Хелена ненавидела Колина дю Лака. Всем своим сердцем. Всеми фибрами своей души. Без сомнения, если бы она так сильно не страдала сегодня утром — вся эта ненависть вдобавок к ужасной головной боли, — она бы проявила эту ненависть, колотя кулаком по дубовой двери и крича во всю силу своих легких.
Но сегодня злобе Хелены пришлось быть молчаливой, тлеющей, потому что переизбыток вина оставил у нее во рту кислый вкус и тупую головную боль, угрожавшую расколоть череп.
Она уронила голову на согнутые колени и сжала ноющие виски, сидя на куче тряпья, которую ее тюремщик, видимо, собрал в качестве грубого ложа для нее.
Почему же она так напилась вчера вечером? И почему была такой чертовски импульсивной? Если бы она только дождалась благоприятного момента, она могла бы придумать лучший способ предотвратить свадьбу Мириел. Способ поумнее. Такой, в котором не было бы попытки убить жениха во сне.
Но сейчас, когда Хелена томилась, бессильная, в этой проклятой кладовке, бедняжка Мириел, без сомнения, стояла, дрожа, рядом со своим деревенщиной-женихом, робко бормоча клятвы, которые навсегда сделают ее его имуществом.
Хелена содрогнулась. Вчера вечером она мельком видела Пейгана Камелиарда голым, когда тот встал с постели. Он был раза в два крупнее Мириел, широкий в кости и очень мускулистый. Конечно, он поклялся не брать Мириел против ее воли, но Хелена не доверяла норманну. А когда она представляла, как ее невинную сестру терзает такое животное, к горлу подступала тошнота.
— Черт! — в отчаянии рявкнула она, поморщившись, когда ругательство резкой болью пронзило ее голову.
Если бы только она не выпила столько вина.
Если бы только она не напоролась на этого надоедливого Колина дю Лака.
Если бы только, подумала она с мрачной злостью, она не промахнулась кинжалом.
Хелена прижала ладони к закрытым глазам. Конечно, она знала, что не смогла бы осуществить хладнокровное убийство, будучи пьяна или трезва. Может быть, она и яростная воительница, но не убийца. Даже если бы Хелена не споткнулась и не рухнула с размаху на кровать Пейгана, она нашла бы какой-то предлог не закалывать его.
Но норманны поймали ее с ножом в руке и жаждой крови в глазах. Теперь Хелена никогда не убедит их, что и неспособна на это, и невиновна.
Она содрогнулась, вспомнив слова Колина. «Это измена. За такое тебя следует повесить».
Рука Хелены невольно сжала горло. Конечно, это была пустая угроза. Чужеземец не может просто приехать в шотландский замок, жениться на дочери лорда, а потом казнить ее сестру. Правда, как только Пейган женится на Мириел, он станет управляющим Ривенлоха, если к тому же учитывать слабеющий в последнее время рассудок лорда Геллира. Но трем сестрам удавалось неплохо справляться и без помощи отца. Так что помощь Пейгана им тоже не нужна. И им уж точно не нужно, чтобы он в качестве первой своей обязанности управляющего вешал Хелену за измену.
Но даже если Пейган и не потащил ее на виселицу, он оставил ее в лапах своего приспешника, Колина дю Лака.
Этот человек уже угрожал Хелене телесными повреждениями. Уже намекал на длительные наказания. А вчера вечером, силой волоча ее по лестнице, этот пес нагло облапал ее, схватив за грудь, как будто она какая-то всем доступная шлюха.
Хелена не доверяла этому мошеннику с того самого момента, когда увидела его за ужином: в его зеленых глазах угадывалась порочность, черные волосы были так же неприлично длинны и непокорны, как и его характер, его губы едва заметно кривились от постоянного веселья. Он был самонадеян, этот норманн, дерзок и хитер — из тех, кто считает, что имеет право на все, чего пожелает. Он уже беззастенчиво угостился ривенлохским вином и гостеприимством.
Будь она проклята, если позволит ему «угоститься» ею. Хелена сощурилась, глядя на дверь, как будто могла прожечь в ней дыру и испепелить Колина за дверью. Разумеется, его там не было. К этому времени все собрались в часовне во внутреннем дворе, чтобы присутствовать на свадьбе.
