Это было невозможно. То, как Хелена разговаривала, как двигалась, с какой готовностью взяла его в свой рот. Как могла она быть девственницей? И все же Колин точно почувствовал, как она рвется, когда толкнул вперед. Кровь Христова! Если бы он только знал. Если бы он только мог остановиться.
У Колина раньше были девственницы. На самом деле он славился своей нежностью и заботливостью по отношению к ним. Многие девушки приходили к нему с единственной целью — расстаться со своей девственностью. Но с Хеленой он не использовал ничего из своей прославленной искусности. Он причинил ей боль.
Колин отвел пальцем волосы с ее лба.
— Милая Хелена, почему ты не…
Нельзя исправить то, что уже сделано. Нет никакого способа возместить то, что он забрал. Но, по крайней мере, он может улучшить для нее это испытание.
Хотя лоб Хелены был нахмурен, в глазах ее все еще теплилась страсть. Во всяком случае, он не убил все ее желание.
— Через минуту боль утихнет, и тогда я обещаю, что все будет лучше, — пробормотал Колин, прижимаясь щекой к ее щеке. — Воистину я унесу тебя на небеса, на которых ты еще никогда не бывала.
Хелена все еще учащенно дышала, остановившись в каких-то мгновениях от оргазма, и Колин так же завис над краем. Но его отрезвляющее открытие немного укротило его желание. Что, несомненно, было полезно.
— Расслабь свои мышцы вокруг меня, — прошептал он. — Это уменьшит боль, если ты…
Хелена гордо тряхнула головой.
— Это ничего, — пробормотала она. — Твой кинжал не такой уж острый.
Если бы ситуация не была такой серьезной, ее слова заставили бы его улыбнуться.
— Я вообще не собирался причинять вам боль, миледи. Если бы я только знал…
— Поцелуй меня.
Колин моргнул.
— Что?
— Поцелуй меня, — повторила Хелена.
Осторожно, пытаясь разгадать ее намерение, Колин прижался губами к ее губам. Она ответила на его поцелуй и постепенно стала как будто таять от нежности его рта. Она пошевелила бедрами под ним, приноравливаясь к его вторжению. Колин чувствовал, как Хелена расслабляется, и с облегчением вздохнул, зная, что с этого момента для нее все будет только лучше.
Он позволил своей руке скользнуть вниз между ее грудей, потом по слабому изгибу ее живота и к нежным кудряшкам под ним.
— Можно?
Хелена посмотрела на Колина затуманенными изумрудными глазами:
— Я настаиваю.
Колин улыбнулся. Боже, какая же она притягательная, даже посреди этой неудачной ситуации. Ее отвага и боевой дух делали ее еще более соблазнительной. Хелена не была беспомощной девицей, которая разрыдается, чувствуя свой позор. Она была настоящей воительницей, достойной восхищения Колина. И, постепенно возрождая к жизни угли ее желания, он начал думать, что то, что он чувствует к ней, может быть, больше, чем просто вожделение, больше, чем восхищение.
Может быть, кинжал Колина и не такой уж острый, думала Хелена, но он внушительного размера. Он как будто наполнил ее до краев. Это не было неприятное ощущение, просто непривычное. Когда его пальцы начали творить над ней свою божественную магию, она подвинула бедра вперед и назад, ища… чего-то. Вначале Колин повторял движения Хелены, оставаясь неподвижным внутри ее. Но вскоре, когда его поцелуи углубились, а ее сердце грохотало в груди и кожу покалывало от желания, она выгнулась назад, рассчитывая на его движение, вынуждая его частично выйти.
Колин вздохнул, и Хелена тоже сделала дрожащий вдох от этого очаровательного трения. Но он все равно не спешил двигаться.
— Ты готова? — прошептал Колин.
Вместо ответа она потянулась вверх, снова вбирая его в себя, наслаждаясь полным ощущением и стоном удовольствия, который она вызвала у Колина.
— О, миледи, чего вы просите?
Колин нахмурил лоб, и глаза плотно закрылись, как будто он страдая от какой-то мучительной пытки.
И все же Хелена не проявила к нему милосердия. Она выгнулась назад и снова толкнула бедрами вперед, и он резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
«Это победа», — подумала Хелена, чувствуя головокружение от власти. Вскоре она заставит Колина поддаться страсти, так же как недавно сдалась она. Это было пьянящее ощущение.
Может быть, если бы все так и продолжалось, она бы одержала эту победу. Но Колин вдруг перестал повиноваться ее манипуляциям. Он схватил удила ее неудержимого желания и стал направлять его по своему собственному курсу.
Он погрузился вперед, сначала медленно, потом отступил, и с каждым рассчитанным движением он шептал ей на ухо слова ободрения.
