― Ри, ты серьёзно? Кинжал? ― чуть ухмыльнулся феникс, остановив свой «яркий» взор на внезапно появившемся в моей свободной руке лепестке.
Да кинжал — это единственное, что я могла сейчас выставить в свою защиту. И пусть мирэ веселила эта моя отчаянная выходка, намерения выжить любой ценой, даже если придётся причинить этой нахальной птице немного неудобств ради своего спасения, это вполне реально, несмотря на то, что моя вторая рука всё ещё была во власти мирэ.
Что я чувствовала в этот момент?
Да ничего: мой мозг просто отключился, услышав признания феникса, и действовала я сейчас только лишь на инстинктах самосохранения.
В районе ворота знакомо зашипело, и я понимала, что не одна, после чего ящерка тут же оказалась на моём плече в боевой готовности.
― Скажи своему другу, что его огонь не причинит вреда фениксу, ― заметив моего защитника, поспешил предупредить мирэ, что подкрепление моё не такое уж и грозное.
На это в ответ ему прошипели ещё громче и, кажется, даже язык показали, если моё боковое зрение меня не обмануло.
― Характер под стать твоей «сестрицы» ― продолжал ухмыляться мирэ.
― Что происходит, Орм? ― видимо, не ожидая такого развития событий, обратился Мор к принцу уже совсем нерадостно. ― Она что, не знала?
― Он знает? ― вырвалось само собой. Я ожидала какой угодно реакции от старика, но точно не такого вопроса.
― Знает, ― уже совершенно не скрывая улыбки, довольно произнёс птиц, всё больше приводя меня в панику.
Я впервые не имела понятия, что делать.
Даже там, в темноте моего склепа, я почему-то чётко знала: мне просто необходимо выбраться из этих развалин, и всё будет хорошо. Здесь же я словно была прижата к стене: рука в тисках мирэ, осознание того, что я раскрыта, невозможность дать ему отпор.
― Успокойся, Ри, я не собираюсь причинять тебе какой — либо вред, ― выставив свободную руку вперёд, Орм пытался меня успокоить.
― Да ладно, ― уже я усмехнулась ему в лицо, переводя моё маленькое холодное оружие то на одного мужчину, то на другого, угрожая. Благо Морин замер на месте, как только повернулся и увидел меня, всю такую агрессивную.
― Сама подумай, мы с тобой не единожды были наедине, ― феникс осторожно сделал шаг ко мне. Неужели чего — то боится?
Сделала короткий выпад, проверяя его реакцию: смотритель в этот момент ахнул, феникс же даже бровью не повёл.
― Перестань, давай поговорим, ― теряя своё веселье, процедил сквозь зубы Орм, жаля ледяными нотками.
Я, честно говоря, не знала, что делать. Видимо, слишком сильно была самоуверенна в том, что делаю, и поэтому совершенно не рассматривала тот вариант, где мне в лоб говорят о том, что все мои попытки быть нераскрытой оказались лишь песочными замками, которые надёжными виделись только мне.
― О чём нам говорить, Орман Огненный? Хочешь сообщить, что мне вновь предстоит встретиться лицом к лицу со смертью? Не стоит: сам говорил, не такая я уж и глупая, и поэтому отпусти мою руку, феникс, ― указала остриём клинка на помеху, из — за которой мне так и не выбраться было на волю.
На удивление, мой голос не дрожал, а взгляд излучал максимальную уверенность в себе. По крайней мере, мне так казалось, ну или я так себя ощущала.
― Орм, отпусти девушку, ― внезапно пришла поддержка оттуда, откуда я её не ждала.
― Нет, ― уже совсем злобно выпалил феникс, ещё сильнее сжимая мою ладонь. ― Я и так был слишком долго оторван от неё. Хватит фарса, Ри должна знать, что значит для меня.
Если можно было бы изогнуть брови в непонимающей мимике ещё сильнее, я бы это сделала, потому что после этих слов перестала понимать вообще что — либо.
О чём эта птица говорит? Какой фарс? Какая оторванность?
