Госпожа Обеих Земель,
"Совершенно совершенство Атона"
"Прекрасная пришла",
Да живет она вечно!
Амарнский период египетского искусства отличается от всех прочих в первую очередь тем, что, помимо парадных изображений фараонов, жрецов, военачальников со строго символическим различием величины фигур в зависимости от их статуса, помимо изображений богов и богослужений, на стенах дворцов, храмов, гробниц появились картины с бытовыми сценами, даже с лирическими. Эхнатон и Нефертити беседуют, взявшись за руки. Нефертити, сидящая на коленях у мужа. Эхнатон, играющий с дочерью. Супруги, скорбящие у саркофага дочери... Но это, разумеется, не было бытовым жанром изобразительного искусства в современном понимании. Подобные картины тоже носили сакральный характер. Поскольку фараон в Египте всегда считался носителем божественной сути и энергии "ка", земным воплощением Амона-Ра, Гора или Птаха, а в данном случае к божествам приравнивалась вся семья Эхнатона, то самый обыкновенный жест супружеской нежности, самый невинный поцелуй, сделанный публично и запечатленный на камне, становился сакральным, священным актом.
Священное священным, однако любое открытое проявление чувств влюбленными, особенно если они на виду, если первые лица страны, вызывает во многих окружающих невольное раздражение. То ли это сказывается обыкновенная зависть тех, у кого на такое не хватает смелости, или тех, кто не способен любить. Может быть, сказываются и очень давние первобытные запреты, табу, превратившие когда-то откровенную, животную сексуальную жизнь в человеческую интимную. Так и видится какая-нибудь древнеегипетская бабка, которая, отвесив нужное число поклонов явившимся народу Нефертити и Эхнатону, втихомолку ворчит: "Ишь за ручки держатся. Ишь целуются, бесстыжие".
Царственные супруги были выше и сильнее любого ханжества. Реформа или даже революция Эхнатона была для своего времени не менее важна, чем любая революция позднейшего времени. Он впервые в мире хотел ввести монотеистическую религию и, по всей вероятности, на ее основе создать первую в мире империю.
* * *
Из-за матрилинейного (по женской линии) наследования престола в Египте наследникам часто приходилось вступать в инцестный брак. Сыновья фараонов женились на родных, единокровных, единоутробных и двоюродных сестрах. Сын фараона Аменхотепа III, тоже Аменхотеп (будущий Эхнатон), должен был заключить брак со своей родной сестрой Сит-Амон. Но женился на Нефертити. И очевидно, по любви, что было также необычно для фараонов.
Кто она была? Где родилась эта красавица? Известно, что имя Нефертити ("Прекрасная пришла"), абсолютно египетское, она получила, уже вступив на престол, во время праздника "Хеб-седа". Нефертити - одно из ритуальных имен богини неба Хатхор. Существует гипотеза, что она не египтянка, а дочь царя Митанни, государства на севере Междуречья, Тадухепа. Однако скульптурные и рельефные изображения показывают, что египтяне и азиаты Междуречья антропологически разнились между собой. Лицо Нефертити имеет черты чистокровной египтянки. Некоторые ученые считают ее другой родной сестрой Аменхотепа. Но известно, что из многих титулов, которыми была награждена Нефертити, у нее отсутствовал титул "Дочь царя".
Наиболее вероятна третья гипотеза. При дворе Аменхотепа III, а позже в ближайшем окружении его сына Аменхотепа IV (Эхнатона) был человек, имевший странный для чиновника титул "Божественный отец". Это был генерал колесничных войск и начальник царских писцов Эйе. Он-то, по всей вероятности, и был отцом Нефертити. Мать ее, умершую при родах, заменила Туйу, наложница или вторая жена Эйе, которая упоминается в документах, как кормилица царицы.
Надо заметить, что в выборе супруги, как и вообще во многом, Эхнатон пошел по стопам своего отца, успешно правившего страной почти сорок лет. Аменхотеп III был женат на Тийе, матери будущего фараона, тоже, очевидно, по любви.
Царица Тийа родилась не в Египте, а южнее, в Нубии, стране, давно покоренной египетскими фараонами. Она была дочерью Йуйи и Туйи супругов-жрецов, не состоявших в родстве с царской семьей. Однако нубиец Йуйа добился важнейшего положения в государстве, возглавив фиванских жрецов Амона. Царица Тийа в конце жизни своего мужа стала его соправительницей и многие государственные вопросы решала самостоятельно, отодвинув Аменхотепа III на второй план. Интересно, что в одном из писем Эхнатону царь Митанни хвалит его за то, что тот прислушивался к советам своей матери, и не упоминает отца.