— Да, — выдохнул он. — Медленно. Вот так. Нежно.
С каждым толчком голос Колина становился все более хриплым, пока не превратился в рваные слоги, которые уже больше не были словами, и Хелена испытала что-то вроде удовлетворения от того, что он, похоже, потерял контроль. Но, будь проклято ее податливое тело, она теряла контроль столь же быстро.
Внутри Хелены нарастала пульсирующая боль, более глубокая и всеобъемлющая, чем все, что было раньше. Она застонала, когда ее бедра стали двигаться по собственной воле, подстраиваясь под его толчки. Теперь кончики пальцев Колина ласкали ее настойчивее, поднимая Хелену на все более высокие уровни ощущений, и он сам поднимался вместе с ней. Она вонзила ногти в его плечи, цепляясь за что-то, что ей казалось самым надежным в мире. Потом огонь разгорелся так яростно и распространялся быстрее, чем Хелена могла тушить его, обнаружив, что ее самоконтроль сгорает.
Как раз когда она достигла самого края беспомощности, она услышала, как Колин задержал дыхание, раз, другой. Она открыла глаза и увидела самое совершенное выражение страсти, и предвкушения, и чистого желания на его лице. И именно это выражение катапультировало Хелену из земной страсти в сферу такого блаженства, такой эйфории, такого абсолютного удовлетворения, что она закричала от восторга, дрожа, как сокол, вынырнувший из высочайших небес.
Колин застонал вместе с ней, зарываясь лицом в ее волосы и лелея ее во властных объятиях, выталкивая без остатка свое семя.
А потом единственным, что осталось от их сумасшедшего путешествия, был звук их смешанных вздохов. В конце концов, их тела перестали дрожать. После такого хаоса тишина казалась сокрушительной. Хелена никогда не чувствовала себя такой опустошенной, даже после самой яростной битвы. Она лежала на кровати, как увядшая водоросль, выброшенная волной на берег.
Колин говорил правду. Он унес ее на небеса. Никогда в жизни она не испытывала такого экстаза. Никогда не чувствовала такого огня в своих венах. Даже в самой горячей битве ее кровь не бежала так быстро.
Но, самое любопытное это то, что Хелена не могла бы сказать с уверенностью, кто вышел победителем в этой битве. Часть ее праздновала триумф. В конце концов, Колин ведь лежал на ней, распластавшись, как мертвый, одна нога заброшена на ее ноги, руки раскинуты, тело обмякло — враг, поверженный ее рукой. И все же другая часть ее чувствовала, что он снова победил ее. Колин заставил ее поддаться своим страстям, и у Хелены не было силы сопротивляться его соблазнению.
Нет, поправилась она, соблазнение вовсе не было его идеей. Оно родилось из ее собственной жажды мести и ее проклятой импульсивности.
Только на этот раз она заплатила за эту импульсивность своей девственностью.
Хелена была не настолько наивна, чтобы считать, что это вина Колина. Эта ноша лежит на ней. Она поощряла его, нет, искушала его. Он даже не подозревал, что она девственница. Его нельзя винить за то, что он взял то, что она с такой готовностью предлагала ему.
Кроме того, философски размышляла Хелена, нежась в теплом ореоле их совокупления, даже лучше, что дело сделано. Для нее не имеет значения, была ли она девственницей. До прибытия Пейгана она все равно никогда не планировала выходить замуж. Она была девой-воительницей.
Воистину ей даже мог бы понравиться такой способ развлекаться, так же сильно, как ей нравится фехтование. В конце концов, не зря же говорят, что свидания — это второе любимое упражнение рыцарей. Даже сейчас Хелена чувствовала, что ее чресла пробуждаются вокруг него, ее соски затвердели, упираясь в его твердую грудь, напряженная вибрация предвкушения пела в ее крови, когда она готовилась снова сразиться с ним.
Голова Колина была наполнена противоречивыми эмоциями — вина и удовлетворение, стыд и экстаз, ужас и желание, не говоря уже о его чреслах. Они уже снова жаждали ее.
Но он совершил серьезную ошибку.
Может быть, Колин и имел много любовниц, но он не был ни бабником, ни соблазнителем. В самом деле, его мораль всегда была безупречна. Он никогда не принуждал женщину против ее воли. Он никогда не встречался с замужними женщинами. И он никогда не принимал дар девственности, предварительно не договорившись об этом.
Вопреки тому, что Хелена могла думать о норманнах, Колин был человеком принципов. Он забрал девственность благородной дамы, дочери лорда. Рыцарство требовало от него поступить правильно.
