— Нет?! — взорвался Колин. — Что ты хочешь этим сказать — нет?
Хелена почти почувствовала к нему жалость. На его лице были написаны, кажется, искренние шок и боль, когда он стоял на коленях перед ней.
— Не то чтобы я нахожу тебя…
Хелена пыталась подыскать подходящее слово.
— Неприятным? — мрачно подсказал Колин.
Это было не то слово. Совсем не то. В действительности она находила Колина дю Лака опьяняющим, притягательным, совершенно неотразимым. И именно поэтому она и должна была отказаться от его предложения.
На самом деле сегодня утром от одного только взгляда на него с этими его искрящимися глазами и соблазнительной улыбкой и всем этим восхитительным телом сердце Хелены учащенно забилось. Она не хотела ничего, кроме как соединяться с ним снова и снова.
Но брак…
До появления Пейгана она вообще не думала о замужестве. Только отчаяние и необходимость спасти сестру от несчастливого союза сподвигли ее предложить себя в качестве жертвы.
Хелена не хотела быть женой. Она хотела быть воином.
Все лучшие воины не сковывают себя браком. Воину нужно холодное сердце, сердце, свободное от бремени. За Пейгана она могла выйти, чтобы спасти сестру, потому что не чувствовала к нему ничего. Но Колин…
Хелена с трудом сглотнула, высвободила руку из его рук и отошла к камину. Эта привязанность, которую она начала чувствовать к норманну, опасно граничила с любовью, а она не осмеливалась позволить ему увидеть, насколько она уязвима.
Она заговорила через плечо с безразличием, которого на самом деле не чувствовала.
— Ты прекрасный человек и, я уверена, стал бы хорошим мужем, но…
— Но я норманн, — пробормотал Колин.
— Нет, дело не в этом.
— Это потому, что ты считаешь меня бабником?
Хелена слышала, как Колин встал и сделал три широких шага к ней. Он схватил ее за плечи и развернул лицом к себе. Его лицо было мрачным и искренним. И, Боже помоги ей, красивым, как у ангела.
— Если мы поженимся, — поклялся он, — я никогда не возьму в мою постель другую женщину. Я клянусь в этом моим мечом и перед лицом Господа.
Хелена любила и ненавидела те чувства, которые внушал ей Колин, будто она была драгоценным серебром, тающим в его взгляде. И именно поэтому она должна отказать ему. Под его заботой она чувствовала, что превращается из воительницы в ручного котенка Колина.
Хелена утешила себя тем, что он, наверное, чувствует то же самое, что и она, относительно брака. Она слышала достаточно много, чтобы знать: не важно, что Колин говорил, но он не из тех мужчин, которые довольствуются одной женщиной. Нет, Колин чувствует обязанность жениться на ней только потому, что он рыцарь, потому что он верен своим клятвам и потому что это требуется, когда скомпрометируешь даму.
Но для Хелены это ничего не значило. Она не чувствовала себя скомпрометированной. И Колин больше не был ее заложником. Ради одной только чести она не станет заключать его в тюрьму брака, которого не хочет ни один из них.
Поэтому она заставила себя изобразить на лице легкомысленную улыбку.
— Боюсь, я не смогла бы дать такое же обещание.
Он недоверчиво посмотрел на нее:
— Ты наставила бы мне рога?
Хелена пожала плечами, но не смогла сохранить безразличие, когда Колин смотрел на нее этими своими притягательными глазами, поэтому она вывернулась из его объятий и отвернулась, схватив палку, чтобы помешать потухшие угли в очаге.
— Это совокупление — новое развлечение для меня. Я могу захотеть… больше.
Голос Колина был соблазнительным и угрожающим одновременно.
— Я заверяю вас, миледи, я дал бы вам все совокупления, какие вам потребуются. — Он проскользнул ей за спину и прошептал на ухо: — Я могу держать тебя в постели всю ночь, моя распутная девчонка, и удовлетворить тебя так тщательно, что утром ты не сможешь встать.
Хелена закрыла глаза, чтобы устоять перед мощной волной желания. Она верила ему. Он уже оставил ее слабой и задыхающейся, как новорожденный щенок.
