‒ К-какая… врачиха? ‒ оторопела Ирка.
‒ Не притворяйся. Я все слышу. Зачем ты меня так назвала? Я что, на сучку похожая, что ли?
‒ Что ты, доченька. Это в хорошем смысле, исконном. От слова "сам". Самостоятельная то есть, самодостаточная. Это вроде как похвала такая. Так некоторые говорят, когда восхищаются женщиной.
‒ Я вообще-то в папу. И совсем не сучка. Правда, папа?
‒ Господи… опять ляпнула черт-те что… ‒ засокрушалась Ирка, с испуганным изумлением глядя в глаза своему мужу.
‒ И давно ты… слышишь? ‒ спросил он.
‒ А вы что, давно так… сообщаетесь?
‒ Сначала я спросил.
‒ Нет. Сегодня первый раз.
И вдруг смутилась, скорежилась, глаза в колени опустила.
‒ Ну, один еще раз маму слышала. Но это она сама с собой.
‒ Когда?
‒ Еще до деревни.
‒ И что ты слышала? ‒ насторожилась Ирка.
‒ Я при папе не скажу.
‒ У нас с папой нет секретов друг от друга.
‒ Все равно не скажу.
‒ Скажи сейчас же!
‒ Мам, ты что?
‒ Говори. Раз начала.
‒ Ну, про этого… который… твои трусики… трогал.
И сама испугалась своему предательству. Пальцами рот прикрыла. В ожидании грозы.
‒ Папа об этом знает, ‒ успокоила ее Ирка.
‒ И что?
Ирка страшно смутилась. Видно было, что она готова сквозь кровать, пол и дальше сквозь землю провалиться.
‒ Он… разрешил.
‒ Как это? Все, что ли?
‒ Все.
‒ И ты дала?
‒ Дала…
‒ Класс… ‒ растерянно пробормотала Светка. ‒ А по заднице? Надавал потом?
‒ Н-нет. Не надавал.
‒ А я б надавала.
‒ Тогда и мне вам надавать?
‒ Ничего себе! Ну ты и даешь! Сравнила. Мы же родные. Нам можно.
Но Ирка уже спрятала свое лицо в ее коленях. От еще более нового стыда. Опять ляпнула пакость…
А Светка воспользовалась моментом, оголила от рубашки ее выставившуюся попу, и оттянула по каждой ягодице с такой силой, с таким звонким лязгом, что Ирка дважды вскрикнула от боли и сжала от напряжения пальцами ее бедра.
‒ Вот. Теперь ей легче будет. Почему ты так не сделал? Пожалел?
‒ Светка, разве так можно… маму!? ‒ не выдержал Виктор, заметивший вылетевшие из ее глаз мстительные искры.
‒ Надо. Тебе сильно больно, мамочка? ‒ подняла она ее лицо к своему.
‒ Ничего, ‒ прошептала Ирка. ‒ Ничего, доченька.
‒ А у меня ладонь аж печет.
И Ирка стала целовать ее ладонь, чтоб она у нее не пекла…
А Виктор ‒ моментально покрасневшие Иркины ягодицы.
‒ Я сама, ‒ перебила его Светка и сделала то же самое.
А когда они подняли головы, отец строго сказал:
‒ Чтобы больше никогда так не делала, слышишь! Тебя мама хоть раз ударила?
Она сжалась от его окрика и промямлила:
‒ Не буду… Никогда больше не буду… Папочка, обними нас…