Как божество, фараон в Египте олицетворял мужское начало в жизни страны, оплодотворяющий землю Нил. Поэтому, спустя определенное количество лет царствования, в Фивах, столице, устраивался особый пышный праздник "Хеб-седа", праздник магического обновления естества царя.
Для этого в Фивы "приглашался" весь пантеон богов. Статуя каждого божества занимала отдельную капеллу с ведущей к ней лестницей. Царь поднимался к ним поочередно и приветствовал своих сверхъестественных гостей, принося жертвы. Боги в ответ дарили ему "ка", свою особую жизненную силу. В правление Аменхотепа IV "Хеб-седа" был устроен через 4 года после коронации, значительно раньше, чем обычно. Царь торопился произвести переворот в умах египтян, и ему требовались для этого силы.
В городе Ахетатоне сохранилось довольно много изображений этого праздника. На некоторых из них фараон Аменхотеп IV предстает в образе бога Ра, а Нефертити - в образе богини Хатхор, что символизировало брак Солнца и Неба, порождающий все сущее. А на некоторых все выглядело гораздо приземленнее: супружеская постель, а на ней происходит акт соития царской четы. От этого акта появились не только дети.
Еще во времена правления Аменхотепа III, отца фараона-реформатора, начался рост значения бога Атона в религии египтян. Первоначально Атон лишь одна из ипостасей Амона, бог вечернего, заходящего солнца. Но затем его образ стал объединяться с образом бога-демиурга, создателя, отца остальных богов Атума. Новый фараон вместе со своими жрецами-идеологами ускорил этот процесс. И главным жрецом-идеологом, безусловно, была его супруга Нефертити. К концу своего четвертого года правления Аменхотеп IV уже именуется не сыном Амона, а сыном Атона. Начинается спешное и грандиозное строительство нового города Ахетатона. Торопливость объясняется, вероятно, как решительностью характера фараона и Нефертити, решимостью покончить со своеволием фиванских жрецов, так и какими-то труднообъяснимыми сакральными причинами. Точно кто-то царям-супругам нашептывал свыше...
На шестом году правления Аменхотеп IV сменил свое имя, которое означало "Амон доволен", и заменил его на Эхнатон. Оно переводилось как "Действительный дух Атона". Вслед за этим столица Египта из Фив была перенесена в новую столицу. "Смотрите, сам Атон возжелал, чтобы для него построили этот город и тем прославили его имя. Этим городом управляет Атон, мой отец, а не какой-либо чиновник или другой человек", - гласит одна из надписей Эхнатона. Которая выглядит, скорее, как полемическая заметка в газете, а не высеченная в камне навеки.
Нетрудно себе представить, какой шок вызвало в стране решение Эхнатона перейти от поклонения множеству богов к поклонению единственному - Атону. И ладно, если бы это осталось личным делом фараона. У живого бога личных дел не было. Поклоняться Атону отныне были обязаны все. Новую идеологию и в наши-то дни без насилия ввести трудно. Что уж говорить о тех временах. Началось разрушение старых храмов, низвержение идолов. Тысячи жрецов остались без работы.
Такая акция не могла не вызвать сопротивления. Эхнатон, разумеется, имел силы для насилия - воины, чиновники, резко увеличившаяся коллегия жрецов Атона. Но по сравнению со всем населением страны их было, конечно, немного. Может быть, относительному успеху распространения новой религии способствовал главный козырь в руках Эхнатона, его потрясающе красивая, потрясающе привлекательная, что немаловажно для обожествления, жена Нефертити. Хотя, может быть, это Эхнатон был козырем в ее руках?
У имени Нефертити появилось дополнение Нефер-Неферу-Атон, что означало "Совершенно совершенство Атона". Древнеегипетское слово "неферу" имеет значения "красота", "благость", "справедливость", "совершенство". Супруга Эхнатона также носила эпитет "Ублажающая Атона своим сладкозвучным голосом и своими руками, которые держат систры (музыкальные инструменты)". Можно предположить, что в исполнении культа Атона, включавшего в себя песнопения и ритуальные танцы, Нефертити принимала непосредственное участие и даже играла главную роль.