Его глаза, неотрывно смотрящие на меня, горели пурпурным пламенем, а сила сжатия ладони уже причиняла боль.
― Ты пугаешь её, Орм, ― Морин осторожно сделал шаг по направлению к нашей паре. ― Позволь, я поговорю с ней и всё объясню.
Предложение смотрителя заставило принца на секунду сжаться, и я это хорошо почувствовала.
Такой расклад меня больше устраивал, чем смерть, и я чуть припустила оружие. В конце концов, со стариком легче справиться, чем с мирэ.
― Я и сам могу всё объяснить, ― феникс явно не собирался сдаваться и тем более отпускать моей руки.
― Я хочу поговорить с ним, ― выдвинула свои условия, увидев реальную перспективу сбежать.
― Что Морин может сказать тебе такого, что ты не сможешь услышать от меня? ― вопрос мирэ поставил в тупик: что в принципе они могли мне сказать, я не знала, но из двух зол нужно было выбирать меньшее, раз уж выдался такай шанс.
― Я не знаю, но хочу поговорить с ним.
Морин раскинул руки в разные стороны, обозначая, что так тому и быть.
Орм на секунду перевёл взгляд на мужчину, лицо которого так и было скрыто под капюшоном, затем вновь перевёл своё внимание на меня, чуть прищурив глаза.
Я притворно — смиренно склонила голову набок в ожидании его решения, всё так же держа своё оружие наготове.
То, что он не собирается сейчас возвращать свой огонёк, было очевидно так, как я всё ещё дышу. Непонятно было, зачем он оттягивает столь знаменательное событие, если вот она я — в его руках! И сила явно на его стороне.
― Идём, ― услышала то, чего совсем не ждала, ― и убери ты эту зубочистку: я же сказал, тебе ничто не угрожает.
«Хорошо, поговори с Морином», — вот, что я хотела услышать, но явно не «идём». Вторую часть в принципе можно и оставить.
Резко потянув меня в сторону глухой стены, где изображался огненный птиц в своей пернатой ипостаси, раскинув огромные крылья над картой, изображающей горы, реки, рвущие на части равнины, леса и человеческие поселения, словно защищая.
Попыталась сопротивляться, но куда мне тягаться с этой горой мышц!
― Орм, ― совсем уже строго прозвучало со стороны смотрителя, когда мы, можно сказать, пролетели мимо него.
— Это мой мир, Маргарита, здесь живёт немало людей, волшебных существ, простых существ, ― игнорируя обращение Морина, феникс пальцем указал на яркую фреску. ― Последнее тысячелетие он стоял на грани исчезновения. Целый мир, Рита, погибал, и мы не могли ничего с этим поделать: сколько бы сил ни отдавали, всё было тщетно. Пусть медленно, но мы умирали.
Впервые я слышала в голосе Орма настоящие эмоции. Феникс болел за свой мир всей душой, борясь с отчаяньем, и прекрасно понимал всю ответственность, что лежала на нём. Стараясь говорить спокойно, мужчина пристально вглядывался в изображения карты мира, который за этот год стал и для меня домом.
Представляю, сколько сейчас у него мыслей в голове, а главная — наверняка та, что решение всех его проблем — в его руках.
― Послушай, Орм, я не против вернуть тебе твой огонь, ― попыталась объяснить ему свои намерения. Раз уж не делает попыток убить, возможно, сможем договориться: жить — то хочется.
― Ри, ты вообще меня слушала?
Я кивнула.
― Конечно, слушала, но и ты меня услышь ― я просто хочу жить, ― несмело шагнула вперёд и заглянула в глаза мужа, желая увидеть в них понимание. ― Я ведь теперь такая же часть этого мира.
― Так живи, Ри, ― Орм резко притянул мою руку к своей груди, отчего я чуть не уткнулась носом в эту же грудь следом, не ожидая такого манёвра.
― Орм… ― вновь послышалось со стороны Мора осуждающе.
И опять мирэ не обратил на этот оклик никакого внимания. Он будто вообще игнорировал всё, что касалось сейчас не нас.
