Внимательно присмотревшись, Ольга не смогла заметить в его бесстрастном взгляде ничего, что могло бы указать на осведомленность старшины о проделках своего начальника, о том, что тот с ней вытворял. "Может ли такое быть? - спросила она себя растерянно. - Наверное, может... При виде красивой женщины не устоял перед низменными инстинктами самца, воспользовался служебным положением, запер ее в комнате для свидетелей, не давал ей ни с кем контактировать, сам дважды в день приносил еду... И еще, может она сама частично во всем виновата - возбудила его своими рассказами, тем, что сделал с ней тот, первый мерзавец? Может тогда и этот захотел изведать того же, ведь он тоже мужчина, и ему тоже хочется попробовать чего-то такого, что... Но как же ей было не рассказать, ведь он сам буквально вынудил ее к этому..."
- Куда вы меня забираете? - очнувшись от невеселых размышлений, спросила женщина старшину. - Неужели и впрямь собрались отпускать?
- Я не в курсе, барышня, - серьезно ответил тот. - Мне велено забрать вас с вещами, и все.
- Тогда отвернитесь, - попросила Ольга, - мне нужно переодеться.
- В таком случае я зайду через пять минут, - решил старшина. - Пяти минут вам ведь хватит?
- Должно хватить, - согласилась Ольга и, дождавшись, когда старшина закроет за собой дверь, огляделась - собирать ей было особо и нечего. Она скинула халат и переоделась в платье. Обула босоножки, почти побросала, не стараясь слишком тщательно укладывать, другие свои немногочисленные вещи, косметику - что там еще? Вроде бы все. "Опять переезд, - обреченно подумала она. В то, что капитан так вот запросто ее отсюда выпустит, Ольга не верила. Ведь если он ее отпустит и она заявит на него, как он будет тогда выворачиваться? Хотя, кому ей, собственно, на него жаловаться? Какому-нибудь вышестоящему начальству? Ведь насколько она поняла, он является начальником сто пятого, кажется, отделения милиции. И стоит ли ей вообще жаловаться - разве ей кто-то поверит? Да ведь все произошедшее с ней не уложится ни в одной нормальной голове! И вообще, нормально ли с головой у нее самой или она уже потихоньку сходит с ума? Но если ее все-таки отпустят, лучше просто бежать из города, куда глаза глядят. Немедленно, пока будет возможность. И не надо ей больше ничего. Не станет она требовать наказания для всех этих мерзавцев, а то неровен час, только найдет на свою голову очередных приключений, продолжения этой "киносъемочной" истории...
Да, наверное, она так и сделает. Просто унесет отсюда свои ноги подальше..."
Испытывая сильную слабость в измученном теле, Ольга присела на кровать и принялась ожидать появления старшины.
Девушку томило недоброе предчувствие - каждый новый переезд ассоциировался теперь у нее с чем-то нехорошим, ведь все они оборачивались для нее обычной сменой мужчины, появлением нового хозяина, словно ее тело отныне ей больше не принадлежало и она давно стала какой-то вещью, предназначенной для утехи мужского естества, на манер ожившей куклы из секс-шопа. И если ее перевезут и запрут в очередной комнате с отсутствием запора изнутри, да еще с непременным душем...
- Готовы, гражданочка? - На пороге вновь возник молодцеватый старшина. - Пройдемте, капитан Решетников ждет.
Ольга, прихватив с собой чемоданчик с вещами, поплелась перед сержантом - он вроде бы говорил, что положено именно так. Вот она уже и привыкла ко всему, словно какая-нибудь уголовница... Вот знакомая дверь, и...
- Присаживайтесь, Оленька. Старшина, вы свободны! - Капитан был очень любезен, и это почему-то ей очень не понравилось; давно завладевшее ею неприятное предчувствие только усилилось. Наверняка он задумал сделать в отношении нее какую-нибудь очередную гнусность. Сейчас девушка была уже твердо убеждена: что бы он ни придумал, ничем хорошим для нее это закончиться не могло. - Ну что, Оленька, - он оглядел ее, сидящую на знакомой ей табуретке, с головы до ног, - я вижу, пребывание в нашем отделении пошло вам на пользу. - Судя по всему, капитан остался весьма доволен результатами своего осмотра.
- Вы что, издеваетесь надо мной? - спросила Оля.
- Ничуть. Разве с вами здесь плохо обращались? - довольно искренне удивился мужчина, словно не он сам лично насиловал ее в течение многих дней, попросту сменив делавшего с ней то же лжережиссера. "Нет, из нас двоих - один точно ненормальный." - опять подумалось Ольге. Но кто?.. - А хотите, мы с вами сейчас позовем старшину и поинтересуемся у него, как вам здесь жилось, не было ли каких-нибудь нарушений вашего содержания, производившегося в строгом соответствии с правилами, разработанными специально для программ защиты свидетелей? - поинтересовался капитан.
- Нет, - торопливо заявила Ольга. - Не хочу.