Бормоча ругательства, Хелена медленно встала на ноги, чтобы обыскать полутемную кладовку в надежде найти хоть что-нибудь, что можно использовать, чтобы освободиться.
Комната, в которую Колин привел ее, естественно, была забита самыми бесполезными вещами — сундуки со сломанными петлями, табуреты с отломанными ножками, пыльные бутылки, глиняная посуда и пустые пузырьки, треснутые горшки, порванный пергамент и лоскутки ткани, такие маленькие и потертые, что их невозможно использовать иначе, как полировать кинжал или подтирать зад.
Ее желудок жалобно заурчал, и Хелена сердито нахмурилась, потирая живот рукой.
Одна из дальних дверей в коридоре вела в кладовую, заполненную сыром и ветчиной, овсом и соленой рыбой.
Дальше находился погреб с сахаром, специями и сладостями. Но, конечно же, норманн запер ее в комнате без всякой еды.
Может быть, угрюмо подумала Хелена, он планирует уморить ее голодом до смерти.
Хелена уставилась на широкую щель под дверью, откуда сочился слабый свет, маня ее. Потом она нахмурилась. Если она сможет просунуть руку в эту щель… как-нибудь приподнять щеколду из ее ложа…
Конечно, ей нужен меч или длинная палка, которые, возможно, найдутся.
Ободренная надеждой, Хелена бросилась на пол, чтобы заглянуть под дверь, потом просунула руку в щель. Но как она ни старалась и ни протискивалась, ей не удалось протолкнуть локоть в щель.
— Дьявольщина!
Хелена вытащила руку и попробовала сделать то же самое в другом месте. Пол ведь неровный. Может быть, где-то щель окажется шире.
Но ее рука опять застряла.
Она повторила попытку дважды, получив в результате всех своих усилий только красную и ободранную руку.
Потом, пристально взглянув на дальний левый край двери, Хелена заметила какой-то маленький предмет, лежащий на полу. Было слишком темно, чтобы определить, что это, или хотя бы понять, можно ли до него дотянуться. Но надежда, что это может оказаться съедобным, убедила ее попытаться действовать.
Используя на этот раз левую руку и прижимаясь щекой к холодному полу кладовой, Хелена тянулась как могла, шаря по полу растопыренными пальцами в попытке нащупать этот предмет, но безуспешно.
Стеная от боли и старания ей удалось преодолеть еще один дюйм, и ее средний палец дотронулся до чего-то холодного и твердого. Задохнувшись от восторга, Хелена стала цепляться за предмет, пока не смогла придвинуть его ближе. В конце концов, череда толчков и рывков приблизила предмет настолько, что возникла возможность его схватить. И когда ее рука, наконец, сомкнулась на знакомых контурах, она улыбнулась, напрочь забыв о головной боли.
Колин качал головой, спускаясь обратно по лестнице к кладовой. Этот день оказался воистину странным. Проснувшись рано, он проверил засов на двери кладовой и пошел помогать Пейгану готовиться к свадьбе. И что это была за свадьба! Гром и молнии рассекали небо, проливной дождь, яростно хлестал землю, служанка невесты оказалась сморщенной грубой старухой с востока, отец невесты — свихнувшимся стариком, который держался с достоинством викинга-завоевателя, а невеста…
Это был самый большой сюрприз из всех возможных. И к удивлению Колина, Пейган, похоже, ничуть не возражал, что женится не на той сестре.
Как будто бы всего этого было недостаточно для одного утра, стражники Ривенлоха заметили на горизонте приближающуюся армию. Как была убеждена Дейрдре, армию англичан. Разумеется, Колин и Пейган знали, что к чему. Это были не кто иные, как рыцари Камелиарда. Но Пейган предпочел не сообщать об этом факте шотландцам. Он решил использовать их прибытие как тренировку, проверку обороноспособности Ривенлоха.
А теперь Колина отправили привести Хелену, которая, как сообщила ему Дейрдре, была заместителем командующего стражи.
