Кто и когда во Вселенной сможет объяснить мне эти бесчисленные "почему?" Можно только догадываться, почему эта мыслящая машина обратилась именно к нам, хотя закон позволяет обращаться к любому представителю юстиции за установлением справедливости хоть за миллионы световых лет.
Как мать, я была огорчена тем, что оставляю собственную дочь надолго одну, но вместе с тем рада, что, во-первых, выбила командировку, а во-вторых, что мне представляется возможность изучить доселе неизвестный сектор Галактики, и вообще мне давно хотелось побыть одной среди звезд, а это не самое ли заветное желанием любого, кто родился на Земле.
И вот уже в космическом корабле, задумавшись о том, что мое нежное чадушко осталось одно на Земле, я, анализируя в памяти уже известный документ, вдруг пришла к выводу, что он не так уж неясен.
Просто надо уметь немного абстрагироваться от проторенных постулатами дорожек и принять во внимание всего лишь тот факт, что писать его могло существо, длительное время не знающее отдыха и, следовательно, кем-то эксплуатирующееся. Последнее составляло самостоятельный состав преступления, которое я обязана предотвратить (это на случаи, если моя командировка окажется никому не нужной, я искала себе оправдание).
Но чем больше я вдумывалась в строки письма, тем очевиднее становилось следующее: в последней строке имелось не две, а три ошибки. Год должен быть указан не будущий, а сегодняшний, сектор не тринадцатый, а двенадцатый, но тогда и не Эпсилон, а Дельта, поскольку именно эта планета на пути моего следования оказывалась на один порядок ближе Эпсилона. Во всяком случае мы не отклонялись от маршрута, летим мимо Дельты, и я позволю себе задержаться и проверить догадку. Это проще, дешевле и разумнее, чем в случае чего возвращаться.
Тормозные дюзы космического корабля вскоре известили меня, что часть моего путешествия благополучно подходит к концу. За думами я так и не успела насладиться немерцающими звездами в иллюминаторе.
Впрочем, иллюминатор - это громко сказано, - телеэкран или, как говорили еще недавно, перископ. Иллюминатор еще столетие назад сводил людей с ума, и от него давно отказались. Реальность и близость Вселенной слишком действовала на психику, человек так и не сумел встать перед бездной и при этом сохранить свое величие... Словом, я не успела посмотреть на звезды.
Космопорт на Дельте был примитивен, как любой периферийный космопорт. В его низком небе резвились какие-то столетней давности сметные неуклюжие космолеты, а живых существ видно не было; от близкого горизонта, от темноты, распоротой множеством лазерных прожекторов, я вдруг почувствовала себя беспомощной и одинокой, но что поделаешь, побрела в информационный центр, где тотчас же набрала на клавиатуре дисплея имя "ВедъдъВ" и стала ждать.
Как и следовало предположить - "полная невезуха", - так говорит моя маленькая дочь. Вспомнив про дочь, я улыбнулась. Однажды я взяла ее с собой в Лунный павильон невесомое ги, в руках у нее было яблоко, которое она от удивления, что в павильоне все летают, как птицы, уронила и потом гонялась за ним по всему павильону, потешая тем посетителей. Яблоко не догнала и серьезно произнесла: "Полная невезуха".
Действительно невезуха, электронный мозг сообщил бесстрастно, что в 12-м секторе Дельты никакого "ВедъдъВ" не существует.
И тут мне пришло в голову попробовать еще раз. Я опусти /m это буквосочетание в цифрошифр и тотчас же получила результат: 356+ 792+17+0+17+356. Уже скорее подсознательно, повинуясь какому-то озарению, я отняла от каждого числа его по единице и получила:
355+791+16+(-1)+16+355.иужедумая - будь что будет - я вбросила алмазный диск с этими числами на панельке. Когда появилось еще более тарабарское буквосочетание, я набрала его на компьютере.
Равнодушный щелчок дал понять, что задача решена: на экране появились данные, а потом из прорези выскочила открытка с именем, адресом, фабричным номером этого "ВедъдъВ", который еще мало того, что обнаружился на Дельте (вот оно, профессиональное чутье), оказался сверхразумным компьютером (увы, машиной), и я с тяжелым сердцем убедилась, что мне здесь нечего делать машинами юстиция не занимается, а еще и выговор получу от Прокурора Галактики.
Не столь жаль себя, но жаль что я бессильна, я сама знаю такие случаи, когда машины оказывались в житейских ситуациях добрее, гуманнее людей, но тем не менее...
"И все же, - подумала я, - раз уж я на Дельте, быть может, меня не осудит очень строго Прокурор Галактики, если я все-таки докопаюсь до истины и навещу этот сверхсовершенный компьютер".
Я села в крошечный планетобус, воткнула в прорезь панели алмазный диск с данными своего кибернетического адресата и оказалась вскоре над пустыней, вернее космической свалкой с остовами ракет.
Удивительно, на Дельте я не встретила пока ни одной травинки, ни одного деревца, хотя репродуктор своим металлическим голосом при высадке на Дельту сообщил об этой планете рекламные сведения, такие привлекательные, словно мы садились по крайней мере на Юпитер.