- Напрасно. - Капитан выглядел расстроенным. - Вы убедились бы, что... Хотя ладно, - оборвал он сам себя, - а почему вы не спрашиваете, где сейчас находится пригласивший вас в наш славный город "кинорежиссер"?
- И где он? - безразлично повторила за ним женщина.
- Он находится в центральном следственном изоляторе, - радостно сообщил капитан Решетников, глядя ей в глаза, - но скоро будет освобожден. Следствие по его делу заканчивается, само дело закрывается.
- Как так закрывается? Но почему? - наконец немного оживившись, избавившись от владевшего ей безразличия, заволновалась Ольга. - Что, разве он ни в чем не виновен? - У нее просто голова пошла кругом.
- Да в чем же? - опять удивился капитан. - В том, что он будто бы изнасиловал вас в спортзале, да еще столь циничным, как вы тут недавно сочиняли, способом? И после этого продолжал насиловать вас еще целую неделю? Так ведь это, уж извините, только ваши слова. А он заявил, что вы его сами к этому принудили, чему лично я, знаете ли, склонен верить...
- Он усмехнулся прямо в лицо вспыхнувшей Ольге, которая смотрела сейчас на него с гневом и отвращением. - Ведь вы и про меня фантазируете абсолютно то же самое. Вот... А потом он и вообще напрочь отказался, что вступал с вами в интимную связь. Вот и все. Доказательств-то тому никаких нет! Вот у вас, например, лично, есть какие-либо доказательства, гражданка Скрипка? - официальным голосом обратился он к вновь сникшей девушке.
- Нет. - Ольга отрицательно покачала головой.
- Ну вот видите! - вроде бы даже обрадовался такому ответу капитан. А экспертизу проводить уже поздновато. Хотя, если вы утверждаете, что изнасилования сопровождались такими извращениями, то какие-то следы должны остаться. Если, конечно, вы не практиковали такие виды секса раньше и давно не привыкли к подобному. В этом случае ни одна экспертиза не сможет выявить, если...
- Прекратите же! Хватит! - наконец нашла Ольга силы вмешаться. Ничего мне от вас не надо! Совсем ничего! Никаких экспертиз, ничего!
- Ах вот как, - внимательно разглядывая Ольгу, с усмешкой подвел итог капитан. - Ну, раз вы сами говорите, что не надо... Только ведь тем самым вы окончательно признаете, что никаких изнасилований на самом деле не было. И ничего у вас, гражданочка, на него не имеется, совсем ничего.
- Вы что же, на его стороне? - с трудом сдерживая слезы, спросила Ольга - все происходящее казалось ей каким-то кошмарным сном.
- Я на стороне закона! - твердо ответил капитан. - Это моя непоколебимая позиция! - В такт своим словам он дважды пристукнул ладонью по поверхности слова, как бы подтверждая сделанное заявление.
- Но... Да, а как же быть с перестрелкой? - вспомнила, наконец, Оля. Вот вы его отпускаете, а... а перестрелка?
Ведь он же людей убил! А как же убитые омоновцы?
- Какая еще перестрелка? - искренне удивился капитан, услышав начало ее фразы. - Что вы имеете в виду? Ах, эта! - припомнил он, дождавшись окончания. - Да ну их! Какая ерунда! Омоновцем больше, омоновцем меньше кто их там станет считать? Кому это вообще надо? Ведь на то они и омоновцы, чтобы получать свои законные пинки, просто служба у них такая. Как говорится: кому пироги да пышки, а кому - синяки да шишки. Такая, знаете ли, суровая правда жизни. - Он скривился и пренебрежительно махнул рукой. Затем, кажется подводя итог разговору, произнес:
- В общем, так... Режиссера мы отпускаем. А вот вас, гражданочка Скрипка...
Ольга, с ужасом слушавшая столь дико звучавшие из уст не кого-нибудь, а милицейского капитана, откровения по поводу своих погибших коллег-омоновцев, наконец опомнилась и с трудом оторвала от его лица недоверчиво расширившиеся глаза:
- Да-да, а меня... что будет со мной? - переспросила она с дрожью в голосе, уже боясь втретиться с ним взглядом.
Она предпочла смотреть себе под ноги, в пол.
- А вас... - все продолжал тянуть капитан, словно что-то обдумывая, хотя на самом деле решение давно было принято - просто он наслаждался откровенным страхом в женских глазах. И то, что глаза свои эта полностью деморализованная красотка уже стала от него прятать, было его очередной маленькой победой. - Вас, гражданочка, мы отправим на проверку в психоневрологический диспансер, - наконец закончил он. - И прошу понять меня правильно, я просто вынужден так поступить. Да, именно вынужден, слышите? Вы-нуж-ден!
- Нет, не надо. Не надо меня в диспансер! - запротестовала Ольга, чувствуя, что предстоящая проверка ничего хорошего ей наверняка не сулит и вообще, само название этого учреждения прозвучало для нее просто чудовищно. - Потому что... Потому что я... я не хочу, - совсем по-детски закончила она, так и не найдя убедительных доводов против.
