- Вижу, что вы не знакомы со мной, мистер Уорбертон, - проговорил он, и в его приятном, чуть ленивом голосе слышалась улыбка. - Позвольте представиться: сэр Энтони Ферндейл.
Теперь в глазах адвоката вспыхнула насмешка, и он сжал протянутую руку.
- Полагаю, что вы и сами с собой, возможно, незнакомы, ваша светлость, - суховато заметил он.
Лорд Джон положил шляпу и трость на столик. Казалось, он немного заинтригован.
- Так что вы хотели, мистер Уорбертон?
- Я приехал сообщить вам, ваша светлость, что граф, ваш отец, скончался месяц тому назад.
Синие глаза широко раскрылись, вдруг посуровели и снова сощурились.
- Неужели? Ну, ну! От апоплексии, полагаю?
Губы адвоката растянулись в невольную улыбку.
- Нет, мастер Джек: милорд умер от сердечного приступа.
- Да что вы говорите? Боже мой! Но не присядете ли, сэр? Через секунду мой слуга заставит повара подать обед. Я надеюсь, вы окажете честь отобедать со мной?
Адвокат пробормотал слова благодарности и уселся на диванчик, озадаченно наблюдая за "сэром Энтони".
Граф пододвинул стул и сел, протянув ноги к огню.
- Шесть лет, а? Ну, право же, так приятно снова видеть ваше лицо, мистер Уорбертон!.. Так я - граф? Граф и разбойник с большой дороги - черт побери! - И он негромко рассмеялся.
- У меня с собой документы, милорд...
Карстерз взглянул на свиток в лорнет.
- Вижу. Будьте любезны убрать их в карман, мистер Уорбертон.
- Но имеются определенные юридические формальности, милорд...
- Вот именно. Давайте не станем о них упоминать!
- Но, сэр!..
Тут граф улыбнулся, улыбка у него была удивительно приятная и заразительная.
- По крайней мере, до конца обеда, Уорбертон. Скажите лучше, как вы меня нашли?
- Мистер Ричард сказал мне, куда ехать, сэр.
- А, конечно! Я забыл, что назвал ему мое... pied-a-terre <Здесь: временное пристанище (фр.).>, когда остановил на дороге.
Адвоката чуть не передернуло при этом благодушном и прямом упоминании позорной профессии его светлости.
- Э-э... именно так, сэр. Мистер Ричард очень хотел бы, чтобы вы вернулись.
Молодое красивое лицо графа затуманилось. Он покачал головой.
- Невозможно, мой дорогой Уорбертон. Я убежден, что Дик никогда не говорил столь глупых вещей. Ну-ка, признавайтесь: это вы сами придумали?
Уорбертон оставил без внимания насмешливый тон и медленно проговорил:
- По крайней мере, милорд, я полагаю, что он стремится... к искуплению.
Карстерз кинул на него настороженный, подозрительный взгляд:
- А!
- Да, сэр. К искуплению.
Прикрыв глаза, милорд рассматривал свой изумруд.
- К какому еще искуплению, Уорбертон? - спросил он.
- Разве это не подходящее слово, сэр?
- Признаюсь, оно кажется мне неуместным. Несомненно, я не слишком сообразителен.
- Такого за вами не водилось, милорд.
- Да? Но за шесть лет человек меняется, Уорбертон. Скажите, мистер Карстерз здоров?
- Полагаю, что да, сэр, - хмуро ответил адвокат, чувствуя, что упустил нить.
- А леди Лавиния?
- Да.
Мистер Уорбертон пытливо всмотрелся в милорда. Тот заметил это, и глаза его вновь наполнились озорством.
- Я счастлив это слышать. Будьте любезны передать мистеру Карстерзу мой привет и просьбу пользоваться Уинчемом по его усмотрению.
- Сэр! Мастер Джек! Умоляю вас! - вырвалось у адвоката. Он вскочил и взволнованно отошел в сторону: руки его дергались, лицо посерело.
Милорд напряженно застыл на стуле. Он тревожно наблюдал за порывистыми движениями собеседника, но когда отозвался, голос его звучал ровно и сухо.
- Да, сэр?
Мистер Уорбертон резко повернулся и возвратился к камину, жадно вглядываясь в невозмутимое лицо милорда. Сделав над собой огромное усилие, он наконец взял себя в руки.
- Мастер Джек, мне следует сказать вам то, о чем вы уже догадались. Я знаю.