Очередное селение мы решили не обходить стороной. Уж сильно надоело спать на земле, да и просто хотелось всем отдохнуть, не оставаясь на пол ночи в дозоре, выглядывая опасного зверя или бандита. И если со зверьем, со слов Тчаалы, проще — чуя запах зверочеловека, они сторонились путников, то вот с бандитами сложнее. Нам несколько раз попадались отчаянные храбрецы, которые пытались отобрать все ценное. Они оставались ни с чем, а я улучшал свою магию, ломая кости и разрывая кожу лишь своим желанием.
От разбойников, я всегда оставлял одного человека живым. Обычно им был самый слабый или младший член банды. Кто-то же должен рассказать, о пришествии темного бога, которого предвещали боги зверолюдей.
И так, после очередного неудавшегося налета и бессонной ночи, Киира, видя, как спит на ходу её супруг, предложила остановиться в следующем селении. По началу и Тчаал и я отказывались от этой идеи, однако, когда и Аслог встала на сторону тигрицы, мы сдались. Если честно, то и м не самому хотелось поспать в мягкой кровати.
И через два дня пути нам попалась деревня домов на двенадцать, это если не считать церковь и таверну.
Нам на встречу вышел староста, его сопровождало два юнца в очень потрепанных кожаных доспехах. Дождавшись, когда наша повозка подъедет поближе, мужчина, который еще не считался стариком, но волосах уже прослеживалась седина, жестом попросил остановиться.
— Куда путь держите, добрые люди? — спросил он, щурясь одним глазом от вечернего солнца.
— В племя Бармуус, — ответил Тчаал.
— С какой целью свернули к нам?
— Ищем место, где можно поесть и переночевать
— И много вас? — староста вытянул шею, будто бы пытался разглядеть тех. Кто находится в карете.
— Пятеро.
— В нашей деревне нет ни таверны, ни постоялого двора. Но в моем доме есть две свободные комнаты. Если сумеете разместиться, то милости прошу. Жена может накормить тем, что бог послал, не нужно рассчитывать на пир, живем не богато.
— Нас это устраивает, — ответил я.
— Кхм, — староста потер руки. — Это все не даром.
— Этого хватит? — я кинул мужчине сверток, в котором находилось десять серебряных самородков.
Староста аккуратно развернул тряпку и глазам молодых стражников увидел, что переплатил. Мужчина убрал серебро в своей кошель на поясе и положительно кивнул, пропустив повозку в поселок.
До дома главы поселения ехать пришлось не далеко. Сам поселок был довольно небольшим и дома будто бы жались друг к другу словно стадо буйволов, когда на них охотились львы. Людей на улице не было, вернее взрослых. По улице глядела на нас детвора лет пяти, а может даже и младше.
— Пройдемте в дом, — пригласил нас мужчина.
Нам показали комнаты: мужчинам одна, женщинам другая. Староста дал понять, что не потерпит разврата в своих стенах. Переживем.
Спустя некоторое время, супруга хозяина позвала всех к столу. Женщина подала какую-то жижу, которую здесь именовали пшеничной кашей со сливочным маслом. Она на вкус оказалась лучше, чем на вид.
После ужина Тчаал, по моему указанию дал три тушки куропаток с просьбой приготовить что-нибудь на завтрак. Выезжать планировали с первыми лучами солнца и тратить время на приготовление завтрака не хотелось.
Так же за отдельную плату попросили собрать в дорогу еды. Вареных яиц, солонины, свежего хлеба, на первое время и пресных лепешек на более долгий путь. Хозяйка приняла деньги и пообещала, что все будет в лучшем виде.
После ужина мы пополнили запасы воды, завтра все же некогда будет этим заниматься. Киира принялась стирать, Аслог тоже помогала с этим. Закончив с водой, мы напоили и накормили лошадей, им тоже приходится не сладко, поэтому сейчас пусть поедят вдоволь.
Как только все дела были сделаны, Тчаал отправился спать. Оно и понятно, он единственный кто умел управлять лошадьми, к тому же вечные ночные дежурства. И пусть мы меняли друг друга, недосып сказывался на нас.