Женщина, командующая стражей… Колин передернул плечами. Что еще придумают эти шотландцы?
Разумеется, он не собирался освобождать Хелену. Не будет же он отдавать оборонительные силы Ривенлоха в руки девицы, которая пыталась зарезать его капитана. Она-то наверняка прикажет лучникам открыть огонь по рыцарям Камелиарда.
Но, хотя в планы Колина пока что не входило освобождать кровожадную сестрицу, он не мог оставить ее томиться в этой неуютной темнице. В конце концов, Хелена всего лишь девушка, молодая и глупая. Кроме того, этим утром она, без сомнения, страдала от приступов похмелья, раскаяния и голода. Он улыбнулся, разворачивая еще теплую ароматную буханку хлеба со смородиной, которую прихватил в кухне. Он может избавить Хелену, по крайней мере, от одного из ее неудобств.
Размышляя над тем, что его сострадание может принести ему в качестве благодарности, он постучал в дверь кладовой.
— Доброе утро, маленькая чертовка. Ты проснулась?
Никакого ответа.
Колин прижал ухо к дубовой створке.
— Леди Хелена?
Она вдруг с глухим ударом бросилась на дверь.
Испуганный, он отпрянул.
— Помогите, — прохрипела Хелена через щель двери. — Помогите… пожалуйста… я не могу дыша… не могу ды…
Встревоженный Колин уронил хлеб на пол и бросился вперед, откидывая щеколду и распахивая дверь. С сердцем, сжимающимся от ужаса, он быстро осмотрел комнату.
Хелена распласталась у стены, и, когда Колин вошел, раньше чем он успел пожалеть о том, что был недостаточно осторожен, она бросилась на него и пригвоздила к стене ножом, приставленным к горлу.
— Только пикни, и я зарежу тебя, — бросила она. — Только пошевелись, и я зарежу тебя. Даже если у тебя появится мысль о сопротивлении, я выпущу всю твою вонючую нормандскую кровь на пол этой кладовой.
Все еще вибрируя от потрясения, Колин пробормотал:
— Где ты взяла…
Он почувствовал острое жжение, когда кончик кинжала погрузился в его плоть. Он поморщился.
— Это твой собственный кинжал, дурачок, — промурлыкала Хелена.
Кинжал, который Колин уронил на лестнице прошлой ночью! Каким-то образом она добралась до него.
Свободной рукой Хелена непочтительно обыскивала его, похлопывая по талии и бокам, нашла и отобрала его нож для еды, но оставила ему монету, которую он вчера выиграл у ее отца. В других обстоятельствах Колину могло даже понравиться такое агрессивное поведение женщины. Но в прикосновении Хелены не было ничего соблазнительного или нежного, и, к своей досаде, он начал чувствовать, что как бы это не могло казаться невероятным, но он действительно оказался во власти этой девушки.
Мужчины могут быть такими глупыми, подумала Хелена, засовывая торопливо нацарапанное письмо за корсаж и тыча норманна ножом в ребра — подталкивала его вперед. Они всегда считают женщин беззащитными созданиями, лишенными мускулов и медленно соображающими. Хелена была совсем не такой. Да, как многие женщины, она была импульсивна, но на этот раз импульсивность принесла свои плоды.
— Медленно, — приказала она Колину, когда он стал подниматься по лестнице.
Ей нужно было время, чтобы оценить ситуацию в главном зале, прежде чем они там появятся.
К удивлению Хелены, когда она выглянула из-за перил лестницы, то увидела, что во всем доме кипит жизнь. Мужчины вооружались. Мириел собирала женщин и детей. Слуги сновали туда-сюда с охапками свечей, сыра и одеял. Приготовления явно были предназначены для чего-то более серьезного, чем простое свадебное празднество.
Действительно, все выглядело так, будто замок готовится к осаде.
Прежде чем норманн успел оповестить о своем присутствии, Хелена схватила его за тунику и дернула назад, прижав его к стене и приставив кинжал к вене, пульсирующей на его шее. Она приблизилась настолько близко, чтобы прошипеть ему в лицо:
— Что случилось?