- Ну, мало ли, что вы, гражданочка, хотите, либо не хотите. - Капитан посуровел лицом и голосом. - Я ведь тоже много чего не хочу, а делать приходится. Вот вы, к примеру, совсем недавно, всерьез утверждали, что я вступил с вами в насильственную половую связь. С моей, разумеется, стороны, насильственную, - с веселой усмешкой уточнил он и недоверчиво покачал головой. - Надо же вообще такое придумать, прости меня господи... И более того - что я поступил с вами в точности, как тот самый ваш режиссер, совершив половой акт в извращенной форме. Да ведь это не что иное, как самая настоящая клевета на работника органов внутренних дел при исполнении им служебных обязанностей! - строго закончил он. - Отвечать ведь за такое надо, гражданка. Да, по всей строгости отвечать. Перед лицом, знаете ли, закона.
- Я беру все свои слова обратно, я не... только отпустите... я... я не буду делать на вас никаких заявлений, обещаю... только отпустите меня... пожалуйста...
Но капитан, не вслушиваясь в еле слышный женский лепет, уже яростно накручивал диск телефонного аппарата:
- Алло! Это психоневрологический диспансер? - проговорил он в трубку через некоторое время, видимо дождавшись ответа. - Будьте любезны, пришлите-ка бригаду в сто пятое отделение милиции. Нет, нет, просто для проверки одной тут странной гражданочки... - Он продиктовал адрес. - Что? Нет, нет, не буйная. Разбитная такая, знаете ли, дамочка. Плетет невесть что. Тихое помешательство, может, или как там по-вашему, по-научному называется? Да. Как? Нет, нет... В общем, приезжайте и разберитесь тут с ней на месте сами. Да, спасибо. До свидания... - Положив трубку, он весело посмотрел на Ольгу:
- Ну, вот и все, Оленька. Не понравилось вам у нас в гостях, что ж... Коль гость начинает воротить нос, в то время как хозяин изо всех сил старается всячески ему угодить...
В общем, как пожелаете, - с неподдельной обидой в голосе закончил капитан. Он развернул газету, которую достал из ящика своего стола и демонстративно не обращая больше на женщину никакого внимания, принялся за чтение.
Да Ольге, собственно, и нечего было ему сказать. Она обреченно ждала приезда бригады, от встречи с которой ничего хорошего для себя не ожидала. Когда за окном раздались, наконец, звуки сирены, ее сердце болезненно сжалось, а капитан, наоборот, вздохнул с облегчением, отложил газету, прошел по кабинету и открыл дверь, вглядываясь в коридор.
- Сюда, сюда попрошу! - Он помахал кому-то рукой, и через минуту в кабинет деловито вошли трое мужчин в белоснежных халатах, которые, коротко поприветствовав капитана, сразу с любопытством уставились на Ольгу. Один из них держал в руке какой-то продолговатый предмет, длиной выше человеческого роста.
Да это же складные носилки, - вглядевшись, со страхом догадалась женщина, а один из троих, видимо старший, распорядился, обращаясь к помощникам:
- Выйдите, выйдите, и ждите, пока я вас не позову. И забери же ты носилки, Петренко! Не пугай дамочку понапрасну, может, в них и надобности-то никакой не окажется... - Двое, с любопытством оглядываясь на Ольгу, вышли за дверь, а у нее после слов доктора зародилась призрачная надежда.
- Ну-с, на что мы жалуемся? - весело спросил врач, и невозможно было понять, к кому из двоих, находящихся в кабинете, он обращался.
- Я здорова! - стараясь, чтобы ее голос звучал как можно тверже, заявила Оля, но с отчаянием убедилась, что он все же прозвучал без той уверенности, которую она хотела бы подчеркнуть. - Я ни на что не жалуюсь.
- Да вот!.. - одновременно с ней заговорил капитан и Оля обреченно отметила, что врач сейчас же повернулся к нему, видимо заранее сделав выбор, к кому прислушаться в первую очередь. - Гражданочка у нас, понимаете ли, заговариваться стала. Была доставлена в наше отделение с улицы, в невменяемом состоянии, утверждала, что за ней целыми толпами гоняются какие-то маньяки, и вообще, преследуют ее, понимаешь, все кому не лень. Конечно, имеются в виду мужики, соблазнившиеся ее прелестями... - Не удержавшись, он коротко хохотнул. - Ну, продержали мы ее у себя целую неделю, чтобы от этих самых маньяков оградить - верили ей поначалу. В общем, держали в хороших условиях, в специальной комнате для свидетелей, скрывая ее от этой самой пресловутой погони, и... и что же вы думаете? Стала она тогда грешить уже на наших сотрудников! Ну... в частности на меня, - смущенно признался капитан. - Что вроде как теперь уже я всю эту неделю ее насиловал. И причем, заметьте себе, не просто так, а со всевозможными извращениями, в точности как тот, первый изнасиловавший ее маньяк, от которого она якобы убегала...