Но она не произнесла тех слов, которые завлекут в ловушку их обоих. Независимо оттого, насколько велико было искушение, они оба оставались неукрощенными животными, которым нужно бегать на воле, — Колину к его множеству любовниц, а Хелене на ее поле славы.
Он откашлялся.
— Я благородного происхождения, миледи. Честно говоря, я второй сын, а потому не наследник земель моего отца. Но, уверяю вас, я получаю богатую компенсацию от…
Хелена резко обернулась в гневе.
— Мне не нужны ничьи деньги. Если я когда-нибудь выйду замуж, это будет не из-за серебра.
— Тогда почему ты отказываешь мне?
Это почти заставило ее улыбнуться. Самоуверенному плуту не приходило в голову, что он может оказаться недостаточно привлекательным и очаровательным. Даже если бы она использовала этот предлог, Хелена знала, что он ей не поверит.
— Ни один мужчина не заставит меня выйти замуж, — уклончиво заявила она.
Колин покачал головой.
— Проклятые шотландки, — пробурчал он себе под нос. — Мне следовало бы догадаться в тот самый момент, когда вы трое боролись за унижение выйти за Пейгана Камелиарда…
Хелена навострила уши.
— Да, мы боролись, — ответила она, хватаясь за его слова. — И все еще боремся.
— Что?
— Я все еще могу выйти за Пейгана Камелиарда.
— Ты не можешь говорить об этом серьезно. Прошло больше недели. Твоя сестра уже…
— Он поклялся, что не возьмет ее против ее воли. Их брак все еще может быть неосуществленным.
Колин расхохотался:
— О да!..
Хелена прикусила губу. Будь он проклят! Даже когда он смеялся над ней, он был прекрасен, как сам дьявол.
— Даже если это и произошло, если Дейрдре хоть чем-то недовольна, я собираюсь занять ее место.
Она говорила это всерьез, хотя и сомневалась, что по прошествии времени Дейрдре можно будет уговорить на такое.
— Неужели? А если Пейган не захочет брать тебя в жены?
Хелена знала, на что Колин намекает. Она больше не девственница. Что об этом подумает Пейган? Но она гордо вскинула подбородок и вернула Колину частичку его самодовольства.
— Я могу заставить его захотеть меня.
На этот раз он не рассмеялся. Более того, Колин выглядел так, будто почти поверил ей. Сияние в его глазах померкло, превратившись в разочарование, потом в молчаливый гнев и, наконец, в смирение. Он отвернулся и похромал к кровати, чтобы закончить одеваться.
После этого Хелена почувствовала себя несчастней, потому что видела, что ее отказ причинил ему боль. Она печально вздохнула. Дейрдре гордилась бы ею. Впервые в своей жизни Хелена сдержала свою импульсивность и все обдумала.
Наступила долгая и неловкая тишина, в которой Колин зашнуровывал свои сапоги. Хелена расчесывала руками спутанные волосы и искала в голове те слова, которые можно было произнести.
Вдруг он поставил ноги на землю и резко встал.
— Идем!
Пораженная Хелена запуталась пальцем в локоне.
— Идем? — переспросила она.
— Назад в Ривенлох.
— Сейчас? — Она нахмурилась. — Но твоя нога…
— Она достаточно здорова.
— Но ведь она только-только начала заживать.
Сердце Хелены начало необъяснимо трепетать, что было очень похоже на панику.
— Я не могу бегать, но идти могу довольно хорошо.
Ее мозг пытался найти отговорку.
— Что, если англичане снова нападут на нас? Ты вряд ли сможешь сражаться.
— Я смогу защитить тебя, если понадобится.
— Ты слишком спешишь.
Хелена повернулась к Колину спиной и начала рассеянно переставлять горшки на столе, сбитая с толку своим нежеланием уходить. Да что с ней не так? Почему она не желает возвращаться домой? Ведь дело не в том, что эта хижина в лесу такое уж идиллическое место.
И все же в каком-то смысле она была именно такой.