Несмотря на то, что Хелена держала в своих руках жизнь Колина, его глаза блестели каким-то странным весельем, а уголок рта постоянно стремился вверх, как будто бы он наслаждался каждым мгновением, что привело ее в ярость.
— Говори! — рявкнула Хелена.
Колин повиновался.
— Приближается армия.
Ее сердце учащенно забилось.
— Армия. Какая армия?
Он помедлил.
— Что за армия? — повторила она.
— Рыцари Камелиарда.
Хелена нахмурилась. Может ли это быть правдой? Неужели Пейган действительно командует отрядом рыцарей? Они с Дейрдре предполагали, что его титул — это всего лишь уловка, что Пейган простой странствующий рыцарь без земли и денег, который каким-то образом убедил короля женить его на шотландке, у которой есть и то и другое.
— Рыцари Пейгана? — не веря себе, переспросила Хелена.
— М-м… — только и смог выдавить из себя Колин.
Но Ривенлох готовился к сражению. Зачем рыцарям Камелиарда атаковать крепость, в которой находится их командир? Если только…
Возможно, Пейгана не удовлетворяет просто управление Ривенлохом. Возможно, этот дьявол намеревается сделать замок своей собственностью.
Осознав правду, Хелена выругалась себе под нос и произнесла:
— Они готовятся к осаде.
Колин молчал, но его глаза поблескивали.
Это смешало все планы Хелены.
Она собиралась тайном увести Колина и держать его в заложниках в лесном коттедже, пока Пейган не согласится аннулировать свой брак с Мириел. Но если люди Камелиарда атакуют Ривенлох, Хелена будет нужна там, чтобы командовать воинами.
С другой стороны, она могла бы использовать своего заложника для еще большей цели.
Насколько ценен Колин дю Лак для людей Камелиарда?
Хелена бросила на него оценивающий взгляд. Он был безусловно крепок и силен, высок и широк в плечах, наверняка умелый воин. Но он был также красивым, самоуверенным, бормочущим стишки лакеем, прислужником, над которыми надсмехались шотландцы. Может быть, норманны измеряют ценность мужчины другими качествами. Если так, то стоит ли Колин дю Лак того, чтобы возвращаться в Ривенлох?
Это был рискованный шаг, но Хелена вынуждена пойти на него.
— Нам предстоит путешествие, — решила она.
Колин вскинул брови:
— Сейчас? Но…
— Тише! — Она чуть приподняла лезвие клинка, заставляя его поднять подбородок. — Ты не произнесешь больше ни слова, пока я не разрешу тебе. Мы пройдем через главный зал и по двору выйдем через главные ворота. Позаботься о том, чтобы никаким образом не привлечь к нам внимание, потому что я воткну этот кинжал тебе в ребра. А я предупреждаю тебя: если ты не подчинишься, ты будешь не первым, кто почувствовал, как мой кинжал прорезает его плоть.
Посреди всеобщего хаоса оказалось довольно легко пробраться незамеченными вдоль стены главного зала. Колин не доставлял ей проблем, если не считать тихого ворчания от боли, когда ее клинок иногда чересчур вонзался в его бок. Даже пересечь двор было несложно, однако Хелена испугалась, увидев, что погода не благоприятствует путешествию. От дождя земля размокла, а нависшие тучи выглядели такими же порывистыми, как мальчишка с окровавленным коленом, решающий, заплакать ему или нет. Ни у кого из них не было плаща, и Хелена пожалела, что не догадалась захватить из кладовой меховое одеяло.
Труднее всего было выбраться за ворота. Поскольку стража Ривенлоха была натренирована готовиться к осаде, то как только всех коров и овец собрали в стенах крепости, ворота надежно заперли. Быстро приняв решение, Хелена позвала стражника, который поднимал и опускал решетку ворот, и приказала:
— Откройте ворота! Три коровы Лаханберна забрели на нашу землю. Их мы тоже заведем внутрь.
Стражник кивнул. Лаханберн был ближайшим соседом Ривенлоха, и отношения между двумя кланами были на одну треть союзом и на две трети соперничеством. Но было то, за что они сражались с почти мальчишеским задором, — это скот. Поэтому стражник был, вполне понятно, рад поднять решетку в надежде заполучить еще нескольких коров Лаханберна.
