- Если вы хотите знать, был ли он весел, остроумен, то да. Но иногда мне казалось, мистер Карстерз, когда он замолкал, глаза его были такими грустными!.. Право, не знаю, почему я вам это рассказываю.
- Можете быть уверены, сударыня, ваше доверие не будет обмануто. Я испытываю к этому джентльмену большую... большую приязнь, - говоря это, он открывал и закрывал веер, дергая тонкие спицы. - Вы тоже испытываете к нему это чувство, сударыня?
- Я не думаю, чтобы кто-нибудь, кто знал его, не испытывал бы этого чувства. Есть что-то в его манере, его личности... не могу объяснить, сэр... но это сделало его очень дорогим мне человеком. А однажды... он очень помог мне... когда я оказалась в затруднительном положении.
Ричард, вспомнив обрывки сплетен касательно прошлого вдовушки, только наклонил голову.
Она на мгновение замолчала, опустив глаза и разглядывая свои руки, но потом, улыбнувшись, подняла их и забрала у него свой веер.
- Не выношу, когда что-то вертят в руках, сэр! - сказала она ему. Кроме того, я вижу, что приближается лорд Фодерингем. Я обещала ему этот танец, - она встала, но Ричард удержал ее.
- Миссис Фаншо, не позволите ли вы мне посетить вас? Мне хотелось бы побольше услышать об... этом вашем друге. Возможно, это покажется вам странным, но...
- Нет, - отвечала она. - Не покажется. Конечно, навестите меня, сэр. Я живу на Моунт-Стрит со своей сестрой, номер 16.
- Вы так добры, сударыня.
- И снова нет. Я уже говорила вам, что мне нравится, когда мужчина разговаривает, как мужчина, а не как жеманная женщина. Я буду рада вам.
Она присела в реверансе и удалилась об руку с виконтом.
В ту самую минуту рядом с Ричардом чей-то голос протянул:
- Неужели я вижу вас у ног этой бойкой вдовушки, мой добрый Дик?
Карстерз обернулся и оказался лицом к лицу со своим шурином, полковником Бельмануаром.
- А разве не весть Лондон у ее ног? - улыбнулся он.
- О, нет! С момента появления прекрасных мисс Ганнинг, нет. Но должен признаться, она очаровательна. А Лавиния? Интересно, это не разобьет ее сердце? - он рассмеялся под нос, увидев, как сверкнули глаза Ричарда.
- Думаю, что нет, - ответил Карстерз. - Вы сегодня все здесь?
- Наш сиятельный глава рода, по-моему, отсутствует. Эндрю в Голубом салоне флиртует с девицей Флетчер, я здесь, а Лавиния развлекается с Лавлейсом. Да, Ричард, с Лавлейсом! Будьте настороже! - и с насмешливой улыбкой он отошел прочь, поклонившись проходившей мимо Элизабет Ганнинг. Она опиралась на руку его милости, герцога Гамильтона, весьма увлеченного ей.
В этот момент в залу вошли двое припозднившихся гостей и сразу направились к хозяйке, которая, судя по всему, была очень обрадована их появлением, особенно того, что был повыше и по чьей руке она хлопнула с добродушным упреком Второй был без маски, и полковник узнал в нем Фрэнка Фортескью. Он перевел взгляд на первого, который в отличие от большинства мужчин, только державших маски в руках, застегнул свою, прикрыв верхнюю часть лица, и глаза его изумленно расширились. Фиолетовое домино, небрежно распахнутое, приоткрывало черный атлас, расшитый серебром и усаженный бриллиантами. Ненапудренные волосы были черны, как вороново крыло, ноздри слегка раздувались, на тонких губах не было улыбки.
- Дьявол! - воскликнул Роберт и направился к нему.
Увидев, кто приближается, Фортескью отошел в сторону, и его милость герцог Эндоверский медленно повернулся к брату.
- Я почему-то думал, что вы еще в Париже, - протянул полковник.
- Мне всегда жаль вас разочаровывать, - поклонился его милость.
- Вовсе нет. Я в восторге, я рад видеть вас. Как, кажется, и Лавиния.
Леди Лавиния, узнав его милость, отбросила руку партнера, и опрометью кинулась к нему.
- Трейси, ты! - она радостно схватила его за руку.
- Очень трогательно, - с издевкой усмехнулся Роберт. - Теперь не достает только Эндрю, чтобы дополнить счастливое воссоединение семейства. Прошу меня извинить!
- С удовольствием, - ласково ответил герцог и поклонился ему, как постороннему.
- Он становится несносен, - заметил он, когда полковник отошел и не мог его услышать.
- О, Боб! Я не обращаю на него внимания. Но, Трейси, как вышло, что ты приехал сегодня? Я думала...
- Дорогая моя Лавиния, я не стремлюсь выглядеть загадочным. Я считал, что тебе известно мое обещание Долли Кавендиш быть сегодня здесь.
- Да, но... а, не все ли равно? Я так рада снова видеть тебя, мой дорогой.
- Ты мне льстишь, Лавиния.
- А теперь, раз ты приехал, я хочу услышать, почему ты вообще уезжал! Трейси, отведи меня в комнату за твоей спиной, я знаю, что она пуста.
- Хорошо, дитя, как хочешь, - он отвел занавес, чтобы она прошла, и вошел вслед за ней в безлюдную комнату.
- Ты хочешь знать, почему я уехал? - начал он, присаживаясь рядом с ней. - Я прошу тебя, моя дорогая, бросить взгляд в прошлое и вспомнить весну в Бате.
- Твой роман? Разумеется! Так, значит, леди оказалась недоброй?
- Да нет. Но я все напортил.
- Ты? Расскажи мне все немедленно! Немедленно!
Его милость вытянул ногу и задумчиво поглядел из-за полуприкрытых век на сверкающую пряжку туфли.
- Я все устроил, - проговорил он, - и прошло бы прекрасно, если бы не вмешался какой-то молодой нахал, случайно оказавшися на дороге, который счел нужным вступиться за мадам Диану, - он помолчал. - Он свалил меня каким-то приемом, а. затем... que veux-tu? <Чего же ты хочешь? (фр.)>
- Кто это был?
- Откуда мне знать? Сначала он показался мне знакомым. Он-то, во всяком случае, меня знал. Возможно, он уже мертв. Надеюсь, что так.
- Господи Боже! Ты ранил его?
- Мне удалось в него выстрелить, но он оказался проворным, и пуля попала в плечо. Однако, возможно, рана оказалась смертельной.
- И поэтому ты уехал в Париж?
- Да. Чтобы забыть о ней.
- И забыл?
- Не забыл. Она все время в моих мыслях. Я снова строю планы.