― Но рядом со мной не надо убегать, прятаться, искать способы освободиться от нашей связи.
― Что значит, живи? ― мозг не сразу обработал услышанное. Слишком долго я жила с установкой, что меня будут рады видеть в совершенно противоположном жизни состоянии. ― А как же ваше пророчество или проклятье, или… Ты должен вернуть свой огонь, чтобы разрушить его.
Произнеся это, я наклонила голову и уже совсем непонимающе начала быстро моргать, глядя мужу в лицо.
― Нет, ты определённо меня не слушала, ― мягко улыбнувшись, Орм аккуратно убрал выбившуюся прядку волос с моего лба. ― Ты мой первый огонь, и ты уже вернулась ко мне.
Сказав это, феникс отступил на шаг назад, наконец освобождая мою ладонь от своей.
― Ничего не понимаю, ― уже совсем не радуясь свободе, чуть ослабила своё внимание, и приложив освободившуюся ладонь к виску, уткнулась бессмысленным взглядом в пол, пытаясь сопоставить то, что я слышу сейчас и то, о чём мне говорили всё это время.
Изнанки ладони коснулось что — то мягкое.
― Зато она всё понимает, ― теперь умиротворённо произнёс Мор, неожиданно оказавшись рядом со мной.
Отдёрнув руку, я выставила её вперёд. Моя ящерка, цепко держась за ткань рукава, прильнула своей маленькой головкой к горящему на коже знаку, который когда — то спрятала Ара своим заговорённым браслетом. А я и забыла про этот знак: так давно его не видела.
― Ара, что мне врала всё это время? ― приласкала милое создание, поглаживая малышку по головке.
Верить в то, что подруга скрывала от меня правду, совсем не хотелось: для чего ей это? Продолжить мстить фениксам, не дать им узнать о том, что проклятье разрушено? Тогда зачем она пыталась свести меня с Ормом?
― Не думаю, просто все уже забыли, что на самом деле означало то проклятье, ― спасибо Мору, он не дал мне усомниться в подруге.
Я вопросительно посмотрела на смотрителя, ожидая пояснений.
Для меня в том, что рассказывала Ара, всё было понятным: приняла огонь ― живёшь с ним, умерла ― огонь вернулся к хозяину. Всё предельно просто.
― Все давно позабыли, что «Первым огнём» когда — то звались сами избранные, ― вместо Мора начал объяснять феникс, ― и потерять их фениксы не боялись, потому что если случалось, что дева погибала, то она тут же возвращалась к жизни, и так происходило, пока был жив её избранник.
― То есть она воскресала? ― удивлению моему не было предела. Такого поворота событий я совсем не ожидала.
― Да, ― синхронно ответили оба мужчины.
— И перережь мне тот «хриплый» горло, я бы после того, как умерла, вернулась к жизни? Не знаю, почему я задала этот вопрос, и снова посмотрела на мужа. ― Поэтому ты был так спокоен?
― Поверь, я не был спокоен, ― огонь в глазах Орма стал ярче, а голос хриплым, ― мне пришлось приложить огромное усилие, чтобы не испепелить его в ту же секунду, как он начал угрожать тебе. И да случись такое, но, как я уже сказал, я бы этого не допустил, ты бы воскресла.
― Вам угрожала смертельная опасность? ― воскликнул вдруг Мор, приложив руки к груди.
― Не угрожала, ― довольно самоуверенно кинул ему в ответ Орм.
― Ара бы с тобой не согласилась, как, думаю, и Рон, ну и моя шея, само собой, ― уколола феникса, напомнив о пострадавших и о пришедшей на помощь ведьме.
― Огонь исцеляющий! ― бедняга Мор пару раз прокрутился на месте, увидев, как я чуть коснулась рукой своей шеи.
― Я же сказал, Ри, ― мирэ вновь протянул ко мне свою руку, я же машинально отступила. ― Не веришь мне? ― прошептал, сжав руку в кулак и резко опустив её.