Оказавшись за воротами, Хелена торопливо повела своего пленника к лесу. Внушительное количество норманнов уже поднялось на холм. Она не смела рисковать, потому что могла быть обнаружена. Малейшая потеря бдительности с ее стороны, и она может так же легко стать заложницей норманнов.
Только оказавшись под кровом густых сосен и дубов тенистого ривенлохского леса, Хелена почувствовала себя в безопасности.
Было так соблазнительно остаться на этой выигрышной позиции на краю леса, чтобы следить за армией Камелиарда и наблюдать за происходящим. Но чтобы достичь своей цели, ей надо было зайти глубже в лес, к месту, которое знали только ее сестры. Она подтолкнула норманна вперед.
— Шагай.
На его лице промелькнула хитрая улыбка.
— А, теперь я понимаю. — Он прищелкнул языком. — Знаешь, если ты хотела изнасиловать меня в чаще леса, единственное, что тебе нужно было, — это…
— Тихо!
Вот кто не нужен был Хелене, так это напыщенный норманн, считающим себя божьим подарком для любой женщины. Возможно, пляшущие глаза и притягательная улыбка Колина дю Лака и соблазняли других девушек, но Хелена была не из тех женщин, которых легко одурачить такими примитивными уловками.
Она подтолкнула Колина вперед.
Тропинку, которая вилась через лес, сестры тщательно скрывали. Опадающие листья прятали след, а местами переросшие ветки закрывали проход. Но сестры Ривенлох пользовались ею столько, сколько Хелена помнила себя.
Заброшенный фермерский коттедж в конце тропинки, милях в пяти, годами служил в качестве и места для встреч, и убежища.
Они прошли, наверное, ярдов двести, когда Хелена вдруг остановила своего пленника. Нужно было осуществить еще одну предосторожность.
— Ложись.
Глаза плута сверкнули озорством, когда он вопросительно выгнул бровь в ответ на ее приказ. К чести Хелены, она устояла перед желанием врезать по этой его наглой физиономии.
— На живот, руки за спину.
Колин посмотрел на нее с явным весельем:
— Как пожелаешь.
Пока он, беспомощный, лежал на земле, Хелена пошарила у себя под плащом и отрезала ножом две полоски от подола нижней юбки. Одну из них она скрутила в жгут и связала пленнику запястья, достаточно грубо, чтобы заставить его поморщиться.
— Полегче, девочка. Нет нужды в жестокости, — укорил он и добавил вкрадчиво: — Я вполне сговорчив, к твоему удовольствию.
— Тут, любезный, дело в не в удовольствии.
На этот раз в голосе Колина проскользнул намек на сарказм.
— В таком милом обществе кто бы не нашел удовольствия?
Наплевать ей на любопытный блеск в его глазах. Вторым куском ткани Хелена надежно обвязала его голову, абсолютно ослепив его. На случай, если норманн сбежит, она не хотела, чтобы он нашел дорогу домой.
Он прищелкнул языком.
— Теперь ты лишаешь меня и возможности лицезреть тебя. Увы, ты отобрала у меня…
— Вставай!
У нее не было времени на его цветистую чепуху. То, что Хелена слышала о норманнах, оказалось правдой. Они такие же нежные, как младенцы, со сладкими языками, мягкими кудрями и надушенными щеками.
Хелена рывком заставила Колина подняться и украдкой понюхала его. Он и, правда, пах не так, как мужчины в ее стране, но это не было ни женоподобно, ни неприятно. На самом деле от его кожи исходил приятный пряный аромат, вроде корицы, которой Мириел посыпала яблочные рулетики.
— Если бы ты только позволила мне узнать твое желание… — жеманно пробормотал он.
Этот человек просто неисправим.
— Если ты продолжишь свою болтовню, моим желанием будет еще и заткнуть тебе рот, — резко прервала его Хелена.
— Прекрасно, — сказал он с покорным вздохом. — Я дам отдохнуть моему языку.
