- Знаете - что, мистер Уорбертон?
- Что вы невиновны!
- В чем, мистер Уорбертон?
- В шулерстве, сэр!
Милорд расслабился, смахнув пылинку с широкого обшлага кафтана.
- Я сожалею о необходимости разочаровать вас, мистер Уорбертон.
- Милорд, умоляю вас, не играйте со мной. Вы ведь доверяете мне?
- Конечно, сэр.
- Тогда отбросьте это притворство, - нет, и хмуриться тоже не надо! Я вас с колыбели знаю, и мастера Дика тоже, и вижу вас обоих насквозь. Я прекрасно знаю, что вы не мошенничали у полковника Дэра - да и вообще нигде! Я тогда мог бы в этом поклясться - да! А когда я увидел лицо мастера Дика, я сразу понял, что это он сжульничал, а вы взяли его вину на себя!
- Нет!
- Я все прекрасно знаю! Мастер Джек, вы могли бы, глядя мне в глаза, повторить, что это не так! Могли бы? Могли бы?
Милорд молчал.
Со вздохом Уорбертон снова сел на диванчик. Он покраснел, глаза у него блестели, но он снова говорил спокойно:
- Конечно, не могли бы. Я еще не слышал от вас лжи. Вам не надо опасаться, что я вас выдам. Все это время я хранил молчание ради его светлости - и теперь ничего не скажу, пока вы мне не разрешите заговорить.
- А я никогда не разрешу.
- Мастер Джек, умоляю вас, одумайтесь! Теперь, когда милорд умер...
- Это ничего не меняет.
- Не меняет? Разве это было не ради него? Не потому, что вы знали, как он любил мастера Дика?
- Нет.
- Тогда, значит это из-за леди Лавинии...
- Нет.
- Но...
Милорд печально улыбнулся.
- Ах, Уорбертон! А вы утверждали, что видите нас насквозь! Зачем мне было это делать, как не ради его самого?
- Этого я и боялся, - адвокат беспомощно махнул рукой. - Вы не вернетесь.
- Нет, Уорбертон, не вернусь. Дик может управлять моими поместьями. Я останусь на большой дороге.
Уорбертон сделал последнюю попытку.
- Милорд! - в отчаянии воскликнул он. - Может, вы хотя бы подумаете, как будет опозорено имя вашей семьи, если вас поймают?
Взгляд его собеседника прояснился.
- Мистер Уорбертон, право, у вас удивительно мрачные мысли! Знаете, я как-то не задумывался о таком неприятном обороте. Клянусь вам, виселица мне не суждена.
Адвокат сказал бы еще многое, но появление слуги с тяжелым подносом прервало разговор. Слуга поставил угощение на стол, зажег свечи и придвинул два стула.
- Обед подан, сэр, - сказал он.
Милорд кивнул и едва заметным движением указал на окна. Слуга тотчас же подошел к ним и опустил тяжелые занавеси.
Милорд повернулся к мистеру Уорбертону.
- Что вы скажете, сэр: бургунское или кларет? Или, может быть, вы предпочтете Канарское? Уорбертон выбрал кларет.
- Кларет, Джим, - распорядился Карстерз, вставая. - Надеюсь, с дороги вы проголодались, Уорбертон: достойный Чадбер чудовищно обидится, если вы не отдадите должное его каплунам.
- Я постараюсь пощадить его чувства, - ответил адвокат, весело сверкнув глазами, и уселся за стол.
Каковы бы ни были недостатки мистера Чадбера, повара он держал превосходного. Мистер Уорбертон великолепно отобедал, начав с жирной утки и отведав многочисленные блюда, составившие трапезу.
Когда обед был доеден и слуга ушел, то, сидя за портвейном, адвокат попытался направить разговор в прежнее русло. Но он недооценил собеседника: вскоре обнаружилось, что они обсуждают последнее восстание Претендента. Адвокат резко выпрямился.
- Говорят, вы с принцем, сэр.
Карстерз с неподдельным изумлением поставил рюмку.
- Я?
- Да, в самом деле. Я не знаю, откуда эти слухи, но они дошли до Уинчема. Милорд ничего не говорил, и, по-моему, мистер Ричард не поверил.
- Надо надеяться! С чего это они решили, что я превратился в бунтовщика?
Мистер Уорбертон нахмурился:
- В бунтовщика, сэр?
- В бунтовщика, мистер Уорбертон. Я служил Его Королевскому Величеству.
- Карстерзы всегда были тори, мастер Джек, и были верны своему законному монарху.
- Дорогой мой Уорбертон, я ничего не должен принцам - Стюартам. Я родился во время правления Георга Первого, и, право, я достойный виг.