― Я не знаю, мне надо подумать. Слишком долго я жила с мыслью, что мне нужно держаться от тебя подальше.
Слова мои мужу не понравились.
Нет, ну а что он ожидал? Что я начну прыгать на месте и благодарить его за то, что он, такой молодец, дал мне возможность жить. Так это не он, а Ара: не найди она меня тогда, не стояла бы я сейчас на этом месте, пытаясь поверить в то, что, по сути, могу выдохнуть теперь с облегчением и жить, не боясь ничего, и даже с неожиданным бонусом ― относительное бессмертие, если, конечно, всё, что было сказано, — правда.
― Я хочу побыть одна, — прошептала. Это мне сейчас было просто необходимо: слишком многое нужно было обдумать.
― Нет, я не оставлю тебя, ― тут же услышала в ответ и почему-то совсем не удивилась.
Я умоляюще посмотрела на Мора: тот неоднократно пытался осадить Орма. Возможно, в этот раз ему удастся уговорить эту упрямую птицу.
― Идём, девочка, я покажу, где ты можешь отдохнуть и привести мысли в порядок, ― не подвёл меня смотритель, сразу поняв мой явный намёк.
Неторопливым шагом он повёл меня к одному из выходов из этого злополучного зала.
Феникс не отставал, правда, дал мне чуть вырваться вперёд и теперь практически дышал мне в спину, что крайне напрягало.
Узкий коридор, что мы проходили, заливали окрашенные в яркую палитру витражного стекла лучи солнца, кое — где вырисовывая полупрозрачные узоры на выбеленной стене.
― Здесь крыло для учителей, ― нарушил наше затянувшееся молчание Мор, указывая пальцем на тёмные пятна дверей, разбивающих белое полотно стены, ― есть пара свободных комнат, скромных, но со всем необходимым.
Произнеся это, он остановился у одной из дверей и, вытащив откуда — то из глубины своего тряпья ключ с огромной резной головкой, изображающую солнце, отворил её.
В нос тут же ударил стойкий, резкий, аромат разнотравья, словно здесь жила ведьма и не когда — то, а именно сейчас, и мы нарушили её покой.
― Эта комната пустует совсем недавно, поэтому, думаю, здесь вам будет гораздо удобнее, нежели в совсем уж позабытых живой дух помещениях.
― Здесь что, жила ведьма? ― удивил своим вопросом Орм: похоже, у нас обоих промелькнула одна и та же мысль.
― Жила… ― как — то печально протянул смотритель.
― С ней что — то случилось? ― опасливо заглянула в комнату, не зная, что ожидать.
Ведьмы ― они такие: могут сюрпризик подкинуть в самом неожиданном месте.
Ара вон, когда уходила, каждый угол своего дома заговорила, каждую оставленную вещь прокляла, чтобы любому, кто захочет присвоить чужие хоромы или что с собой унести, неповадно было.
― Не знаю, однажды она просто не вышла к завтраку. Придя сюда, мы обнаружили, что и она, и её личные вещи пропали.
― Почему не сообщил? ― задал следующий вопрос феникс, задвигая меня за свою спину и делая первым шаг в покои, когда — то принадлежавшие коллеге Ары.
Пройдясь по комнате и оглядев её, он лёгким кивком головы дал понять, что здесь безопасно и можно входить.
― Ты же знаешь, такое уже бывало. Она не первая, кто ушёл, не говоря ни слова. Работать с детьми нелегко, тем более молодой девушке, да ещё и ведьме, ― Мор отвечал всё тем же поникшим голосом: похоже, учителя в этом месте действительно не любят задерживаться.
Правда, насчёт ведьм могла бы с ним и поспорить, Ара вот, например, очень даже любит детей. Взять того же Сэма: чуть носом шмыгнет, как в его руке, а то и сразу во рту появлялось какое — нибудь укрепляющее зелье. Да и терпения у неё хоть отбавляй. Этот местный язык я, каким — то образом попав сюда, без проблем понимала, а вот читать и писать не умела. Так уже через месяц я могла и то, и другое, и всё это благодаря подруге, которая неустанно учила меня всему тому, что знала сама. Я, конечно, тоже старалась, каждую свободную минуту хватала: то листок бумаги для тренировки письменности, то какую — нибудь книгу для чтения, но без Ары точно не справилась бы.