Что он и сделал, хотя многозначительная улыбка так и не покинула лицо Колина.
Колин был озадачен. Нормандские женщины никогда не просили его замолчать. Они любили разговаривать. И их всегда очаровывал его флирт. Все придворные дамы, за которыми он ухаживал, от морщинистых старух до младенцев в колыбели, хихикали и ворковали в ответ на льстивые речи Колина.
Что же не так с этой девицей?
Она вонзила пальцы в его плечо, подгоняя вперед, и он неловко пошел, шурша ветвями деревьев.
Это все шотландцы, решил Колин. Они наверняка все сумасшедшие. Их мужчины носят юбки, а их женщины носят мечи. А у этой девицы, очевидно, сердце такое же непроницаемое, как доспехи.
Она не только не раскаивалась в насилии, которое собиралась совершить прошлой ночью, но, похоже, была склонна продолжить его. Колин заворчал, когда она снова ткнула его в ребра кинжалом. Кровь Христова, неужели эта девица задумала для него медленную смерть от тысячи порезов?
Пока они продвигались все дальше в лес, Колин обнаружил, что другие его чувства стали острее. Теперь он слышал затрудненное дыхание Хелены, ее легкие шаги, тихий шорох ее юбок. Он вдохнул прохладный, чистый после дождя воздух. Поверх сильного запаха сосен ощущался слабый аромат его захватчицы, едва уловимый запах, который был просто чистый и женственный, такой же скромный, как сама девушка. Место, где она держала его руку, стало горячим от прикосновения, такого же обманчиво интимного, как прикосновение возлюбленной.
Не произнося ни слова, они прошли, казалось, несколько миль, так что Колин стал задумываться, не собирается ли она довести его пешком назад до Нормандии.
То, что Хелена похитила его, сначала удивляло, потом стало забавлять. Но теперь эта девица что-то зашла слишком уж далеко. Если они продолжат идти, люди Ривенлоха и Камелиарда наверняка начнут беспокоиться о них, и абсолютно оправданно. В конце концов, связанный и незрячий Колин был неспособен защитить даму от банд злодеев, скрывающихся в шотландских дебрях.
Решив, что с него достаточно, Колин вдруг попытался выдернуть руку и остановился на полном ходу, чем заработал случайный укол кинжалом.
— Господи!
— Что? — спросила она.
— Я хочу сказать.
Хелена тяжело вздохнула:
— Говори.
Шарм на нее не действует. Быть может, поможет искренность.
— Что именно вы собираетесь сделать, миледи?
— Это не твое дело.
— Напротив, это же я нахожусь на острие кинжала. Моего кинжала.
— Верно.
— Итак?
Ее самодовольство было почти осязаемым.
— Ты, любезный, будешь моим заложником.
Если бы эти слова прозвучали в другое время, они бы всколыхнули его кровь. Похитительница и заложник. Это звучало как одна из игр соблазнения, которые нравились Колину, — конюх и молочница, морской разбойник и зарытое сокровище, викинг и девственница. Но он подозревал, что это не игра.
— Твой заложник?
— Ага! — злорадно подтвердила Хелена. — Если так случится, что рыцари Камелиарда захватят Ривенлох, я собираюсь предложить твою жизнь в обмен на возврат замка.
На мгновение Колин потерял дар речи, переваривая ее слова. Потом понял ее ошибку.
— Ты думаешь, что рыцари пришли, чтобы захватить замок?
— Что это значит — я думаю? — резко бросила она. — Ты сам сказал, что они нападают.
— Я этого не говорил.
— Ты сказал!
Он покачал головой:
— Я сказал, что они приближаются. Это ты решила, что они нападают.
— Что? — прошептала Хелена.
Колин почти услышал, как ее шотландская кровь начинает закипать.
— Любопытно. Твоя сестра тоже сделала такую же ошибку. Это ведь она отдала приказ готовиться к осаде.
Кончик кинжала вдруг кольнул его подбородок, и Колин вздрогнул от неожиданности. Возможно, подумал он, чувствуя, как его вена пульсирует под холодной сталью, ему не следовало говорить воительнице правду.