Но он не настолько груб, чтобы говорить об этом сейчас, не когда он все еще находился в ней, как захватчик, а она лежала под ним, как падший ангел. Такой серьезный разговор требовал, чтобы он сидел напротив Хелены, держа ее за руку, глядя ей в глаза.
Колин приподнялся на локтях и начал выходить из нее. Но она издала тихий протестующий звук и подвинула бедрами, чтобы снова завладеть им. Он опять попытался выйти, и она снова расстроила его попытку.
— Миледи, — пробормотал он с печальным смешком, — вы должны отпустить меня.
— Еще нет.
Хриплая просьба Хелены потянула его к ней, как бабочку к огню. Боже, как же ему хотелось остаться внутри ее, чувствовать, как ее страсть снова нарастает, совокупляться с этой восхитительной дикой кошкой всю ночь напролет! Но он не позволит своему члену руководить его совестью.
— Миледи, — Колин вздохнул, — мы должны поговорить.
Но когда он попытался выйти из нее на этот раз, Хелена обвила его своими шелковистыми бедрами, вонзила пятки в его ягодицы и вцепилась в него с удивительной силой.
— Так говори, — выдохнула она, ее глаза горели страстью.
Колин задрожал. Господи, эта женщина даже не представляет, что она с ним делает. Проклятие, он едва ли мог думать.
Губы Хелены изогнулись в самой расчетливой улыбке, и она качнулась под ним, медленно, намеренно, дразня его своими движениями.
Он громко мучительно застонал, зная, что должен сделать еще одну последнюю попытку урезонить ее.
— Миледи, разве я причинил недостаточно вреда?
— Да, — промурлыкала Хелена, — но сейчас вред уже причинен.
И с этим невнятным заверением и влажным, страстным, задыхающимся поцелуем Колин обнаружил, что уносится в вихре ее мощного искушения.
Для девственницы Хелена обладала сверхъестественным инстинктом соблазнения, природным талантом, который указывал ей двигаться самым соблазнительным образом, трогать Колина там, где он был более всего чувствителен. Она стянула с него одежду, и он одобрительно застонал, когда ее руки прошлись по его плечам, сжимая мускулы на его предплечьях. Но когда пальцы Хелены легли на его грудь, а потом скользнули вниз, чтобы щипать его соски, вожделение пронзило его тело, как огненная стрела.
Из-под полуприкрытых век Колин наблюдал за лицом Хелены. Ее ноздри трепетали от возбуждения, а глаза горели триумфом. Ее улыбка была порочной, беззастенчиво порочной, и, как будто он мог читать ее мысли, Колин вдруг понял, чего она хочет. Он ответил ей слабой улыбкой и был слишком счастлив ей угодить.
Колин быстро перекатился, увлекая ее за собой и сохраняя их единение, и уступил Хелене господствующее положение. Тогда он лег на спину и позволил деве-воительнице делать с ним все, что ей заблагорассудится.
Нависая над ним, она сползала вниз, пока не села верхом на его бедра, а потом, стянув с себя платье, гордо мотнула головой. Святые угодники, Хелена была даже прекраснее, чем он помнил! Ее тело было крепким и гибким, руки тонкие, но мускулистые, живот плоский, а ее груди… Колин одобрительно вздохнул. Ее груди были пышными, и теплыми, и притягательными, как буханки сдобного хлеба. Но то, что сводило его с ума больше всего, что соблазняло его до безрассудства, было не ее сладострастное тело, а сочетание самодовольной победы и горящего желания в сияющих зеленых глазах Хелены.
Она хотела его безоговорочной капитуляции.
И он с радостью даст ей ее.
В то время как Хелена двигалась на нем верхом, Колин закрыл глаза и наслаждался чувственным ритмом. Ее руки исследовали его тело, скользили по ребрам, гладили его грудь, ласкали скулы, зарывались в его волосы. Он протянул руки, чтобы нежно ласкать ее грудь, но после легкого вздоха наслаждения Хелена убрала его руки и прижала их к кровати, удерживая за запястья.
Колин улыбался, утопая в наслаждении, а она смотрела на него сверху вниз глазами, темными от желания, ее волосы щекотали ему шею, ее груди мягко покачивались взад и вперед, соблазнительно близко от его рта.
Дважды, пока Хелена сидела на нем, Колин порывался отбросить ее руки, чтобы он мог ласкать ее лицо, ее груди, ее ягодицы. Но ее руки крепко держали его запястья. Было ясно, что она желает полного контроля. И поэтому он удовлетворился тем, что услаждал свой взгляд видом ее кремовой плоти, воображая ее текстуру под своими ладонями.
