Думал ли полковник,
Считал ли полковник
Потери души
И детских портретов
На стенке вереницу?
Мечтал ли полковник
О крови и поте,
О дырках от пуль,
В кирпичной стене?
О чем же полковник,
Ты плачешь сегодня,
Закрывшись в могильной
Тени?*
— Госпожа Ллелль отложила в сторону гитару и уставилась в глаза Полковнику, которому и в этот раз сказать-то, в принципе, было нечего.
То, что их отношения вошли в штопор — ничего удивительного, не те они уже люди, чтобы пристраиваться и равняться, удивительно, что эти самые отношения и вовсе были!
А ведь были!
Пусть сперва меркантильные с каждой стороны — Полковнику нужна верфь, Госпоже Ллелль — деньги за ремонт и доступ к армейским резервам — как-то странно превратились сперва в запутанный треугольник, точнее — квадрат, ведь Полковник был тоже женат — а потом понеслись вскачь, словно их кнутом пребольно пришпорили.
А вот теперь, загнанные лошади чувств наконец-то подохли и еще совсем чуть-чуть и начнут вонять.
Госпожа все чаще строила из себя борца с военными порядками, а Полковник…
Полковник мучительно соображал, выбирая из трех зол — меньше: перевестись, ко всем небесам, на самый дальний гарнизон, обратиться к СБ и закрыть это дело или и вовсе — обратиться к прикормленному "внутряку-контрику", который такие проблемы решал в максимально сжатые сроки и совсем не дорого.
У каждого варианта были свои плюсы и, гм, минусы, но последний гарантировал еще и моральное удовлетворение.
А пока…
Полковник перехватил гитару у какого-то манерного певца ротом, ради которого и затевался весь этот сбор "цвета планеты" и, подправив ослабшую струну, взял первый, чуть подзабытый по ненадобности, но вбитый в подкорку еще в учебке, аккорд:
…Зае. ли жаловаться,
Зае…ли ныть!
Вас бы всех в погоны —
Родину хранить.
Исполнять приказы,
Бегать под огнем,
И трястись от страха
Под огненным дождем.
Унылые, уставшие,
Знающие лучше всех,
Что просрали Родину
Жаждая утех!
Нищие, голодные,
Вас прикроют вновь,
Отдадут и жизни,
Отдадут и кров.
Вы же твари снова,
Все просрете в год
Обвините Родину
Предадите род!
Снова виноватыми
Назовете всех:
И народ,
И Родину,
Вы же выше всех!…*
Ох, как сейчас полковник искренне наслаждался выпученными глазами госпожи Ллелль, замершим с открытым ртом, покрасневшим губернатором системы, недовольно сопящими "первыми людьми системы", наслаждался отбивая аккорды запрещенной в академии курсантской песни, под которую прошла его молодость.
Ну да, не всегда же он был Полковником.
И не факт, что после этой эскапады станет Генералом.
Но уж больно его все достало.
И пусть хлопает глазами возмущенный продюсер "певца ротом", потеряв дар речи.
"А сам "певунчик" — то из "нормальных", — удивился Полковник, наблюдая, как подался вперед при первых аккордах, "известный певец", как сузились глаза и широко разлетелись ноздри, вбирая тоску курсантов, которым, в случае чего, тащить себе и тяготы первого удара, и тяготы первого мира.
— Полковник! — Его адъютант, дождавшись когда умолкнет последний аккорд, тронул мужчину за плечо. — Нас ждут в штабе.
"Как быстро новости-то расходятся!" — Усмехнулся Полковник, бережно передавая гитару "певцу". — "Уже, поди, и приказ приготовили! Оставят, наверное, без сладкого!"
Кивком головы попрощавшись с сидящими в зале "существами", Полковник, в сопровождении адъютанта двинулся к выходу, на ходу читая прилетающие на нейросеть сообщения и отклоняя личные вызовы.
Тем более, что сообщения все были как под копирку, а разговаривать сейчас Полковник ни с кем особо и не желал.
Почти все сообщения…
______
*Стихи мои