- Вы выглядите потрясающе!
Восторженный возглас Молли придал уверенности, которой ей так недоставало.
- А что вы накинете сверху?
- Думаю, что... у меня, собственно, есть только шерстяное пальто...
- Нет, здесь нужна шаль. - Молли выскочила из комнаты, а Йода залилась
счастливым лаем.
Эбби не могла сдержать улыбку. У нее кружилась голова, как у девочки, которую
пригласили на первый танец.
Весь день, с того самого момента, как попрощался с ней в вестибюле и взглядом
проследил, как Эбби поднималась по
лестнице к себе в "Комнату Джульетты", он не мог дождаться их встречи. Взяв
рекламный буклет из стопки, лежавшей на
столе регистратора, он нашел фотографию этой комнаты: роскошная, в розовых,
болотно-зеленых и каменно-серых тонах, с
камином, огромными окнами, широченной кроватью под балдахином, с балконом...
Представил себе ее в этой комнате, как
она готовится к свиданию.
Джек сразу почувствовал в ней тоску одиночества, что-то похожее на тихое
отчаяние. Но это потом, а сначала он был
чуть не сбит с ног; когда же толпа, собравшаяся на берегу расступилась, Джек
увидел ее.
Тонкие черты лица. Беспредельное сострадание в ясных серых глазах. Темные
прямые волосы, заплетенные в косу и
закрученные в узел на затылке, лишь несколько выбившихся прядей падали на
раскрасневшиеся щеки.
Ей, видимо, было совершенно плевать на свою одежду; на брюки из тонкой шерсти
налип мокрый песок. Эта картина
сразу вызвала в его памяти образ матери, ползающей на четвереньках у себя в
саду, и пса, преданно сопровождавшего ее
повсюду.
Потом он был занят кошкой и даже не взглянул на Эбби до тех пор, пока
животное не оказалось вне опасности. Теперь
Эбби показалась ему немного робкой, и возникло впечатление, что у нее очень мало
опыта в общении с мужчинами. Точнее,
с мужчинами, действующими так быстро, как действовал он.
Его вынуждали обстоятельства. В тот момент Джек не знал, на сколько дней она
задержится в пансионе, а ему хотелось
провести с Эбби как можно больше времени. Сегодняшний ужин был всего лишь
средством узнать о ней все и постараться
понравиться ей.
Каждый день к четырем часам постояльцы "Погребенного сокровища" собирались на
чай в патио с белым бельведером,
вымощенным керамическими плитками полом и массой цветов. Вокруг круглых столов,
покрытых розовыми скатертями и
сервированных фарфором с нежным рисунком, стояли белые стулья. Но в холодную
зимнюю погоду, под
непрекращающимся серым дождем чай на открытом воздухе подавать было нельзя,