Слишком скоро, слишком быстро, раздутый ее пылким взглядом, огонь его желания превратился во всепожирающее пламя. Крепко сжимая кулаки, чтобы сопротивляться желанию обнять ее и сильно прижать к своей груди, Колин запрокинул голову назад и ждал неминуемого взрыва.
А потом маленькая колдунья сделала невообразимое.
Она остановилась.
Пока он извивался на грани оргазма, Хелена прекратила все движения.
— Нет! — закричал он, дрожа от желания.
Колин пронзил ее взглядом и обнаружил, что она с любопытством смотрит на него, затаив дыхание. Как рыцарь, который никогда раньше не ездил на боевом коне, Хелена проверяла его пределы.
Она подошла к ним очень близко.
Он страдальчески поморщился и грязно выругался.
Она сдвинулась совсем чуть-чуть, и он задрожал от ощущения.
Она мягко качнулась вперед, и его бедра по своей собственной воле толкнули вверх.
Она резко втянула воздух, и ее мускулы сжались вокруг него, вознося его на новые высоты агонии.
— Проклятие, — выдавил Колин сквозь зубы, — имей же милосердие. Прикончи меня сейчас.
Хелена могла быть порочной, но она не была жестокой. В ответ на его просьбу она возобновила свои чувственные движения. Так же быстро, как растут сорняки, желания Колина скакали во весь опор, оставляя его неспособным ни пошевелиться, ни остановиться, а только сражаться за точку опоры. В конце концов, когда Хелена наклонилась над ним в конвульсиях победы, его отбросило на собственные небеса — место, которое было выше, чище и гораздо приятнее, чем все, в которых Колин бывал раньше.
Воистину когда Хелена рухнула на него, а он лежал, обессиленный, под ней, его наполняло нечто вроде благоговения.
Первый раз Колин переспал с женщиной в шестнадцать лет. Он быстро учился и стал прославленным любовником. С тех пор он встречался со столькими женщинами, что и не сосчитать, и все же невероятно, но Хелена вознесла его на такие высоты, о каких Колин и не мечтал.
Теперь руки Хелены ослабли на его запястьях, и он смог обнять ее, наслаждаясь теплом ее кожи на своем теле и громким биением ее сердца. Ее дыхание овевало его голое плечо, а ее волосы мягко лежали на его щеке.
Кто была эта соблазнительница в ангельском обличье? Эта загадочная женщина, которая была одновременно сильной и ранимой, мудрой и наивной, холодной и страстной? Как могла она знать так много, имея столь мало опыта?
Инстинкт, решил Колин. Тот же самый инстинкт, который делает мужчину талантливым воином. Тот же самый врожденный талант распознавать слабости противника, которым обладал он сам.
Колин улыбнулся, склонив голову к голове Хелены и чувствуя, как она поднялась, пробегая робким пальцем вокруг его уха, прижимаясь губами к его плечу, подталкивая свои бедра вперед на дюйм. Маленькая колдунья снова хотела испытать его.
Он усмехнулся в добродушной усталости:
— Нет, любовь моя. Не сейчас.
Колин почувствовал, как Хелена вздохнула в его грудь, что заставило его снова усмехнуться.
— Вы как рыцарь с новым мечом, миледи, — укорил он, — желаете сражаться даже затемно.
— Это не… неприятно, — призналась Хелена.
Тут Колин громко расхохотался, раскачивая ее так, что она чуть не свалилась с него.
— Не неприятно? И это лучшее, на что ты способна?
Она уперлась кулаками в его грудь и положила сверху подбородок, сердито глядя на него сверху вниз.
— А это лучшее, на что ты способен?
Колин схватил ее за руки и развел их, вынуждая ее наклонить голову настолько, что он мог поймать поцелуй.
— Тебе, моя нетерпеливая дикая кошка, придется подождать.
Хелена выпятила нижнюю губу, и он нежно поймал ее зубами, превращая этот жест в нежный поцелуй.
— Скоро, — пообещал он.
Колин сдержал свое обещание, и на этот раз их соединение было сладостным и нежным. Исчезла яростная девчонка, и ее место занял изысканный цветок. Он убеждал ее лепестки раскрыться, ловя ее тихие вскрики в его плечо, прежде чем погрузился в ее гостеприимные глубины, где их нектары могли смешаться.
А когда после Колин баюкал Хелену в своих объятиях, слушая, как она спит, наслаждаясь ее шелковым весом на своем теле, купаясь в мускусном аромате их любви, он подумал, что эта ночь, в конце концов, может оказаться не такой уж и трагедией. Брак из чувства долга, который он собирался заключить, может быть… как она назвала это? Не неприятным. Колин улыбнулся. Действительно, он легко мог представить себе целую жизнь, полную удовлетворения в объятиях Хелены.