Да, когда долго живешь под химией, в конце концов у тебя едет крыша, и тогда ты начинаешь откалывать такие номера, что не приведи господи! Впрочем, самому мне было только смешно.
В конце концов Кристелл все-таки бросила меня.
Сука!
Все они суки, если разобраться.
Так я остался один в своей хижине на берегу. Я жил как настоящий бродяга, но, самое главное, у меня скоро не осталось ни цента, а деньги были мне отчаянно нужны, потому что без белого порошка я уже не мог существовать.
И тогда я вспомнил Хэдли. Как-никак, она была моей должницей, ибо именно из-за нее я потерял работу.
Особнячок Хэдли, который подарил ей ее дружок-гангстер, стоял на отшибе, в конце Анджело Драйв. Сам ее приятель постоянно жил в Нью-Йорке со своей разжиревшей женой-сицилийкой, так что никто не мог помешать двум старым знакомым потолковать по душам.
И вот однажды поздним вечером я подъехал к дому Хэдли. Намерения у меня были самые мирные. Я собирался только взять у нее взаймы пару тысяч, правда, на неопределенный срок - до тех пор, пока я не придумаю, как достать денег.
Как я и рассчитывал, кроме Хэдли, в особняке никого не было.
Ее дружок разрешал ей иметь только приходящую прислугу, ибо не хотел, чтобы кто-нибудь видел его входящим в этот дом. Дверь она открыла мне сама - открыла и замерла на пороге с разинутым ртом. Можно было подумать, что она увидела привидение.
- Да, я знаю, - сказал я, - я изменился. Что, я уже не выглядит жутким красавчиком, как раньше?
- Ты похож на собачье дерьмо, на которое кто-то наступил, констатировала Хэдли, справившись с собой. - Что тебе надо, подонок?
- Я тоже очень по тебе скучал, - ответил я. По правде сказать, мне очень не понравилось, как она мет встретила.
- Ты нанюхался дряни, - сказала она с отвращением.
- Допустим, - согласился я. - Значит ли это, что я не могу рассчитывать на небольшое одолжение?
- Какое ? - спросила она, подозрительно прищурившись.
- Одолжи мне пару тысчонок, - сказал я. Мне было очень неприятно просить ее о чем-то, но другого выхода у меня не было.
- Уматывай отсюда, подонок. - отрезала она. - И живо, пока я не позвонила в полицию.
Впервые в жизни баба говорила мне, чтобы я уматывал. Мне!..
Обычно женщины умоляли меня остаться.
- Ну-ка, повтори еще разок, - проговорил я, как будто не веря своим ушам.
- Ты слышал, что я сказала, - ответила она коротко.
Этого я уже не мог вынести. Достав пистолет, я ткнул стволом прямо ей в брюхо.
Хэдли побледнела и попятилась, я - за ней. Так мы вместе вошли в прихожую, и Хэдли потянулась к кнопке сигнализации.
Такие кнопки располагаются обычно достаточно удобно, чтобы их можно было легко нажать, но эта была прикреплена слишком высоко. Увидев, что Хэдли поднимает руку, я оттолкнул ее в сторону и захлопнул за собой входную дверь.
Увидев, что мы остались в прихожей вдвоем и что до кнопки ей не добраться, Хэдли попыталась пнуть меня ногой, или толкнуть, или даже выбить пистолет у меня из руки. Я уже даже не помню что - помню только, что пистолет неожиданно выстрелил, и она отлетела к стене со здоровенной дырой в груди, из которой так и хлестала кровь.
Этой картины я, наверное, никогда не забуду. Я тогда был под дозой, но даже это не помешало мне понять, что я натворил.
Пот катился у меня по лицу, сердце бешено стучало, но у меня хватило ума вытереть полой пиджака дверную ручку - единственный предмет, которого я касался в ее проклятом доме. Я не стал даже искать деньги - вместо этого я как ошпаренный выскочил из дома и бросился туда, где я оставил свой автомобиль. Прыгнув за руль, я как-то доехал до своей хижины на берегу и отрубился.
Убийство Хэдли попало всего лишь на вторую полосу "Лос-Анджелес Тайме" - даже в смерти она не стала настоящей звездой.
Я знал, что не оставил следов и что ни один, даже самый головастый сыщик не сможет связать ее со мной, однако - просто на всякий случай - я потихоньку уехал в Мексику. Следующие два года я не курил и не кололся. Чего мне это стоило - совсем отдельная история, но я сумел избавиться от своего пристрастия к дряни, которая рано или поздно свела бы меня в могилу.
Я готов был начать все с самого начала.
Глава 41
С Кимберли Ричард решил расстаться. Она постоянно ныла и жаловалась, что он перестал уделять ей внимание, к тому же каждый раз, когда он встречал ее, он вспоминал о своей слабости, а это было Ричарду крайне неприятно. Он и спал-то с ней всего четыре или пять раз, но Кимберли вообразила, что у нее есть на него какие-то особенные права.
- Когда ты все расскажешь Никки? - приставала она к нему, лелея в душе надежду на то, что он разведется со своей женой и женится на ней.
"Расскажешь Никки!"... Это ж надо такое придумать? Он еще не сошел с ума.
Чего Ричард не понимал, это того, почему женщины придают физической близости такое большое значение. Кимберли, во всяком случае, вела себя так, словно, раз переспав с ней, он все равно что объяснился в любви; второй раз в ее представлениях означал что-то вроде официального предложения стать его женой.
Ну уж дудки!.. "Трахнулись и разбежались" - таков был главный принцип Ричарда, которого он придерживался в отношениях со всеми своими случайными знакомыми, и Кимберли должна была действовать так же.
Как же ему избавиться от этой дурищи, да так, чтобы она не возбудила против него дела по обвинению в сексуальных домогательствах, ведь она была его подчиненной? Дело это было не простое. Кимберли была как раз из тех доморощенных эмансипе, которым ничего не стоит поломать мужчине карьеру. И жизнь заодно...
Теперь-то Ричард понимал, что ему нужно было сделать все, чтобы сохранить их брак с Ларой. Она была красивой, не особенно требовательной, заботливой и - самое главное - по-настоящему славной. Но ему приспичило изменить ей. По правде говоря, он изменял Ларе много раз, изменял с самыми разными женщинами, так что в конце концов он ее потерял.
Потерял по своей собственной глупости и неосторожности.
Ричард до сих пор помнил, какое лицо было у Лары, когда она застукала его в трейлере с хорошенькой гримершей. У нее было просто каменное лицо. "Я требую развода", - только и сказала она, но Ричард сразу понял, что после этого никакого прощения, никакого возврата к прошлому уже не будет.
На Никки он был женат уже почти два года, и за это время ухитрился ни разу ей не изменить. Но их супружеская идиллия продолжалась лишь до тех пор, пока на его горизонте не появилась Кимберли с ее пухленьким задиком и торчащими остренькими сосочками, которые так и просились в рот.
- Мне хотелось бы еще разок побывать у тебя дома, - сказала у него над ухом Кимберли, которая неслышно подошла сзади. - Можно?
Ричард отвернулся от окна, возле которого он стоял, засунув руки глубоко в карманы.
- Это невозможно, - ответил он, с трудом сдерживаясь. Да как она смеет даже спрашивать его об этом? - Никки в городе.
- Когда ты скажешь ей про нас? - требовательно спросила Кимберли.
Можно было подумать, что она действительно имеет право знать. О боже!..
- Не знаю. Скоро, - солгал Ричард. - Я должен выбрать подходящий момент.
* * *