Так что учитель из ведьмы вышел хороший и ответственный, а главное, у неё и в мыслях не было меня бросать и не думаю, что это связано с тем, что я единственная, за столько веков действия проклятия, выжившая. Однажды Ара проронила интересную фразу: ― «Если судьба привела ведьму к месту или человеку, значит, она необходима этому месту или человеку и не оставит ни то, ни того, пока не поймёт, что больше не нужна».
Не думаю, что эта ведьма, что жила здесь, вдруг перестала чувствовать себя нужной в месте, где живут дети, а теперь ещё и появилась девочка, которой необходима помощь именно ведьмовского характера.
Я посмотрела на Орма: он исследовал комнату, заглядывая в каждый шкафчик, полочку, склянку. Обследовал небольшую кровать, приподняв матрас и похлопав по подушкам. Осмотрел окно, проверяя, не повреждена ли защёлка. Не забыл провести ревизию и в купальне. Надо бы поделиться с моими мыслями и с ним, но только не сейчас. В этот момент мне хотелось поскорее остаться одной.
― И всё же это странно: ведьмы, конечно, независимые девы, но они не исчезают бесследно, не оставив о себе напоминаний, ― хм… а Орм, видимо, хорошо знаком с «сюрпризами» ведьмочек. Я сразу поняла, о чём он сейчас говорит.
Мор же на это лишь пожал плечами.
― Ладно, раз всё нормально, то можно меня оставить? ― попробовала поторопить мужчин, убедившись, что в комнате безопасно.
― Я же сказал, что не оставлю тебя, ― вновь завёл свою шарманку феникс.
― Издеваешься, я второй день не могу нормально помыться: на мне сгустки чужой крови, в голове — полный раздрай после услышанного, я имею полное право, раз уж есть такая возможность, привести себя и свои мысли в порядок, ― я правда старалась держать себя в руках, но тут уже не выдержала, рявкнула на мужа. В конце концов, мы с ним пока ещё чужие люди, и этот поцелуй, вернувший печать на мою ладонь и поднявший во мне такие эмоции, не даёт ему права ограничивать мою свободу.
― Орм, действительно идём: Ри нужно отдохнуть, ― вновь поддержал меня Мор.
Кажется, мне начинает нравиться этот мужчина, прячущий своё лицо под капюшоном.
Феникс не шевельнулся: как стоял, глядя на меня сверху вниз посреди комнаты, прожигая огненными искрами, так и продолжал стоять, давая понять, что не отступит.
— Значит, так, да? ― прошипела сквозь зубы, злобно прищурив глаза.
Молчание в ответ.
― Мор, этот мужчина любит морить меня голодом, поэтому даже не буду его просить принести мне что — нибудь перекусить. Не могли бы Вы помочь мне не умереть с голоду? ― как можно ласковее обратилась к смотрителю. В ответ смотритель отчаянно вздохнул и, покачав головой, вышел из комнаты.
Лицо феникса закаменело, огонь в глазах стал рубиновым.
Не обращая внимания на мирэ, я прошагала к двери, ведущей в купальню. Бороться с мужчиной, закатывать ему истерику, отстаивая свои права, я не видела смысла, да и сил не было. Хочет стоять здесь, пускай стоит. Главное, чтобы тогда меня не трогал.
― Ри, я хочу поговорить, ― подал голос мирэ, стоило мне коснуться ручки двери.
― А я хочу побыть одна, ― бросила в ответ, не оборачиваясь, то, что говорила уже неоднократно, ― как видишь, не всё, что мы желаем ― получаем.
Высказав это, я открыла дверь и быстро проскользнула в небольшую комнату, в которой была возможность отгородиться от всего происходящего, как только дверь закрылась за мной.