- Она всегда была мотовкой, - проговорил Эндрю, сурово хмурясь.
Ричард расхохотался.
- Ну, а сам ты, конечно, воплощенная бережливость!
Эндрю вознамерился было ответить, но не найдя что, погрузился в глубочайшее отчаяние.
- Ты совершенно прав. Мы - никчемная семейка. Конечно, это все кровь нашего старика - да и ее милость тоже кое-что добавила. Ты с моей матерью не был знаком, Ричард. Лавви - вылитая она. А уж Трейси... Черт побери, но Трейси - сущий дьявол! Ты видал еще у кого-нибудь такое лицо? Нет, конечно, не видал. Этот насмешливый рот, и зеленые глаза... Клянусь душой, имея такого братца, невольно пустишься во все тяжкие! Да, хорошо смеяться, но скажу я тебе, это серьезно!
- А, ну-ну!
- Дальше идет Боб... А, черт! Вот Боба мне жаль! В армии ему платят гроши, а он никогда не умел экономить. Ну вот, я и говорю, еще и Боб - когда бы я его ни встретил, одно только и слышу: "Одолжи мне сотню, Энди!" или что-нибудь в этом роде. И только, чтобы купить любовнице какую-нибудь чушь. Вот от чего тошно-то! Да, у Боба вечно какая-нибудь история из-за юбки! А что до Трейси... Господи, как они могут! Потом идет Лавиния, но, надо думать, ты ее уже достаточно изучил, и, наконец, твой покорный слуга. И, скажу я тебе, Дик, что с этими скачками, картами и выпивкой я вот-вот разорюсь! И вся беда в том, что я никогда не изменюсь. Это у меня в крови, так зачем пытаться?
Он скорчил печальную гримасу и встал.
- Пошли, юный разбойник! Возвращаемся.
Джон, охотившийся неподалеку на головастиков, кивнул и побежал вперед.
- Боюсь, миледи нездорова, - нерешительно сказал Ричард. - Ты хотел ее видеть?
Эндрю заговорщически подмигнул:
- Сцены, а? О, знаю ее. Нет, мне не слишком хочется ее видеть. Ей до меня нет дела - а вот с Трейси они приятели. А - молчу!
Они медленно направлялись к дому. Непривычно молчаливый Эндрю помахивал тростью с золотым набалдашником.
- Конечно, ты получишь деньги. Когда они тебе нужны? - спустя какое-то время спросил Ричард.
- Клянусь честью, ты чертовски добр, Дик! Но если это поставит тебя...
- Чепуха. Когда они тебе нужны?
- Мне бы поскорей заплатить Кэру. Маркем подождет, если...
- Нет-нет! В среду?
- Это вполне удобно. Дик, ты...
- О, глупости! Пустяки. Я хочу, чтобы ты оценил гнедую: я купил ее на той неделе. Может, ноги чуть длинноваты, но лошадка прекрасная.
Джон побежал в дом, а двое мужчин отправились в конюшню. Эндрю болтал всю дорогу, пересказывая шурину самые любопытные из занимавших Лондон сплетен.
Его ничуть не смущало, что собеседник слушал его лишь вполуха: он не оставлял пауз для ответов, и к тому же был настолько добродушен, чтобы не обижаться их отсутствию.
Когда они осмотрели кобылу и вернулись к дому, было уже около четырех, и (что не слишком удивило Карстерза) Лавиния ждала их на террасе: в новом наряде со свежезавитыми и уложенными волосами.
- Похоже, Лавиния поправилась, - заметил Эндрю, поднимаясь с Ричардом по ступенькам. - Она всегда была такая: каждые две минуты - новое настроение. Ну, Лавви?
- Ну, Эндрю! - Она небрежно протянула руку ему для поцелуя, а мужу нежно улыбнулась. - У меня голова почти совсем прошла, - сказала она ему, а мне передали, что Эндрю приехал повидаться с тобой. Вот я и спустилась. Она стремительно повернулась к брату:
- Скажи, Эндрю, Трейси дома?
- Господи, еще бы! Вчера приехал, чтоб его черти утащили! Он тебе нужен?
- О, да, - кивнула она. - Я с ним хочу повидаться. Мы уже целый век не встречались. Я хочу, чтобы ты взял меня с собой.
- Но, дорогая, сейчас уже слишком поздно для такой поездки, запротестовал Ричард, пытаясь скрыть раздражение. - Разве ты не можешь подождать до завтра?
- Придется подождать, Лавви: я тебя сегодня не возьму, это точно. Отсюда я поеду к Флетчерам. Трейси сам навестит тебя завтра, ежели захочет.
- Навестит ли? - усомнилась она.
Тут Эндрю хлопнул себя по жилетному карману.
- А ведь я совсем забыл! - воскликнул он. - У меня для тебя есть письмо. Трейси намерен завтра же тебя навестить. Господи, ну и дырявая же голова у меня!
Он вытащил из кармана кипу бумаг и выбрал одну, запечатанную и надписанную косым почерком.
Лавиния радостно схватила письмо и вскрыла его. Эндрю вернул остальные бумаги в карман с еще одним виноватым смешком.
- Кредиторы, Ричард! - Нетерпеливые кредиторы!
- Давай их мне, - отозвался тот, протягивая руку.
- О, нет! Но спасибо огромное, Дик. Эти совершенно не срочные.
- Почему бы не заплатить им всем и не начать новую жизнь? - попытался уговорить его Карстерз.
- Господи, нет! Да я приду в такой восторг, что в тот же день наделаю кучу новых!
- Разреши мне одолжить тебе для начала тысячу! Разве ты не можешь не залезать в долги?
- Я - и не залезать в долги? Невозможно! Не надо так мрачнеть, Дик: говорю тебе, это у меня навсегда в крови. У нас никогда нет ни пенса, но что с того? Мне должно скоро повезти - нельзя же все время проигрывать! Тогда я смогу с тобой расплатиться, но, конечно, не расплачусь. Проиграю все снова. Уж я-то знаю!
Он говорил так добродушно, что Ричард не мог на него сердиться. В нем была подкупающая прямота. К нему, расточительному, небрежному и чудовищно эгоистичному, Ричард был искренне привязан. Он попытался еще раз уговорить его, но тут вмешалась Лавиния, дочитавшая письмо.
- Трейси приедет завтра днем, - сказала она мужу. - Страшно приятно, правда?
Он согласился, но так вяло, что она не могла этого не заметить.
- И останется обедать! - вызывающе объявила она.
- Конечно, любимая.
- Порадуйся, Дикки, порадуйся! Почему ты не любишь Трейси? Он мой родной брат, - ты должен его любить!