В надписи на одной из гробниц в Ахетатоне говорится: "Атон восходит, дабы явить свою милость Нефертити, и заходит, удвоив свою любовь к ней". О любви абстрактного Атона к Эхнатону в таком тоне нигде не говорится. Жена выглядит божественнее мужа. И пожелания ей жить вечно также часто встречаются. Об обожествлении Нефертити говорит и тот факт, что в Амарнский период ее скульптурные изображения ставятся по углам саркофагов в погребальных камерах. Обычно это были фигурки четырех богинь: Исиды, Нефтиды, Хатхор и Сехмет. В захоронениях периода правления Эхнатона эти фигурки сохраняли традиционные одеяния и атрибуты этих богинь, но лицом все Нефертити.
Можно даже утверждать, что в новой религии был не один, а два бога абстрактный Атон и конкретная Нефертити. А Эхнатон всего лишь верховный жрец. Многие ученые склонны считать именно царицу инициатором религиозной реформы. А то, что она стала самым горячим и последовательным реформатором, непреложный факт. Может быть, и виновником рек крови, которые из-за этого пролились. Документальных доказательств этого не найдено. Может быть, это была первая религиозная война (о, сколько их потом еще будет!) из-за женщины?
* * *
Сохранившиеся же документы и надписи свидетельствуют, что Нефертити принимала самое активное участие и в государственном управлении. Что было обычным явлением в Египте. Царицы Фив положили в XVI веке до н.э. начало освободительному движению, которое привело к ликвидации столетнего ига завоевателей кочевников-гиксосов и образованию Нового царства. Выдающимися правительницами были уже упоминавшиеся Хатшепсут и Тийа.
Но такого положения, как Нефертити, и такого поклонения не имела до этого ни одна царица Египта. Изображения ее в Ахетатоне встречаются в два раза чаще, чем изображения ее супруга. Несмотря на то что на рисунках, где они вместе, ее фигура традиционно меньше фараоновой. Нефертити обычно запечатлена в царском одеянии - калазирисе, в так называемом нубийском парике, состоящем из пяти рядов косичек или локонов, в фараонской двойной короне, в знак власти над Верхним и Нижним Египтом, украшенной особым знаком в форме змеи. Зато на главном алтаре главного храма Атона высечены такие слова: "Чистая руками, великая супруга царя, возлюбленная им, владычица Обеих Земель, Нефертити, да живет она! Любимая великим и живым Солнечным Диском Атоном, который пребывает в празднике, она гостит в храме Солнечного Диска в Ахетатоне". На рисунке, который сопровождает эта надпись, Нефертити приносит жертву и подносит дары Солнцу-Атону с лучами, заканчивающимися ладонями. Ее супруг Эхнатон при этом вообще отсутствует!
Более того, существует ряд классических изобразительных сюжетов, где в центре композиции присутствует торжествующий и карающий фараон. Но ни в коем случае не царица. Например, фараон держит врага одной рукой за волосы, а другой поражает его палицей. Это ритуальное оружие в египетском религиозном искусстве считалось средством не столько наказания, сколько очищения. И сюжет мог означать не только реальную военную победу над врагом, но и быть аллегорией мифа. Например, царь в виде бога Гора мстит богу Сету за смерть своего отца Осириса. Другой сюжет: фараон побивает своей палицей целые вереницы коленопреклоненных пленных. Это в ряде случаев символизировало победу света над мраком.
Так вот, в амарнском изобразительном искусстве в центре этих "мужских" сюжетов - царица Нефертити! На других изображениях можно видеть царицу, правящую колесницей, и на нее нисходят лучи божественного светила; Нефертити, сжимающую в руке скипетр, символ верховной власти; Нефертити, приносящую жертвы Атону... На пограничных стелах ее называют "той, кто находит Атона", то есть она совершенно тождественна Эхнатону.
Отсюда можно сделать странный вывод, и некоторые исследователи к нему приходят. А может быть, Эхнатона вообще не было и его изображения условны? Или он был чисто представительской, формальной фигурой, а настоящим единовластным фараоном была красавица Нефертити? На эту мысль наталкивает и внешность Эхнатона на его плоскостных и скульптурных изображениях. Необычайно крупный нос и подбородок, как у людей, страдающих акромегалией, эндокринным заболеванием гипофиза. Тонкие руки и толстые бедра, широкий таз и тонкая талия, грудь, напоминающая женскую. Сочетание андрогинных и чисто женских черт. Гермафродит? Умственно отсталый урод?
Но как с этим совместить определенно существовавшее учение новой религии о божественной правящей чете, освящающей своей любовью страну? И картины, это подтверждающие?