Я же хоть и тоже хотел спать, но решил осмотреть деревеньку. На улице играли ребятишки разных возрастов. В основном лет шесть, пару детей было лет десяти, не больше. Они с радостью приняли Тчиира в свою компанию, хоть он и был некой диковинкой для них, если судить по их взглядам.
А вот взрослых, помимо старосты с женой и двух юнцов стражников не было. Интересно где они все?
— В нашей деревни гости появляются довольно редко, — мои размышления прервал староста.
— Оно и понятно, — не отрывая взгляда от играющего Тчиира ответил я. — Вы находитесь бог весть где.
— Оттого каждый гость становится более интересен.
— Чем же?
— Обычно те, кто отправляется в поселение Бармууса предпочитают главный тракт. По этой дороге бродят либо разбойники, либо те, кому нужно скрыться.
— И к кому относимся мы? — я наконец-то взглянул на старосту.
— Разбойники так щедро не платят.
— Если они не планируют потом забрать свое серебро.
— Если они не планируют потом забрать свое серебро, — согласился мужчина. — Но в их бандах, обычно, нет детей и женщин.
Я ничего не ответил. А что мне ему сказать? То, что мы действительно бежим и прячемся от преследования со стороны лордов, а то и вовсе может быть короля? Зачем? Он при первой же возможности сообщит о том, что мы здесь бывали и едем в племя Тчаалы. Кстати, нужно сказать ему, чтобы в следующий раз он называл другие населённые пункты. А то так нас нагонят в два счета.
— Где все мужчины и женщины? — решил я перевести разговор в другое русло.
— В полях, пора собирать урожай.
— А если нагрянут разбойники?
— Нам есть где спрятаться, а когда придут родители этих детей, — староста кивнул в сторону играющих ребятишек, — никому живым не уйти.
— Они настолько страшны?
На мой вопрос староста не ответил, а лишь улыбнулся.
— Незадолго до вашего появления, к нам прискакал гонец с письмом из Морока. В нем было сказано, что там был убит лорд с семьей и епископ со свитой.
— Тоже об этом слышал, — я напрягся.
— Еще в нем говорилось, что человек, который сотворил сие деяние имеет в спутниках семью зверолюдей из племени тигров.
— Как увижу таких путешественников, то сообщу местной страже, — как можно спокойнее ответил я.
— За этого человека обещана награда.
— И много?
— Сто золотых.
— Маловато.
Ведь и правда мало. Я убил местного лорда, епископа, разрушил поместье и церковь, а они предлагают за мою голову всего лишь сто золотых монет? Кощунство!
— И ты сообщишь о том, что в твое поселение прибыл кто-то похожий?
Староста тяжело вздохнул.
— Ходят слухи, этот маг смог вызвать каменный дождь, что стер в пыль пол города. Говорят, он управляет огненными смерчами. Такое даже не мог наш бог, если верить святым писаниям, — мужчина посмотрел на меня с толикой любопытства в глазах. — Еще недавно к нашим мужчинам на полях прибился изувеченный разбойник, он рассказывал страшные вещи, о которых мне не доводилось слышать даже в старых легендах.
— О чем же он говорил?
— Якобы в мир вернулся темный бог, чье пришествие предсказывали шаманы зверолюдей. А самое интересное, что и он, и его спутники, соответствуют описанию, что было в письме из города.
— Вот же совпадение! — усмехнулся я.
— Я точно так же подумал, когда увидел вас подъезжающими к деревне.
Наш разговор прервал детский смех, он был каким-то озлобленным. В мою голову закралась мысль о том, что ребятня начала издеваться над Тчииром, однако, взглянув в сторону детей, увидел, что они, вместе с тигренком, издеваются над каким-то мальчуганом. Он и был хоть старше большинства из них, но был довольно слаб и тощ.
— Опять они за свое, — покачал головой староста.
Он только хотел что-то выкрикнуть в адрес детей, но я не дал это сделать ему, подозвав Тчиира к себе.
— Что это за мальчишка? — спросил я.
— Друзья говорят, что он сирота.
— И почему вы над ним издеваетесь?
— Он слабый! — ответив, тигренок едва заметно расправил плечи, будто хвастаясь, что может побить кого-то старше себя.
— И что из этого? — я немного разозлился на сына своего бывшего раба. — Ты понимаешь, что это неправильно?
