Кул! Я в тысячах миль от цивилизации, и моя так называемая подруга называет меня эстафетной палочкой… Ладно, она глупа как курица, это все знают. Я пошла на кухню за содовой, и тут же за мной вошел Джеймс. Он сказал:
- Я сейчас тебе налью.
Потом он как бы потянулся, чтобы достать из буфета стакан, и прижался ко мне. Этого еще не хватало. Кузен, выслеживающий жертву.
Можно было ожидать, что фазер-мазер это заметят. Куда там, они наслаждались жизнью, своим обществом и хихикали.
Сижу в шотландском Отстой-Хаусе - обои и все прибамбасы в холле клетчатые, под ткань «шотландка». Стараюсь держаться как можно дальше от Джеймса, кружащего возле меня. Мазер-фазер, дедушка и дядя Эдди играют в снэп [13].
Джеймс притворяется, будто листает комикс, но, готова поспорить на что угодно, на самом деле поглядывает на мои нунга-нун-гас. Моя грудь вызывает у окружающих приступы притворства. Будто два маяка, привлекающие всех недогонов на свете.
Маман зашла ко мне в комнату, чтобы извлечь Либби из моего платяного шкафа.
Сестренка устроила там себе гнездо, которое почему-то называет «пис-писи». Думаю, она имеет в виду «птицы-птицы», а гнездо воображает расположенным на дереве.
Среди крика, визга и кусания я сказала мазер:
- Не могли бы вы с папой скинуться мне на операцию по уменьшению груди?
Не прошло и года, как она перестала хохотать.
Искать бабки - бессмысленно. Из отца пять центов не вытянешь на пристойный блеск для губ. Он никогда не дает мне денег. Он не оплатил бы операцию даже если бы у меня были такие огроменные груди, чтобы мне пришлось держать для них двух специальных носильщиков, которых я назвала бы Карлос и Хуан.