Эхнатон и Нефертити были посредниками между божеством и египетским народом. Посредниками, творящими священный секс, священное зачатие. Отсюда и изображения, где эта супружеская пара, не стесняясь, выказывает свою взаимную любовь, нежно обнимаясь под лучами-руками. Лучи Атона обнимают царя, Эхнатон сжимает в объятиях супругу. То есть даже не на публике, даже ночью в своей спальне их нежность носила священный характер. Французский исследователь Э.Пиренн писал: "Супружеская любовь есть, следовательно, высшая манифестация божества. Вот почему царь не только не прятал свою интимную жизнь от подданных, но всегда появлялся перед народом в сопровождении супруги и открыто демонстрировал нежность к ней". Следовательно, любовь солнечной пары открывала путь к гармоничному существованию всего Египта.
Хотя ближайшие потомки и постарались уничтожить память об Эхнатоне и Нефертити, на основании разрозненных документов, надписей можно получить представление не только о сакральной, но и о реальной жизни божественной четы. У них было шесть дочерей и ни одного сына. Три старшие - Меритатон, Макетатон и Анхесенпаатон родились в Фивах. Нефер-Неферу-Атон, Нефер-Неферу-Ра и Сетеп-ен-Ра - в Ахетатоне. Ждал ли Эхнатон наследника, не был ли он разочарован появлением на свет одних только девочек? Трудно сказать наверняка, ведь наследник не обязательно избирался из числа царских сыновей. Но наличие у Эхнатона Кийи, мало упоминаемой в текстах второй жены, может быть подтверждением естественной досады отца шестерых дочерей.
Здесь возникает еще одна каверзная загадка. Шесть царевен упоминаются только как дочери Нефертити, имя их отца нигде не называется. Некоторые исследователи делают в связи с этим вывод - учитывая специфическую внешность Эхнатона, сомнительно, что он вообще мог иметь детей. Однако есть немало изображений, где фараон демонстрирует непритворную нежность к дочерям. Нефертити и Эхнатон старались всячески выделить себя в роли любящих родителей. В некоторых текстах царь, чтобы подкрепить свои слова, произносит в конце клятвы: "Это так же верно, как то, что мое сердце радуется царице и ее детям".
Мимо такой любви не могла пройти и современная литература. "Вот две из еще не созревших дочек Эхнатона и его королевы Нефертити, - пишет Владимир Набоков в "Лолите", - у которых было шесть таких - нильских, бритоголовых, голеньких (ничего кроме множества рядов бус), с мягкими коричневыми щенячьими брюшками, с длинными эбонитовыми глазами, спокойно расположившиеся на подушках и совершенно целые после трех тысяч лет". Это трогательная словесная передача прекрасно сохранившейся росписи из центрального дворца в Ахетатоне.
* * *
Редкие, иногда спорно истолковываемые источники показывают, что счастье царственной четы, а с ним и реформы, и все остальное закончилось печально. Начало конца наступило на четырнадцатом году правления Эхнатона. Внезапно заболела Макетатон, вторая дочь царственных супругов. Несмотря на усилия врачей, девочка умерла. Ей было около двенадцати лет. Впервые в истории Египта художники изобразили в ритуальных сценах траура подлинное горе родителей, потрясенных смертью ребенка. И это в стране, где издавна существовал настоящий культ смерти, особенно среди высшего класса, о чем говорят хотя бы гигантские гробницы-пирамиды.
После кончины Макетатон жизнь Нефертити и ее семьи меняется в худшую сторону. Нефертити перестает появляться в ритуальных церемониях богослужений Атону, в разных надписях ее имя заменяется на имя старшей дочери Меритатон, которой ее мать, очевидно, хотела передоверить роль живой богини. После этого супруга фараона живет с ним раздельно и переселяется в северный квартал Ахетатона.
Существует несколько версий разрыва супружеских отношений в царственной семье. По наиболее убедительной из них, сам Эхнатон по неизвестной причине отрекся от собственного учения и решил вернуться к прежнему положению вещей, пойти на сближение со жрецами Амона. Но Нефертити осталась верна Атону.
Кроме того, Эхнатон отвернулся от Нефертити как женщины. (Или принял более естественную для себя ориентацию?) Сердце неверного супруга оказалось занятым неким Сменхкарой, юношей, которого он назначил своим соправителем. Остались и изображения, запечатлевшие эту странную пару, женоподобного Эхнатона и Сменхкару в женской царской одежде. Юноша носил титул "любимый Эхнатона", а к своему имени присоединил приставку Нефер-Неферу-Атон, некогда принадлежавшую Нефертити.
Все религиозные преобразования стали сводиться на нет, храмы Атона разрушаться, письменные и живописные памятники - уничтожаться. Разве что город Ахетатон не трогали, пока там жила Нефертити. И в первых рядах контрреформаторов стоял Эхнатон, не успевший, правда, снова поменять имя.