Они вдвоем делили здесь многое — истории, ужины, поцелуи, — и часть ее не хотела, чтобы это приключение заканчивалось. Если они вернутся в Ривенлох, Хелена вернется к своей предсказуемой жизни из пресных овсяных лепешек, пререканий с сестрами и оберегания отца от бед.
— Пора, — отрывисто бросил Колин. — Мы и так уже слишком задержались. А чем дольше ты ждешь, тем меньше вероятность, что Пейгана удастся уговорить на твои… планы.
Хелена прикусила губу, жалея, что вообще упомянула о намерении выйти за Пейгана. Сейчас, как неуклюжий сокол, она попалась в свои собственные путы.
— Тогда утром. Уж точно еще одна…
Ее слова замерли на устах, когда Колин пронзил ее взглядом таким яростным и холодным, как зима в горах.
— Я не буду спать еще одну ночь с женой другого мужчины.
После первой мили в промозглом тумане каждый шаг превратился для Колина в пытку. Боль пронзала его бедро, как будто тот меч ранил его снова и снова. И все же это не было и вполовину так болезненно, как удары ножом в его сердце всякий раз, когда он думал о том, что Хелена будет спать с другим мужчиной.
Неужели он был для нее только игрушкой? Приятным времяпрепровождением? Неужели у нее нет к нему вообще никаких чувств?
Колин вспомнил свое собственное первое свидание. Это была судомойка, женщина на восемь лет старше его. И все же, когда он лежал на ее груди, приходя в себя от потрясения своего первого соития, его сердце было так переполнено, что много недель спустя он был уверен, что солнце встает и садится только ради нее.
Именно поэтому он никогда не спал с девственницей, не оставив ее после этого в благоговении. Благодарной. Обожающей. Честно говоря, иногда Колину даже приходилось отлучать влюбленных девушек от своего внимания, потому что они часто путали физическое наслаждение с сердечной склонностью.
Но не Хелена.
Она, очевидно, не чувствовала к нему ничего. Ни изумления. Ни благодарности. Ни даже нежности.
Он нахмурился. Может быть, насчет нежности он и ошибался. В конце концов, она ведь обнимала его одной рукой и помогала ковылять по тропинке.
Может быть, утешал себя Колин, это все только из-за того, что Хелена оставалась твердой в своем решении выйти за Пейгана. Возможно, ее чувство долга пересиливало все остальные эмоции.
И это он собирался узнать. Именно по этой причине, несмотря на жгучую боль в ноге, он решил немедленно вернуться в Ривенлох. Несомненно, как только Хелена увидит, что Пейган и его невеста счастливы — а он был готов поставить половину своего серебра на то, что это так, — она по-другому отнесется к его предложению брака.
Колин на это надеялся. Прошлой ночью он провел много времени, думая об этом, когда девушка лежала, свернувшись калачиком, у него под боком.
Его неосторожность была всего лишь крошечной частью его решения просить ее руки. В конце концов, была, по меньшей мере, дюжина благородных дам, нормандских и английских, которые с радостью ухватились бы за возможность стать его женой.
Колин не понимал этого до сего момента, но ему наскучили женщины, которые вздыхали над его комплиментами и падали в его объятия. Хелена из Ривенлоха была экзотическим островом в море на все готовых девиц, женщиной, такой яростной и в то же время такой женственной, невинной и в то же время уверенной в себе, жестоко честной и обладающей силой духа. Она поражала и удивляла его на каждом шагу, держа его в постоянном напряжении. Как шишка, брошенная в огонь, Хелена горела в яркой вспышке огня и страсти, рассыпая проклятия, как искры, угрожая спалить весь мир. Но когда угли погасли, и пламя остыло, у нее оказалось нежное сердце ангела.
Только такая особенная женщина, скомпрометировал он ее или нет, могла убедить Колина оставить свою любимую холостяцкую жизнь, и он это знал.
Поэтому он заснул с улыбкой на лице и видел сны об их счастливой совместной жизни: ужинах, которые он приготовит для Хелены, детях, которых она ему подарит, и историях, которые он будет рассказывать дюжине маленьких воинов, играющих у их ног.
