А может он уже тогда знал, где-то внутри себя знал, что тот же е?арь засадит точно так же свой поганый член в задницу его жены?
А может все дело в этих поганых членах? В чем-то же была причина!
Он услышал, как зазвенел дверной звонок, как Ирка открыла дверь, как они с Катькой приветствовали друг друга и потом пошли в комнату. Но покидать ванную не спешил. Все тер и тер себя, хотя ощущение чего-то чужеродного в кожных порах так и не проходило, и он все отчетливее понимал, что таким способом его не смоешь.
Он слышал босое топанье на кухню, хлопанье дверцы холодильника, звон чашек и блюдец. Потом стук в дверь к нему и шепот просунувшейся в приоткрытую щель Ирки:
‒ Заканчивай, Катя в туалет хочет.
‒ Пусть заходит и мочится. Я ей не мешаю, ‒ почему-то зло ответил он, как будто Катька была в чем-то перед ним виновата.
‒ Но ей же и подмыться надо.
‒ Подмоется. Не маленькая.
Сама с нею голая в ванной чуть ли не трахалась. Или на самом деле трахалась, черт его знает, как это называется между женщинами.
Черт-те что! Катька и в самом деле зашла. Почти не глядя на него, спустила трусики, задрала платьице, села на унитаз и тут же послышалось бульканье ее струи по водной поверхности отстойника. Закончив, она еще пару раз вроде как слегка натужилась и выпустила в унитаз остатки мочи. Спустила воду. Потом вытащила одну ногу из скатившихся к полу трусиков, занесла ее в ванну, переместила туда свою промежность и стала подмывать испачканную мочой писку.
‒ Болит глаз, да? ‒ участливо спросила его.
‒ Нет. Может тебе помочь?
‒ Я уже. Спасибо.
Подтерлась его полотенцем, быстро натянула под короткое платьице трусики, обычные, трикотажные, и вышла, не оглядываясь.
Ну и жизнь пошла! Даже Светка уже давно такого себе не позволяла. А Ирка раз в год, когда ставало вовсе невтерпеж.
Но ее трусики ему очень понравились. Настоящие. Не искусственные.
Он вышел из ванной в одних плавках, ‒ они сидели в комнате на диване, пили холодный компот и заедали его печеньем. Или наоборот.
‒ Я до утра, можно? Ира разрешает.
‒ Можно. Что-то случилось?
‒ Нет. Просто я отправила Витьку в Сумы, к его брату. У нас теперь будет машина. Брат купил себе новую, а ему свою шестерку отдает. В подарок на свадьбу.
‒ А если он позвонит своей невесте?
‒ А я завтра провод порву. Скажу, что нечаянно.
‒ Он не поверит.
‒ Конечно не поверит. Но я ведь скажу, что он сам виноват, поставил его прямо возле кровати. Это на самом деле так. А если убедить его, что он в чем-то передо мною виноват, то он поверит во что угодно, даже в то, что я еще целка.
‒ Ну и ну.
‒ Ты что, не понимаешь? ‒ вдруг обиделась она. ‒ Ваши дети скоро приедут, Витька за мной, как за квочкой…
‒ А говорила, что ручной.
‒ Ручной. Но обижать его не хочу. Мне с ним ребеночка воспитывать.
‒ А ты и не обижай.
‒ Ира, чего он на меня вызверился… ‒ чуть не плача, прильнула она к Ирке, ‒ скажи ему. Я люблю вас. Обоих. Ему что, жалко. Одну ночь всего… Никто же не узнает.
‒ Да я вовсе не вызверился. Ирка, скажи ей.
‒ Постарайся нам не грубить, ‒ спокойно сказала та, ласково обнимая за плечи гостью. ‒ Пойди, поешь. Там на кухне, я приготовила. Ты голодный. Поэтому злой.
‒ Да не злой я. Чего это вы на меня налетели…
И пошел от них в кухню.
Есть не хотелось. Он съел кусок селедки с хлебом и помидором, а остальное вернул в холодильник.
Странная эта Катька оказалась. Прямодушная, как солнечный зайчик. Никогда раньше он ее такою себе не представлял.
Вернулся в комнату, сел перед ними на корточки, свел четыре коленки между двумя своими. Получилось шесть.
‒ Что-то мне вас очень захотелось. Обоих.
‒ Мы еще подумаем, давать или не давать, ‒ закокетничала жена.
А Катька спрятала лицо у нее за шеей и оттуда сообщила:
‒ Я дам.
Тогда Ирка как бы вздохнула и подвела черту:
‒ Давайте стелиться. И чистить зубы. Поздно уже.
Когда они все оказались возле расстеленной постели, он сказал:
‒ Вы сначала ложитесь, а потом я буду себе место выбирать.
‒ А платье?
‒ Снять?
‒ Нет. Я сама. А ты смотри, хорошо? Потом скажешь.
Катька стала снимать свое слегка приталенное платьице через голову, оно туго продвигалось через голые грудки, которые затем выскакивали из-под него, а она еще и слегка как бы подпрыгивала при этом.