Есть сведения, что последняя (а может быть, изначально и главная) сторонница поклонения единому богу Нефертити проявила типично женскую, непродуманную, спонтанную, истерическую реакцию, приказав своим людям убить разлучника Сменхкару. Но покушение оказалось неудачным. После этого Нефертити тяжело заболела. Это заставило супруга покаяться, снова оказаться рядом с Нефертити, любовь к которой новой религией признавалась священной. Она испустила дух на руках у мужа...
Вскоре за ней последовал и Эхнатон. Многие думали, что в небытие. Оказалось, все-таки в вечность. Город Ахетатон быстро пришел в запустение, был растаскан "на запчасти". По всей вероятности, это место было проклято фиванскими жрецами и долго никем не посещалось, что позволило времени и песку сохранить удивительные вещи в течение трех с лишним тысяч лет. Фараоном стал супруг третьей дочери Нефертити Анхесенпаатон юный Тутанхатон. В Фивах он принял новое нееретическое имя Тутанхамон. Тот самый, чья мумия и сокровища приезжали на выставку в Москву. Амарнский период закончился.
Существует, однако, интересная версия его продолжения, версия того, что идея единобожия не канула в Лету. В период от полувека до века после Эхнатона и Нефертити в Египте произошло одно безусловно историческое событие, подробно описанное, приукрашенное и сакрально зашифрованное в Библии, - Исход еврейского народа из Египта. В период правления XIX династии фараонов, активных искоренителей монотеистического культа Атона, либо при Рамсесе II, либо при Мернептахе. Исход возглавлял Моисей (Моше), человек, занимавший видное место при дворе фараона, может быть, и неегиптянин, еврей, но обладатель имени египетского происхождения. Из Библии ясно, что евреи вступили в конфликт с местными властями не на национальной, а на религиозной почве. Моисей отстаивал единобожие. Уж не восприняли ли евреи, до переселения в Египет кочевники-скотоводы, идею единобожия от гораздо более древней египетской цивилизации? Уж не был ли Моисей духовным наследником красавицы-реформатора Нефертити и ее странного загадочного супруга? Прямых доказательств эта гипотеза не имеет. Но и прямых опровержений тоже.
Никто не знает, сколько лет прожила Нефертити, когда точно родилась, когда умерла, где похоронена. До сих пор не очень понятно, зачем была начата ее с Эхнатоном религиозная реформа. Но одно совершенно ясно и понятно: Нефертити жила и оставила после себя рукотворный памятник - первый на планете образец дивной женской Красоты. "Прекрасная пришла" и до сих пор остается с нами.
Десятая муза
Мир античной Греции с поразительной регулярностью в течение веков принимался в Европе за эталон совершенства в искусстве, в философии, в общественных отношениях. Так было в Древнем Риме, во времена Карла Великого, в эпоху Возрождения, в период господства стиля классицизм. Многие подробности реальной жизни той эпохи уже неизвестны, многое искажено, исправлено позднейшими толкователями. Многое теперь непонятно. Многое кажется слишком идеализированным. Но совершенно очевидным фактом выглядит то, что мир небольших греческих полисов (городов-государств), не слишком богатых, зачастую враждующих друг с другом, вдруг оказался сильнее крупнейшей сверхдержавы древнего Востока Персии. А потом вдруг в самом видном полисе Афинах наступил удивительный всплеск, взрыв в развитии культуры, который во многом определил ход мировой цивилизации.
И совершенно очевидный и, может быть, показательный факт: главными фигурами того расцвета оказались влюбленные друг в друга мужчина и женщина, Перикл и Аспазия. Правитель и его верная подруга. Любовь иногда все-таки правит миром.
Что до сих пор остается главным туристическим символом Афин? Парфенон, Пропилеи, Одеон. Когда это все построено? Именно тогда. Апогей афинского могущества измеряется годами жизни Перикла: 490 - 429 до Рождества Христова. "Век Перикла", так еще называют это время бесконечных войн, строительства, роста духовности и самосознания греков, породивших одно из величайших достижений общественного устройства - демократию.
А лучшая пора в собственной жизни этого великого мужа неразрывно связана с именем его гражданской жены Аспазии. Их имена заслуженно вошли в историю как олицетворение преданного союза, крепкой и нежной любви. Если бы в греческой мифологии существовала специальная муза политики, десятая муза, то Аспазия по праву считалась бы ее воплощением среди смертных.