-- Постарайтесь найти аналитика. А мы с Верой Ивановной подъедем к указанному времени.
Игорь посмотрел на меня. А что мне оставалось делать? Я хотела остаться с ним.
-- Пусть будет так, -- сказала я.
Игорь уехал, и мы остались вдвоем. Вернее, вначале втроем, но он сказал Сан Санычу:
-- Можешь погулять.
-- Мне не хочется, -- ответил Сан Саныч.
-- Тебе хочется.
-- Ты уедешь в Москву сегодня? -- спросил Сан Саныч.
-- Да.
-- Других вариантов нет?
-- Нет. Ты переночуешь у Валерия и Люды, а я завтра приеду.
Сан Саныч посмотрел на часы, кивнул и, не торопясь, вышел. Он шел, как отец, развернув плечи, чуть наклонив голову.
-- Кофе, чай или что-нибудь плотнее? -- предложил он.
-- Чай.
Он приготовил бутерброды, заварил чай. На участке перед домом росли большие ели. Если их посадили в конце тридцатых, им было больше пятидесяти лет. Кроме елей на участке ничего не росло: ни цветов, ни ягодных кустов.
-- Я не знала, что у тебя есть сын.
-- Теперь знаешь.
-- Я еще ничего не знаю.
-- Могу рассказать. О чем?
-- О твоей жене.
-- Моя жена вышла замуж за моего партнера по бизнесу и живет в Гамбурге.
-- И тебе оставила сына?
-- Да.
-- А с кем он живет на даче?
-- С нянькой.
-- А сколько лет няньке?
-- Ты хочешь спросить, сплю ли я с ней? Не сплю.
-- А где сейчас нянька?
-- На субботу и воскресенье она уезжает в Москву.
-- А зимою?
-- Дача зимняя. Сан Саныч здесь живет уже два года. Осенью он пойдет в школу. Но для решения этой проблемы у меня есть еще два месяца.
-- Но ты знаешь, как решить эту проблему?
-- Знаю.
-- А как решить проблему с тендером?
-- Не знаю. Ситуация складывается не в нашу пользу. Виноват в этом и я. Я не предусмотрел, что Шахов может добиться переноса сроков тендера. Нам нужны деньги, чтобы продолжить строительство судов. Эти деньги может дать только государство.
-- Но у нас есть партнер, который вложил тоже деньги. Пусть он добавит, пока ты не поправишь свое финансовое положение.
-- Он не вложит денег. Риск должен быть обоюдным. Он узнает, что мы не кредитоспособны, что мы проиграли тендер, и будет ждать. Если нас перекупит более удачливый конкурент, он будет работать с ним.
-- А почему мы должны проиграть? Ведь мы строим суда. Это новые российские суда, государство должно нас поддерживать.
-- Государство -- это чиновники. Чиновник соблюдает государственный интерес, когда он совпадает с его личным интересом. То, что Шахов перенес сроки тендера, означает, что он купил мнение чиновников.
-- Мы это можем доказать?
-- Нет. У чиновников есть замечательное объяснение, почему не надо поддерживать нашу компанию.
-- Почему?
-- Потому что в последние два года мы больше теряли, чем приобретали. Глава компании женился на "мисс Россия" и вкладывал деньги в модельный бизнес, и тоже не очень успешно. Наконец, пьяный попал в автокатастрофу и практически не дееспособен. Если бы Иван Кириллович въехал бы, даже на коляске, он, может быть, нашел бы аргументы, почему государство должно поддерживать нас, а не Шахова. Шахов нас перехитрил, теперь я это точно понимаю. Твое появление в компании на меня подействовало, как красная тряпка на быка. Мне бы не обижаться...
-- Обижал в основном ты, я защищалась, -- напомнила я.
-- Сейчас это не имеет значения, кто кого обижал.
-- Почему же -- имеет! -- не согласилась я. -- Тебе надо обижаться на Шахова. Он вам с Настей подбросил крючок, и вы его заглотили. Что меня удивляет, Настя ведь гебешница и должна была бы отрабатывать сразу несколько вариантов и версий. Шахову мешал Бурцев здесь, даже в инвалидной коляске. Я иногда думаю, может быть, все это Настя подстроила...
-- Тогда и Гузман, и Малый Иван, и я.
-- Вы -- нет.
-- Почему?