Но сегодня утром Хелена прогнала все эти видения одним только словом. Нет.
Колин поморщился от боли, наступив на торчащий на тропинке корень, и был вынужден тяжело опереться на Хелену. Огненная молния пронзила его ногу от колена до бедра.
— Давай отдохнем, — сказала она, напрягаясь под его весом.
— Я в порядке.
— А я нет, — возразила Хелена, хотя Колин знал, что это ложь ради него.
У этой девчонки выносливость боевого коня. У нее даже дыхание не сбилось.
— Очень хорошо. Но только на минутку.
Она помогла ему сесть на поваленное дерево. Они устроились на его мшистой стороне, и хотя Колину ужасно не хотелось признавать это, было огромным облегчением снять вес с больной ноги.
— Почему, черт возьми, ты так торопишься вернуться? — напрямую спросила его Хелена.
— А почему ты не торопишься? — Разочарование и дискомфорт сделали Колина раздражительным. — Мне кажется, что ты должна стремиться поскорее завоевать сердце Пейгана.
Хелена стала ковырять кору дерева.
— Это не та вещь, с которой надо спешить.
— Что, соблазнение? — Он невесело усмехнулся. — Ты не много времени потратила, когда очаровывала наемников.
Она сердито нахмурилась:
— Я же не пыталась выйти за них замуж.
— О да. Ты хотела только переспать с ними.
— Да не хотела я! — огрызнулась Хелена. — Я старалась отвлечь их, чтобы можно было спасти твою неблагодарную задницу.
— Спасти меня? — ухмыльнулся Колин. — Ради чего? А, выкуп!
— Это неправда!
Горечь развязала ему язык.
— Но прежде чем обменять меня на твоего нового жениха, ты решила попробовать то, от чего отказываешься.
У Хелены отпала челюсть.
— Я полагаю, прошлая ночь была исключительно моей виной?
— Может быть, если бы ты сказала мне, что ты девственница…
— Может быть, если бы ты не решил, что я не…
Ее голос прозвенел в тихом лесу, вспугнув птицу с ветки.
— Откуда мне было это знать, — презрительно усмехнулся Колин, — после того как ты кокетничала, танцевала и выделывалась перед этими английскими ублюдками?
Хелена схватила его спереди за плащ и притянула к себе.
— Я не выделываюсь, ты, бабник.
— Раз и навсегда, — огрызнулся Колин, — я не бабник!
То, что случилось потом, произошло так быстро, что у Колина не было времени пошевелиться. Пока он зло смотрел в глаза Хелены, ее взгляд метнулся куда-то поверх его головы, глаза расширились, а потом одним плавным движением она выхватила кинжал у него из-за пояса и дернула Колина вниз, к своим коленям, чтобы метнуть оружие через его голову.
Он услышал глухой удар, когда лезвие вонзилось в дерево, а потом грубый мужской голос.
— Проклятие…
Когда Колин вывернулся из рук Хелены, он увидел, что она за рукав пригвоздила к дереву руку с мечом мужчины, который был не более чем в пяти футах от них. На минуту тот не мог взмахнуть мечом, но он уже раскачивал кинжал, пытаясь вытащить его, и, судя по блеску в его глазах, он не замедлит использовать оба эти оружия против них.
— Вот дерьмо! — прошипел Колин.
Хелена только что разоружила его, и единственное оставшееся оружие было у нее. Он протянул руку за спину.
— Дай мне твой нож.
— Нет.
Колин, проклиная Хелену себе под нос, завел руки назад, намереваясь, по крайней мере, держать ее позади себя, подальше от опасности. Но ее там уже не было. Она вскочила на ноги и уже наступала на обидчика.
— Нет!
Несмотря на жгучую боль в ране, Колин попытался подняться на ноги.
— Где ты взял этот меч? — спросила Хелена нападавшего.
Мужчина не ответил, а только быстрее стал выкручивать кинжал из дерева, видя, что она приближается.
— Отвечай!