— Если он не может постоять за себя, то не может рассчитывать к себе уважительного отношения.
— Кто такую глупость сказал?
— Так принято в нашем племени! — с вызовом ответил Тчиир.
— Если я спрошу твоего отца, он подтвердит твои слова?
Тигренок слегка смутился, видимо он слегка приукрасил правила взаимоотношений у своего народа. А может они и правда существовали когда-то, но теперь это пережиток прошлого.
— Когда ты был рабом с матерью, то тоже был достоин такого отношения к себе? Или к своей маме?
— Это немного другое!
— Не правда! Ты был рабом, а значит не был способен отвоевать свою свободу. Если верить твоим словам, это значит, раз ты не мог постоять за себя, то тебя тоже можно было пинать, бить и всячески издеваться?
— Новый вождь так и поступал, — слегка насупившись ответил Тчиир.
— И как думаешь, заслуженно?
— Нет…
Мы направились в сторону детей, они, видимо почуяв что-то неладное, уже не так сильно издевались над парнишкой. Но все равно, то и дело кидали в него мелкие камешки или плоды ранетки.
Мальчишка оказался инвалидом, он косил на оба глаза, а левая нога была кривая, будто в свое время переломанная кость неправильно срослась.
— Что вы делаете? — спросил я детей.
— Играем с ним! — ответил самый смелый среди них.
— Это разве игры?
— А что такого?
— Парень, они правда играют с тобой? — спросил я инвалида, заранее зная ответ.
— Нет, — ответил тот вытирая слезы с глаз.
За нашими спинами послышался шум, повернувшись, я увидел, что в деревню вернулись взрослые и несколько человек идут в нашу сторону.
— Эй, мужик, ты почему пристаешь к нашим детям?
Ко мне обратилась дородная женщина, за спинами которой в качестве поддержки было еще несколько баб и мужиков.
— Не стоит ругаться! — мягко ответил глава поселка. — Ребятишки вновь донимали То́вора.
— А он тут при чем? —не унималась тетка.
Но тот мальчишка, который осмелился ответить на мой вопрос, спрятался за ней. Значит это его мать. Теперь понятно, в кого он такой.
— Почему вы позволяете своим детям издеваться над мальчишкой?
— Тебя это не касается! Ты вообще чужак и не лезь со своими нравоучениями к нам в деревню!
Раз не касается, значит не касается. Спорить с этим быдлом я не собирался. В то время как староста что-то пытался объяснить теткам, кричавшим в мою строну, я присел перед парнишкой. Он пытался поймать мое лицо взглядом, это выглядело довольно жалко.
Что ж попробуем сотворить чудо, все-таки божественный статус нужно подтверждать не только реками крови, но и чудесами. Я хоть и возомнил себя богом мести, какую никакую человечность еще не потерял.
Моя ладонь легла на глаза мальчика, закрыв их. Если правильно помню из различных энциклопедий и передач по телевизору, то косоглазие — это неправильное развитие глазных мышц. Вроде говорилось о чем-то еще, однако в голову пришло именно это. Надеюсь, что не ошибся в своем диагнозе.
Вновь вспоминая картинки с глазным яблоком из все тех же энциклопедий да школьных учебников. Я попытался исправить взгляд бедолаги. Главное сейчас не напортачить, а то только испорчу все.
Когда лечил косоглазие, понял свою ошибку — зря закрыл глаза парнишке. Я не вижу результата. Помогает ли моя магия или я просто сижу как дурак и не даю смотреть на меня инвалиду. И если со стороны это выглядит именно так, то для этих хабалок я ничем не отличаюсь.
Поколдовав около минуты, я убрал ладонь, и парень начал быстро-быстро моргать. А когда он сфокусировал взгляд. То все увидели, что мальчишка теперь не раскосый.
— Как? — шепотом спросил он.
Женщины тоже замолчали и смотрели с любопытством, переводя взгляд то на меня, то на То́вора.
Я положил руки на его кривую ногу и кости стали выпрямляться. Вот тут мальчишка и закричал, все-таки кости — это не порез, тут будет больно. Хотя если вспомнить, то, когда я восстанавливал потерянные конечности, люди боли не испытывали. Видимо сейчас кости вновь ломались и сращивались.
