего или почти ничего не происходит без моего ведома и согласия.
Я взглянул на своего друга с изумлением:
- Не понимаю.
- Да! - произнес Серж. - Ты достаточно знаешь Ролана Гароди, и осведомлен, что он не в состоянии пропустить ни одной подходящей, по его вкусу дамской юбки, чтоб не поволочиться со свойственными ему экстравагантными выходками и любезностями. Но это относится к тем особам "прекрасного пола", которые пожелают предаться сладостным наслаждениям с первым же подвернувшимся им мужчиной. А Ивана совсем не такая. Она убедительно доказывает в моих объятиях, что любит теперь меня и только меня. Она в первую же "нашу ночь" призналась, что "да" у неё до меня были интимные связи с двумя мужчинами, но отныне она поставила на этом точку и будет принадлежать только мне одному. Что касается её так называемого "флирта" с профессором, то именно она сама сообщает мне все "новости" на этом поприще. Тереза, Ивана и я сам принимаем участие в заговоре, чтоб отучить Ролана "беситься" из-за женщин при такой обольстительной, хотя и сорокалетней супруге и при его важных научных трудах. Ты слышал, должно быть, о некой Теодоре Фарнезе, тридцатилетней развратнице, пленившей нашего профессора. Здесь и зарыта собака: мы хотим отвлечь профессора от этой Теодоры, к тому же, по моим сведениям, ещё и нимфоманки.
- Я однажды сказал ей об этом как-то вечером, - продолжил Серж. - Она промолчала, но тут же предложила мне съездить за "разъяснениями" к мадам Гароди. Я не стал возражать, и мы отправились к ней домой. Ролана дома не было.
- Милая Тереза! - сказала ей моя супруга. - Я привела его к вам: он ревнует, спасайте меня!
- Оказалось, что ещё задолго до меня мадам Гароди заметила, что её муж расточает всякого рода любезности в адрес Иваны, заметила это ещё до того, как Ивана открылась перед нею. Действительно, моя супруга сообщила мадам Гароди, что ввиду сложившихся обстоятельств она вынуждена прекратить работу в Институте профессора. И вот тогда Тереза буквально разрыдалась: "Если вы уйдете, он пропал... Ведь в Париже вновь объявилась эта грязная распутница Теодора Фарнезе! Раньше он обещал мне, никогда больше с ней не встречаться, а на днях взял да и встретился. Но окончательно к ней не вернулся потому, что влюбился в вас. Но не дайте ему и, естественно, мне впасть в отчаяние!"
Я с некоторым сомнением покачал головой, слушая рассказ Сержа, но промолчал, ожидая, что он мне скажет дальше.
- Мы просто дождемся отъезда из Парижа Теодоры Фарнезе. Сейчас она буквально не расстается в постели со своим "очередным" поклонником, который никто иной, как арабский богач. А тот приехал во Францию всего лишь на три недели. По истечении этого срока он возвращается на родину и, судя по всему, надолго, а осыпанная его щедротами Теодора Фарнезе должна последовать за ним. А потом мы с Иваной отправимся через небольшой промежуток времени в нашу поездку, о котором я тебе говорил сегодня.
- Мне показалось, Серж, что ты был заинтересован в моем приезде в Довилль. Значит, я ошибался?
- Не совсем. Видишь ли, как говорится один ум хорошо, а два лучше. Я приглашал тебя сюда с согласия мадам Гароди, чтобы ты со своей стороны понаблюдал за всем происходящим.
* * *
Когда мы с Сержем вернулись в тот день из Гавра на виллу, мадам Гароди нас ждала. Бедняжка была в самых расстроенных чувствах. "Теодора Фарнезе уже в Довилле!" - тихо сказала она нам, прогуливаясь у калитки дома.
- А Ролан, как и я, узнал об этом из местной газеты. После второго завтрака он заперся в своем кабинете, не допустив в него ни меня, ни Ивану. Еду слуга принес по его распоряжению прямо в кабинет. Когда в пять часов дня он все-таки вышел к обеденному столу, я установила, что за целый день он не написал ни строчки. Зато выкурил пачку сигарет, окурки от которых были разбросаны на ковре, под мебелью, словом повсюду. Примерно в полшестого он приказал конюху оседлать лошадь и куда-то ускакал.
Тереза продолжала:
- Когда спустя полчаса он, радостно улыбающийся, вернулся в дом, то предложил всем собираться на сегодняшний вечер в казино, где будет отмечаться какой-то праздник, о котором говорят чуть ли не неделю и на который мы с Роланом раньше решили не ходить, ибо там будет слишком много праздной публики. Но теперь Ролан принял иное решение: ведь туда, наверняка, заявится и эта проститутка Теодора Фарнезе...
- Ну вот вам и гарантии! - не удержался я от реплики.
Как раз в этот момент к нам присоединилась Ивана, вышедшая, услышав, должно быть, наши голоса.
Тереза вспыхнула:
- Вы, Тессон, совсем не знаете женщин!
- Увы, мадам, знаю!