— Скажи ей! — крикнул Колин, боясь, что это единственный способ удержать ее на безопасном расстоянии, пока Колин сможет добраться до нападавшего.
Взгляд злодея переместился на Колина, и он глумливо произнес:
— У одного из твоих земляков. Я не спрашивал его имя, просто убил его и забрал его меч.
Матерь Божья, это был еще один англичанин. Неужели вся английская армия вторглась в Шотландию?
Хелена подошла близко, слишком близко.
— Это меч Мохри, ты, сукин сын!
Сердце Колина замерло в горле.
— Хелена, вернись!
— Не раньше, чем я заберу эту добрую шотландскую сталь у английского ублюдка.
Колин понятия не имел, кто такой Мохри, но, очевидно, для Хелены это было делом чести, которое лишило ее всякого рассудка. Она выхватила нож Шеда и приставила его к горлу англичанина.
— Брось его!
Англичанин тут же схватил Хелену за запястье свободной рукой, отталкивая нож от своего горла. Колин хотел вмешаться, обхватить ее за талию и потянуть назад, и черт с ним, с этим мечом. Но прежде чем он успел сделать шаг, Хелена резко ударила англичанина коленом прямо в пах, и со слабым стоном тот отпустил и меч, и ее запястье.
— Сукин сын… — пробормотала она, забирая меч.
Этот Мохри, должно быть, был ее другом, потому что в глазах Хелены к злости примешивалась печаль. Она повернулась к англичанину.
— Сколько вас здесь?
Нападавший корчился, сложившись пополам, слишком мучаясь от боли, чтобы ответить.
Тогда она посмотрела в глаза Колину:
— Бьюсь об заклад, это разведчик.
Колин кивнул. Одежда англичанина была слишком хороша для разбойника. Он явно был из благородных.
Со строгим взглядом, который сказал Хелене, что он не потерпит никаких возражений, Колин выхватил у нее из руки нож Шеда и подошел к англичанину. Свободной рукой он схватил его за волосы и дернул его голову назад, приставляя нож к горлу.
— Как твое имя?
— Уот. Уолтер.
— И кто твой хозяин, Уолтер?
Тот только поморщился в ответ.
Колин чуть сильнее нажал ножом, так что на острие появилась капля крови.
— Его имя.
— Лорд Морпет.
— Сколько человек в твоем отряде?
Тот пожал плечами, насколько это было возможно с одной рукой, пришпиленной к дереву, и ножом у горла.
— Я не знаю.
Большинство солдат не умели считать дальше десяти.
— Столько, сколько у тебя пальцев?
У англичанина вырвался смешок.
— Больше? — спросил Колин.
— Да.
— Столько, сколько пальцев у пяти человек?
Англичанин презрительно усмехнулся:
— Столько, сколько звезд на небе.
Колин сомневался в этом, но тот факт, что лорд Морпет выслал вперед разведчика, означал, что у него должен быть внушительный отряд. А если это была хоть сколько-нибудь заметная армия, ее предводитель должен был слышать о Камелиарде.
— Послушай меня внимательно, Уот, — резко произнес Колин, — эта земля находится под протекцией сэра Пейгана Камелиарда. Если твой хозяин побеспокоит хотя бы камушек в каком-то из замков этого королевства, ему придется сразиться с рыцарями Камелиарда.
Глаза англичанина расширились от полученных знаний. Теперь Колин отпустит его, рассчитывая на то, что он передаст угрожающее предупреждение своему английскому хозяину, таким образом избежав войны.
Колин не рассчитывал, что англичанин запаникует.
Когда он опустил нож, Уолтер протянул руку и наконец-то выдернул нож из дерева и ударил им назад, так что Колину пришлось увернуться, чтобы он не попал в него. Но, отпрянув назад, Колин вывернул лодыжку и упал на колено. Швы на его ране разошлись, и жгучая боль пронзила его ногу. Когда Уолтер махнул кинжалом назад, Колин вскинул нож, чтобы блокировать удар, но тонкое лезвие не могло соперничать с более мощным клинком.
Третий удар Уолтера был направлен Колину прямо в сердце.