- Добрый вечер, Сабби. Кажется, придется считать, что лорд Девонпорт снова спас меня.
Мэтью немедленно вскочил на ноги.
- Леди Сидней, позвольте выразить вам мое самое искреннее сочувствие в связи с вашей тяжелой утратой.
Шейн пояснил:
- Как вы, конечно, догадались, это мой брат, Мэтью Хокхерст.
- Стряслось что-то ужасное, Франсес? - спросила Сабби, видя, как горестно поникли худенькие плечи.
- Мы думали, что нашли выход из денежных затруднений. Я отправилась к поверенным Филиппа, чтобы продать кое-какие поместья семейства Сидней, но оказалось, что завещание составлено не правильно, и брат Филиппа, Роберт, претендует на все имущество.
- Я поручил своему стряпчему, Джекобу Голдмену, повидаться с Робертом Сиднеем по поводу наследства Франсес, - сообщил Шейн.
- Пришлось продать все свадебные подарки и столовое серебро... И за все это я получила тысячу фунтов, - безнадежно поведала Франсес. - Отец обратился к королеве с прошением, чтобы казна уплатила долги Филиппа, но она ответила отказом.., потому что злобствует из-за Марии Шотландской. Вот она и решила наказать отца таким манером.
- Вы, должно быть, совсем измучились.
Сегодня вы уже не сможете вернуться в Суррей. Переночуйте здесь.., я вас отведу в такую уютную розовую спальню... - Она умоляюще взглянула на Шейна. - Дорогой, прикажи кухарке приготовить что-нибудь поесть, а я провожу Франсес наверх.
- Идем, Мэтт, мы сами устроим набег на кухню: я просто умираю от голода.
Оказавшись наедине с Мэттом, Шейн распорядился, чтобы тот выгрузил розовый мрамор со своих кораблей и перенес его на суда Шейна.
- Может, я просто отвезу его к покупателю? Так будет гораздо удобнее, - предложил Мэтт.
Не желая впутывать брата в свои тайные операции, Шейн решил отделаться шуткой:
- Мрамор предназначен для дамы, Мэтт, если уж тебе так хочется это знать, и я заинтересован в том, чтобы вся ее благодарность досталась мне одному.
Мэтт мгновенно разозлился. Как может его братец гоняться за всякой юбкой, если его дарит своей любовью самая очаровательная женщина в Лондоне? Он резко бросил:
- Мне надо идти. Где стоят твои корабли?
Шейн воззрился на него долгим задумчивым взглядом и спокойно ответил:
- "Дерзновенный" и "Глориана" - в Саутенде. Капитанам дано указание принять мрамор на борт в любое время дня и ночи, когда это будет удобно для тебя, Мэтью.
Проводив брата, Шейн набрал полный поднос аппетитной еды для Франсес. Он тепло улыбнулся ей и сказал:
- У меня есть для вас две тысячи фунтов, Франсес. Я хочу помочь вам, и, насколько я понимаю, деньги - это именно то, что вам сейчас больше всего необходимо.
Франсес всплеснула руками.
- О милорд, я не могу!..
Было видно, что она спорит сама с собой.
После недолгого колебания она решилась:
- Я.., я помогала отцу, когда он лежал больной, и... И я обнаружила, что у него заведено досье на вас, лорд Девонпорт.
- Я знаю, - мягко отозвался Шейн, - и искренне надеюсь, что сердце посоветует вам предупредить меня, если настанет такое время, когда ваш отец должен будет передать свои досье другому министру. Но, Франсес, деньги, которые я вам предлагаю, не имеют к этому никакого отношения. Я настаиваю, чтобы вы их приняли.
Сабби видела, как вздохнула Франсес и какое облегчение отразилось на лице юной вдовы.
- Подкрепитесь, Франсес, это так аппетитно пахнет. Я подберу вам теплое ночное платье, а вы позабудьте на время о своих тревогах и позвольте себе несколько часов отдыха.
Франсес с благодарностью взглянула на нее.
Когда Шейн и Сабби, выйдя из розовой спальни, прикрыли за собой дверь, Сабби спохватилась:
- Мне надо послать служанку, чтобы она приготовила комнату для Мэтью.
- Незачем, - сообщил Шейн, поднял ее на руки и понес в их спальню. Он ушел.
- Ушел? - изумилась Сабби. - Почему?
- Я сказал самую невинную фразу, а он вспыхнул, как порох. - Шейн поставил ее на пол спальни и повернулся, чтобы запереть дверь. - По-моему, он воображает, что влюблен в тебя.
Сабби покраснела. Она знала, что в его словах немало правды, но, как ни крути, именно Мэтью стоял рядом с ней, обмениваясь брачными обетами. Ее так и подмывало выкрикнуть в лицо Шейну: "Это твоя вина!" - но пришлось придержать язык и повернуться к Шейну спиной, как будто ей именно сейчас захотелось посмотреть через окно, как падает белый снег на дорожки сада.
Он подошел к ней сзади, обнял и поцеловал в макушку.
- Любимая моя, мне даже подумать страшно, что ты когда-нибудь можешь оказаться в такой беде, в какую сейчас попала Франсес. Я положил на твой счет в ювелирной компании десять тысяч фунтов.
Она так и застыла в его объятиях, удивленная столь значительной суммой.
- Бог свидетель, ну и щедры же бывают мужчины со своими любовницами!
Он повернул ее лицом к себе.
- Сабби, я не думаю о тебе как о любовнице! - В глазах у него было страдание, и это от нее не укрылось. - Ты моя возлюбленная, ты моя любовь. То, что есть между нами, - это такой редкостный дар, это так необыкновенно!.. Я взял твою девственность и не хочу, чтобы когда-нибудь ты познала другого мужчину. Разве ты не чувствуешь, как крепко мы с тобой связаны?
- Да, чувствую! - воскликнула она. - Я хочу, чтобы мы были мужем и женой!
- О милая моя, - сказал он, снова подняв ее на руки и направляясь к кровати, - и я хочу того же, но это невозможно.
Ласковыми, бережными руками он раздевал ее, приговаривая:
- Маленькая моя, любимая. - Поцеловав ее веки, он отвел с висков пряди вьющихся волос. - Брак - это еще не все, родная. Посмотри на бедную Франсес.
Она запустила пальцы в густую поросль черных завитков у него на груди.
- Ты хотел, чтобы она чувствовала себя в долгу перед тобой?