Женщины заохали, а хулиганы вдруг разбежались. Но секунд через тридцать нога стала прямой и боль утихла. Мальчишка поднялся на ноги и стал то место, где еще недавно был неправильно сросшийся перелом.
— Как? — он все повторял и повторял, явно не веря своим глазам, что недуга больше нет.
— Воспитывайте лучше своих детей, — я тоже поднялся и посмотрел на женщин. Они переглянулись, но ничего мне не сказали. — Староста, давайте продолжим наш разговор в доме.
— А вы довольно добрый человек, для того, кем вас называют, — сказал старик, как только мы вошли в дом.
— Скорее справедливый, — возразил я.
— То есть уже не отрицаете, что те слухи, что расползаются по окрестностям это правда?
— И вы нас сдадите?
— Как я уже ранее говорил, вы слишком могущественны, — староста уже не просто подозревал меня, а был уверен, что тот человек, который убил лорда это я. — И попытайся я сейчас арестовать вас, или и того хуже — убить, то от нашей деревни и камня не останется.
— Но как только мы ступим за ворота, вы отправите гонца?
— Понимаете, если в королевстве узнают, что кто-то скрывает преступников или не сообщил о их присутствии, то полетят головы. И первым на плаху отправят меня.
— И вот у вас дилемма: сообщить власти о нас и быть раздавленными темным богом или же ничего никому не говорить, но поплатиться своей головой, когда вскроется тот факт, что мы были тут.
— Вы понимаете все верно! — тяжко вздохнул староста.
В двери забарабанили, да так настойчиво, что мне подумалось, будто это стража пришла по наши головы.
— Пусть он вылечит нас, как того юродивого! — послышалось с улицы, как только хозяин приоткрыл дверь.
Вот дела! Еще недавно они говорили, чтобы я не вмешивался в дела их поселения, а сейчас требуют лечения!
— Сто золотых с человека, — ответил я на немой вопрос старосты.
— Он оборзел что ли? — послышались недовольные голоса жителей.
— С уродца денег не взял!
Если честно, то лечить их вовсе не хотелось, а то что слышал сейчас лишь убеждало в правильности моего решения.
— Может все-таки хотя бы самых немощных? — жалостно спросил глава.
— Сто золотых!
Староста вышел на улицу и закрыл за собой дверь. Сквозь стены было слышно, как он пытался перекричать толпу и что-то им разъяснить.
Я же понял, что остановиться в поселке было большой ошибкой. Для того, чтобы быть уверенными в том, что эти люди не отправят гонца с письмом в ближайший город, с сообщением о нас, мне необходимо уничтожить каждого здесь. Вот только я не хочу их убивать. Да, они м не неприятны, но все же не сделали чего-то такого из-за чего стоит превратить людей в пепел или в фарш. Так что скорее всего нам на хвост в скором времени сядут какие-нибудь рыцари, а может и вовсе наемники.
Да и оставаться здесь больше не имело смысла. Вдруг староста не такой каким хочет казаться и теперь, когда подтвердил свои догадки, решит отравить нас, чтобы получить вознаграждение.
Стоило только подумать о нем, кок глава поселка вернулся в дом.
— Вы их прям взволновали!
— Вы так и не ответили, что будете делать? — не замечая его фразы спросил я.
— Буду вынужден отправить письмо о том, что в нашей деревне останавливался некто похожий, — голос старосты дрогнул.
— Не боитесь говорить мне об этом вот так открыто?
— Боюсь, — признался тот. — Но у меня нет выбора. Здесь мой дом, моя семья. Вот только, мне кажется, что от рыцарей мы пострадаем гораздо больше, чем от вас.
— И когда отправите гонца?
— Смотря, когда вы уедете.
— Если мы уедем сейчас, то и письмо отправится в город сразу за нами?
Староста кивну.
— То золото, что я заплатил вам сможет задержать гонца?
— Если вы отправитесь сейчас, то письмо могу отправить утром.
Значит у нас вся ночь впереди. Проехать сможем немало, да и возможно поплутаем немного, чтобы сбить следы, а может и вовсе решим ехать в другое место. Ведь судя по всему староста догадался о том, куда мы направляемся.
— Разбудите Тчаалу, мы уезжаем!