Но не будем очень строги: реклама везде одинакова!
Планетобус опустился у какого-то гигантского сооружения. В такое сооружение, если бы дело происходило на Земле, можно было бы спрятать степь. Судя по очертаниям, это была какая-то лаборатория, а судя по размерам, для внеземных экспериментов.
Я вышла из планетобуса. Зуммер известил меня, что я у цели, и почти тотчас же я вступила на движущую ленту, исчезавшую в отливающей золотом арке из бесчисленных поисковых компьютеров. Он открыл клюв, и я ловко всадила ему в прорезь все тот же алмазный диск с адресом моего клиента.
Дорожка, на которой я стояла, добежала до поворота и вместе со мной переместилась влево. Таких дорожек на многокилометровой площади сооружения было множество, но это не страшно. Даже если я нс попаду в клюв компьютера алмазным диском, другой компьютер меня поправит...
Словом, я довольно долго каталась, пересекая дорожки, также бегущие, и все никак не могла понять, куда это меня тянет лента, и вдруг увидела тот самый первый компьютер с раскрытым клювиком. В нем торчал мой алмазный диск, и я вспомнила: я же не представилась. И я присоединила к диску визитку. Едва я проделала это, как тотчас же произошла страшная метаморфоза. Своды сооружения исчезли, я оказалась в удивительно тенистом и красивом парке, словно перенеслась в национальный парк куда-нибудь в нашу Америку или -Европу. Клянусь, мне показалось, что я вижу видение. Лишь потом я поняла, что это просто выражение местного гостеприимства.
Я сошла с движущейся дорожки и села под вязом, опускающим свои ветви до самой воды (здесь было озеро!), села за роскошный столик, и тотчас же он покрылся, как в сказке, немыслимыми яствами. Я не боялась их отведать, насытилась мгновенно и тотчас же почувствовала небывалый прилив сил, видимо, в яства были положены стимулирующие средства.
Откинувшись в мягком кресле, стоявшем тут же в саду, я почувствовала себя совсем юной и легкой. Настроение мое было превосходным.
Вдобавок ко всему на столике появилось зеркало, видимо, хозяин какимто образом определил мои слабости.
Я машинально привела себя в порядок, еще раз подивившись джентльменству этих странных сил, и вдруг поняла, что вот это сооружение, все оно: и сад, и все, что я вижу, - это и есть мой клиент, гигантский выращенный искусственный мозг.
И повинуясь программе, заложенной в этом немыслимом сооружении, созданной мыслящими существами, я стала вести диалог с ним - моим "ВедъдъВ". Он отвечал мне импульсами моего собственного мозга.
Мы говорили долго и необычно, но превосходно понимали друг друга.
Чем я могу помочь вам? - таков был мой первый вопрос после, конечно, приветствий и благодарности за прием.
- С вашей помощью мне хотелось бы перестать ошибаться, - говорил незримый собеседник, и я почувствовала в этот момент поцелуи на руке. - Я всемогущий, - продолжал он, - а меня хотят сделать несчастным, а это значит, не всемогущим.
- Что вы имеете в виду?
- Я машина, и объем моего мозга позволяет программировать, прогнозировать, предопределять все.
- Но кто вам угрожает?
- Мыслящие существа. Я - машина, кибернетический организм, и все мои поступки предписаны символами программы, а ваши поступки моделируются обстоятельствами, выраженными эмоциями.
Я думала над его словами минуту, но по его понятиям конечно - вечность.
- То есть, если я вас правильно поняла, вы хотите остаться машиной и не хотите переходить в иную категорию, становиться мыслящим сапиенс, наконец сообразила я.
Вы правильно меня поняли. Я прошу вас предоставить мне правовую защиту. Ведь есть же закон, защищающий права машин.
- Такого закона нет, - сказала я, напрягая память.
- Вы хотите сказать, что из-за отсутствия такого закона можно из каждой машины путем насилия сделать мыслящее существо и тем самым обречь его на несчастье? - изрек ВедъдъВ.
- Мне это не приходило в голову, неизвестны прецеденты, - пыталась выкрутиться я.
- Я - прецедент. Став живым, я обрету возможность страдать, а, следовательно, еще больше ошибаться. Прошу вас помочь мне.
Я не знала, что сказать, что сделать, как себя вести, ведь машина просила, просила у меня помощи в том вопросе, по которому мы с ней придерживались противоположных точек зрения. И все же как гуманное существо, землянка наконец, я должна была помочь этому ВедъдъВу.
- Скажите, а почему из вас хотят сделать живое существо?
- Они думают, что мне так будет лучше.
- Но ведь, может быть, они правы.
- Но я не смогу работать, я буду думать только о воспроизводстве, мне уже готовится пара, я знаю это, мой женский вариант... Им, моим создателям, надоело делать нас самим, они хотят научить нас воспроизводиться.
Интересная мысль, но я промолчала, мне нечего было сказать.
И машина заговорила снова:
- В 13-м секторе Эпсилона, в год 0,0003 - 2, вы обнаружите документы, свидетельствующие о том, что и вы когда-то тоже были машинами, но вас научили воспроизводству.